Великий князь Дмитрий Павлович. В объятиях кузена Николая II

Великий князь Дмитрий Павлович. В объятиях кузена Николая II

Осень 1920 года, курортный Биарриц. Это лучший сезон для отдыхающих: пронзительное небо, чистый воздух, дыхание океана, пропитанное йодом. Едва начав «роман» с семьей Стравинских в «Бель Респиро», Коко отправляется отдохнуть и посмотреть, как идут дела в ее филиале. В это время здесь продаж больше, чем в Париже.

В один из бесподобных вечеров, проводимых на отдыхе, за легким ужином в кафе собрались три приятельницы, три светские львицы: Коко Шанель, актриса Габриэль Дорзиа и певица из «Опера-комик» Марта Давелли, которая совсем недавно триумфально выступила в «Мадам Баттерфляй» и «Кармен». Последняя была не только популярной певичкой, но и любовницей Великого князя Дмитрия Павловича, кузена свергнутого русского царя. В момент, когда ее возлюбленный отлучился, она шепнула Коко: «Если хочешь, я тебе его уступлю! Он мне дорого обходится».

«В присутствии великого князя в Биаррице не было ничего удивительного. Баскское побережье, как и Лазурное, было населено русскими аристократами, которые вынуждены были бежать из России в годы, последовавшие за октябрьским переворотом семнадцатого. Вполне естественно, они съехались туда, где все напоминало о минувшем счастье. Но большинство из них, потеряв в революционном пожаре все свое состояние, в то же время сохранили в неприкосновенности вкус к роскоши…»

Габриэль Бонер Дмитрий Павлович Романов показался писаным красавцем. Ей импонировали его высокий рост, крепкие, длинные ноги, зеленые глаза, в которых затаилась меланхолическая грусть. Ну и, конечно же, его неотразимый славянский шарм и полная странных приключений судьба. Он участвовал в убийстве «зловещего старца» Распутина, пользовавшегося покровительством царицы Александры и державшего в руках судьбу ее страдавшего гемофилией сына. От гнева императрицы Дмитрий бежал в Персию, взяв с собой своего верного слугу Петра – двухметрового гиганта, который опекал его с детства. Этот побег из России спас Дмитрия от расправы большевиков; он был далеко, когда в Екатеринбурге зловещей июльской ночью 1918 года кровь царской семьи обагрила стены подвала дома купца Ипатьева.

«Роскошь – это когда изнанка так же красива, как и лицо»

Вечерние платья от Шанель, 20 – 30-е годы ХХ века

Великий князь Дмитрий – внук Александра II, племянник Александра III, кузен Николая II, он потерял мать еще в младенчестве. Его отец, Великий князь Павел, командовавший императорской гвардией, виделся с сыном нечасто; а когда мальчику исполнилось одиннадцать лет, и сам оказался в изгнании. Ребенка передоверили московскому градоначальнику Великому князю Сергею с супругой.

Но Великий князь Сергей пал жертвой покушения, подготовленного большевиками-террористами. «Габриэль влекло к Дмитрию еще и то, что, несмотря на несопоставимость условий, в которых они дотоле жили, в началах их жизненных путей наблюдалась некая схожесть»; «Сиротские детство и отрочество, в которые так недоставало радостей, оттенили его прекрасные зеленые глаза налетом меланхолии. Кто лучше Габриэль мог понять его отчаяние?!»

Позже Коко, часто бывающая в театре, с эксцентричной значимостью произнесет:

– Принцы крови всегда вызывали у меня безмерную жалость. Их ремесло, когда они его исполняют, – самое грустное из всех возможных; но еще хуже, когда они не могут исполнять его.

Русский изгнанник, без сомнений, терпел материальную нужду, о чем свидетельствовали его потертый пиджак и покрытые трещинами башмаки. Хваткая Габриэль Шанель тут же пригласила Дмитрия в сентябре поселиться у нее в Гарше вместе со своим слугой Петром. Вилла «Бель Респиро» достаточно вместительна, чтобы приютить всех. К тому же, добавила она, там он встретится со своим соотечественником Стравинским и его семьей.

