Послесловие

Послесловие

Прошло много лет. Военная судьба после Афганистана отправила меня сначала в Одессу, потом в Киев. Из тактической разведки я перешел в оперативную. Поменял специализацию и внутри разведки. Из управленческой (командной) структуры перешел в информационно-аналитическую.

За эти годы все кардинально изменилось. Не стало государства, пославшего нас в Афганистан, за интересы которого мы сражались, не жалея крови и самой жизни.

Не стало Советской армии, «несокрушимой и легендарной», ушедшей в небытие вместе с государством, честно выполнив свой долг в Афганской войне. Все мы, «афганцы», стали гражданами новых суверенных государств и военнослужащими новых армий.

Продолжив свою службу в рядах Вооруженных сил Украины, я не изменил своей профессии и служил в информационно-аналитической структуре разведки.

Ее я считаю не менее важной системой, чем добывающая или управленческая, так как мало добыть разведывательные данные, надо их тщательно проанализировать и выводы умело доложить начальникам.

Во время оценки противника офицерам информационно-аналитических структур приходится работать с большим объемом разнородной, «размытой» информации, иногда без особенной надежды на необходимую их точность и достоверность.

В этом случае качество оценки и прогноза действий противника во многом будет зависеть от личного опыта и основанной на нем интуиции.

Кроме того, недостаток данных о противнике или неверно сделанные выводы о нем заставляет командира ставить новые задачи добывающим органам – а это упущенное время и новые потери.

Практика показывает, что даже очень важные данные о противнике могут оказаться недооцененными и не принятыми к реализации, если они недостаточно убедительно доложены и обоснованы. Не надо думать, что начальник все знает лучше вас и вы только механический исполнитель.

Лучше чем разведчик, осуществляющий сбор и обработку данных о противнике, этот вопрос не знает никто, и ваша задача лишь убедить начальника в правильности ваших выводов.

Тем временем мне исполнилось 50 лет, и встал вопрос о дальнейшей жизни и работе.

Мысль стать преподавателем в военной академии после увольнения из армии зародилась у меня еще весной 1995 года, когда я вместе с генералом В.И. Легоминовым, тогда 1-м заместителем начальника ГУР, принимал госэкзамены у выпускников-разведчиков.

В ходе работы я довольно тесно познакомился с начальником кафедры разведки полковником Ю.М. Черных и другими преподавателями. Содержание и характер работы мне понравился, и я стал подумывать, а не сменить ли мне место службы? О том, чтобы перевестись из ГУРа в академию, не могло быть и речи, так как была большая разница в окладе, не было тех надбавок, о которых я уже говорил. А вот пойти туда на работу после увольнения было вполне реально.

Дело в том, что, если в советских военных академиях офицеров запаса – преподавателей почти не было, то в Украине им как раз и отдавалось предпочтение. Официально это обосновывалось большим служебным, а у многих и боевым опытом, более быстрым становлением.

На самом же деле причиной было то, что отставникам ничего не надо было давать. В первую очередь – квартиру. Отставники имели социальную защиту в полном объеме. Действующие офицеры – как правило, никакой. Отсюда и стремление начальства иметь как можно меньше житейских проблем.

Однако у отставников, особенно давно уволившихся из армии, тогда был существенный недостаток в подготовке: они, как правило, не читали новой литературы, жили старым багажом знаний, а что касается работы на компьютере, то тут вообще полный ноль.

Сейчас положение, конечно, другое: новые пенсионеры молоды, энергичны, хорошо знают современную компьютерную технику. Однако есть и свой минус – маловато практического опыта, ведь за последние 20 лет оперативная и боевая подготовка в штабах и войсках практически сошла на нет. Но это, видимо, сейчас уже не так важно, потому что отставники сейчас составляют более 60 % преподавателей.

Тогда, в 1997 году, я встретился с начальником кафедры разведки полковником И.В. Денисенко, это был мой ровесник, и мы с ним одновременно закончили военные академии в 1979 году, хотя и лично знакомы не были. Получил от него поддержку.

Вакантные должности на кафедре имелись. Особо желающих на эту работу не было, так как зарплата преподавателя была 252 грн, что составляло 80 % моей пенсии. То есть даже пенсия была больше. Но мне были важны даже не деньги, а сам характер работы, поэтому я и пошел на нее.

Далее пошли формальности: я прошел конкурсную комиссию, дважды был на приеме у начальника академии генерала Романенко. Наконец состоялся приказ, и с 23 июня 1997 года начался отсчет моей преподавательской деятельности.

И вот уже 17-й год я работаю на кафедре разведки: сначала Академии Вооруженных сил, потом Национальной академии обороны Украины, а с марта 2010 года – аналогичного Университета в должности профессора кафедры.

Здесь судьба меня свела с замечательным человеком, который глубоко поразил меня своей необычной жизнью.

Генерал-майор в отставке Митрофан Ефимович Черных – личность, без преувеличения, в разведке легендарная. Ровесник моего отца – 1921 года рождения, родом из Воронежской области, из крестьян. В мае 1941 года досрочно закончил Орловское пулеметно-артиллерийское училище НКВД и был назначен командиром ДОТа в Брестский укрепленный район (УР).

Буквально через месяц началась война, и он в первые же минуты этой войны был ранен, но остался в строю. Далее отступление с частями 4А (единственной из всех приграничных армий, избежавшей окружения) до Гомеля, командовал полковой разведкой.