«Я создавала одежду для женщин всего мира, а теперь они стремятся ходить раздетыми»

Купальная мода 20-х годов ХХ века

А гость Игорь Стравинский вдруг почувствовал в себе неудержимую страсть к богатой женщине. А. Гидель свидетельствует:

« – Вы ведь женаты, Игорь, – возразила она, когда композитор признался ей в любви. – Представляете, что станет с вашей женой Екатериной, если она узнает…

Он ответил ей вполне по-русски:

– Она знает, что я вас люблю. Кому еще, кроме нее, я могу поверить такую великую тайну?!

Но эта обезоруживающая реплика ничуть не изменила отношения к нему Коко».

А здесь еще – в этом завораживающем многоугольнике отношений – встряла склочная подруга Мися Годебска, которая «терпеть не могла, когда что-то происходило между ее друзьями без ее ведома».

Мися, «обладавшая редкостным талантом затевать ссоры», принялась накалять обстановку, драматизируя ситуацию; она уверяла хозяйку «Бель Респиро», будто Стравинский собрался разводиться со своей Екатериной, чтобы взять в жены Коко. Скандалы, в которые включились все домочадцы Коко, а также близкие Миси, вплоть до ее супруга, тяготили Шанель. Она мучилась, Стравинский бесился.

Позже, когда «Русский балет» отправился в Испанию, Игорь пригласил Коко в Барселону, где он дирижировал оркестром. Вместо этого дама решает приступить к соблазнению Великого князя Дмитрия. Она пригласила его запросто, без сантиментов:

– Еду в Монте-Карло, хочу обкатать новую машину. Ты поедешь со мной?

Великий князь явно колеблется, ему неловко признаться, что… наконец он выдавливает:

– Мои финансовые возможности ограничены.

На переднем плане сидят Серж Лифарь и Коко Шанель, сзади сидит И. Стравинский

– Так мы разделим расходы. И нам не обязательно останавливаться в самом роскошном отеле. А бензин оплатит владелец гаража. У него есть средства, поверь мне.

Дмитрий Павлович сдается перед напором настойчивой женщины.

Но польская еврейка Мися не дремлет, она всегда начеку! Ведь «ее извращенная натура жаждет катастроф». Мися, жаждущая скандалов, тут же посылает Игорю Стравинскому, лихорадочно ожидающему в Барселоне свою пассию, телеграмму язвительного содержания: «Коко – попросту швея, которая предпочитает артистам великих князей». Вслед за этим взволнованный Сергей Дягилев предупредил свою подругу по телеграфу: «Не приезжайте, он вас убьет!»

…Когда Габриэль вернулась из Монако, Дмитрий уже был ее любовником. «Те несколько дней, что они прожили там, они развлекались как сумасшедшие – Романовы умели устраивать праздники! Носясь между казино, «Отель де Пари» и модными бутиками, они знали, чем себя потешить. Она дарила ему элегантные одежды, а он, со своей стороны, презентовал ей роскошные драгоценности, которые сумел вывезти из России: жемчужные колье, массивные золотые цепочки, кресты, инкрустированные рубинами, бриллиантами, изумрудами и сапфирами…»

Ну что ж, права была зловредная подружка: модистка предпочитает артистам мужчин царских кровей! А кто бы отказался на ее месте? Сердце бывшей нищенки, взлетевшей на самый верх общества, оказавшейся в постели красавца из разоренного царского рода, трепетало при виде того, как графини, княгини и баронессы, все еще блюдя этикет, почтительно склонялись перед Великим князем Дмитрием, и, титулуя «Ваше высочество», целовали ему руку. Возможно, наша героиня чувствовала себя среди знати в призрачных стенах Зимнего дворца…

Коко и Великий князь пробудут вместе около года, до осени 1921 года. А затем Дмитрий Павлович женится на богатой американке Одри Эмери и уедет жить в США. Но его дружба с Коко будет продолжаться аж до самой его смерти в 1942 году. Позже Коко Шанель примет участие в конфирмации сына Дмитрия – Павла Романова-Ильинского, обосновавшегося в Огайо.

«Если Бог – мужчина, то мужчина – бог»

Коко Шанель и великий князь Дмитрий Павлович Романов, 1921 год

Отношения Коко с русским Великим князем были безмятежными, блаженными. Решив пару месяцев отдохнуть от дел, она сначала поселилась со своим возлюбленным в «Отель де Пале» в Биаррице, затем сняли в Мулло белую виллу «Ама Тикиа», прямо у самой террасы которой плескались волны. Каждое утро за влюбленной парой приплывала моторная лодка, чтобы отвезти их на пустынный пляж, окаймленный соснами. Здесь, вдали от всех, они купались, загорали, занимались любовью, устраивали пикники, гуляли по лесу. К трем часам на лодке приезжал тот же рыбак и забирал их.

Иногда они ездили на экскурсии по окрестностям; или принимали у себя самых близких друзей, среди которых был Жан Кокто, живший в нескольких километрах от виллы «Ама Тикиа».

Отношения с Дмитрием окажутся благотворными для Габриэль. Великий князь помог ей преодолеть ее горе после потери Артура Кэпела – единственного мужчины, которого искренне любила. Коко вновь обрела вкус к жизни и веру в себя.

* * *

Коко на момент ее связи с представителем Русского царского дома было тридцать семь лет, ее возлюбленному – двадцать девять. Он не только придал ее взгляду и надеждам толику молодости, но и внес в ее искусство моды истинно русские мотивы.

Коко приняла на работу многих русских эмигрантов, в первую очередь друзей и родственников Великого князя. В первую очередь это коснулось женщин из высшего общества, потерявших все свое благосостояние и остро нуждавшихся в работе, чтобы добыть средства к существованию. Габриэль наняла их в качестве швей, золотошвеек, манекенщиц и продавщиц. Она, как свидетельствуют биографы, также пригласила на работу князя Кутузова, бывшего губернатора Крыма, и двоих его дочерей. Этот Кутузов был потомком знаменитого маршала. Она приютила его с семьей у себя на вилле «Бель Респиро», которая стала своего рода русской колонией под попечительством Коко Шанель.

«Не всякая женщина рождается красивой, но если она не стала такой к 30 годам – она просто-напросто глупа»

Коко Шанель на фото модного фотографа Адольфа де Мейра, 1930 год

«Общение с Дмитрием побудило Коко искать источник вдохновения в различных аспектах творчества русских и самой России… Кстати, в свое время связь с Артуром Кэпелом дала толчок к использованию в ее творчестве английских мотивов, хотя в более скромных масштабах. Славянские мотивы, по ее собственному мнению, оказались куда более яркими. Тут и вдохновленные русским фольклором цветастые вышивки, украсившие платья на бретельках, блузы и рубашки в деревенском стиле. Конечно, «Русские балеты» Дягилева, начиная с 1909 года, уже внесли свой вклад в популяризацию этих многоцветных художественных форм. В этом духе поработали также Поль Пуаре – с 1912 года и чуть позже – Жанна Ланвен. Но никто не черпал в этом источнике вдохновения столько, сколько Габриэль. Она, не колеблясь, наняла на работу 50 вышивальщиц, собрав их в особом ателье, во главе которого поставила родную тетушку Дмитрия – Марию Павловну. И в этом тоже проявилась ее оригинальность. «Никто не умеет лучше, чем Шанель, украшать свои модели оригинальными вышивками», – отметил журнал «Вог» в мае 1922 года. Она обожает оттенять свои креповые платья, блузы и плащи – с преобладающим коричневым и черным – многокрасочными рисунками, кстати, порою выполненными из бисера или в сочетании с блестками. Ну, а источники мотивов… берутся не только в России, но и в Румынии, в Персии, в Индии, в Китае… Выходит, появление этих разорительных вышивок в коллекциях Шанель знаменовало собою конец «роскошной нищете», в которой упрекал свою конкурентку Поль Пуаре, имея в виду, что она часто использует «бедные» материалы для своих изделий? В действительности все куда сложнее: Габриэль, одаренная расцветающим творческим гением, не ведала никаких запретов. Но она всегда оставалась верной своим принципам простоты, строгости и удобства в пользовании, которые определила для себя с самого вхождения в мир высокой моды».

Манекенщица княжна Мери Эристова, урожденная княжна Шервашидзе. Париж, 1929 год

К счастью, русское влияние на творчество Шанель не завершилось с окончанием их любовных отношений с Великим князем Дмитрием осенью 1921 года. Ведь с начала и до середины 20-х годов ХХ века «на рю Камбон язык Толстого слышался, пожалуй, чаше, чем язык Вольтера».

Княгиня Ирина Юсупова, урожденная княжна Романова. Париж, 1924 год

Данный текст является ознакомительным фрагментом.