После переформирования прошел спецподготовку, и вскоре в качестве командира разведгруппы численностью 18 человек был выброшен на парашютах в Белоруссию. Там он был почти 1,5 года, после выхода награжден орденом Красного Знамени. Почти половина его группы погибла. Далее опять фронт: заместитель, потом командир лыжного (разведывательно-диверсионного) батальона фронтового подчинения. Еще был дважды ранен.

Перед самой Победой был направлен на учебу в Высшую разведывательную школу в Филях, а потом в Академию им. М.В. Фрунзе. Участник Парада Победы.

После войны был начальником разведки дивизии в Закавказье. Далее в 1947 году – первый набор в Военно-дипломатическую академию и работа нелегалом в Иране в течение 4 лет.

Там, в результате измены в агентурной сети, он был арестован и более двух лет провел в тюрьме города Мешхед. В тюрьме его жестоко допрашивали, били палками по пяткам, морили голодом. Требовали признания, кто он?

Прямых доказательств у иранцев о его принадлежности к советской разведке не было. Единственно, что врачи, осматривавшие его, обнаружили множественные следы осколочных и пулевых ранений и сделали вывод, что этот человек много воевал, а в его «легенде» об этом не упоминалось. А по легенде он был сапожником, турком по национальности.

Что он там пережил за два года в тюрьме, знал только он сам. Однако советская разведка не оставила его в беде. В удобный момент ему был устроен побег (за немалые деньги!), он почти неделю пешком по пустыне прошел более 100 км и вышел на советскую границу в районе Каахка (Туркмения). За нелегальную работу в Иране был награжден вторым орденом Красного Знамени (первый он получил в 1942 году).

Конечно, после этого ареста служить в нелегальной разведке он уже не мог, и остальная его служба проходила в штабах. Будучи заместителем начальника разведки ГСВГ, был награжден главнокомандующим ГСВГ генералом армии Куликовым золотыми часами за проведенную операцию по покупке и вывозе в СССР многотопливного двигателя новейшего тогда немецкого танка «Леопард».

Стал начальником разведки Киевского округа. Потом военный атташе СССР в Турции в течение почти 8 лет. В 1981 году в возрасте 60 лет ушел на пенсию.

Я несколько раз, еще при его жизни, чисто из профессионального интереса пытался разобраться в его фронтовой биографии, так как многое из его рассказов не совпадало с документами, а иногда противоречило просто логике.

Так, по документам, которые были опубликованы в Интернете, он был командиром пулеметного батальона в 91 Сибирской отдельной стрелковой бригаде им. Сталина Калининского фронта, причем в одно время с Александром Матросовым, но никогда об этом не упоминал.

Понятно, что командир пулеметного батальона едва ли мог знать красноармейца из 2 стрелкового батальона, тем более Матросов был из пополнения и погиб в первом своем бою, прослужив в бригаде 3 дня.

Однако после широкой популяризации подвига Матросова в печати, присвоении ему звания Героя Советского Союза его имя стало повсеместно известно. Кроме того, к лету 1943 года 91 осбр была переформирована в стрелковую дивизию, а батальон Матросова – в 254 гвардейский стрелковый полк, которому было присвоено его имя. Это единственный в истории РККА-СА факт присвоения полку имени рядового солдата!

Отсюда вывод: Митрофан Ефимович в указанный период времени был совсем в другом месте и выполнял совсем другие задачи.

Кроме того, в публикуемой боевой характеристике указано воинское звание – старший лейтенант. И это после 1,5 лет на фронте, где очередные воинские звания младшим офицерам присваивались через 6 месяцев, старшим – через 1 год. Так что в указанное время (январь 1943 года) он должен был быть как минимум капитаном, а то и майором.

Очень непонятным, с точки зрения логики, было его командование ДОТом в Брестском УРе, а особенно отход из Бреста в ночь на 23 июня 1941 года. Когда все историки утверждают, что Брест был окружен немцами уже к 8 часам утра 22 июня. Ну и так далее…

Потом знающие люди подсказали мне, что вся официальная военная биография Митрофана Ефимовича «сработана» кадровиками ГРУ, ведь он был на нелегальной и дипломатической работах, а там даже упоминания о службе в разведке ни в одном официальном документе не допускалось.

Однако, как видите, самый простой анализ вскрыл часть «гэрэушной» биографии. Сам же он так умело уклонялся от нежелательных для него вопросов, что даже я, сидевший с ним в одном кабинете 7 лет, не имел четкого понятия о его службе в годы ВОВ.

Но полковником он стал в 28 лет, на войне заслужил ордена Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды, медали «За оборону Москвы», «За взятие Кенигсберга», да еще и три ранения впридачу – этого просто так не получишь!

В военной академии независимой Украины он работал с первых дней ее существования – с 1993 года. «Дед», как его звали на кафедре, несмотря на весьма преклонный возраст, был очень деятельным человеком.

Учитывая его годы, учебную нагрузку ему давали чисто символическую, но зато престиж кафедры, на которой работал такой человек, был высок. В 2004 году его перевели в НИИ разведки, где он работал консультантом. Умер он 17 июля 2008 года, не дожив до 87 лет всего 20 дней. Я встречался с ним за полтора месяца до его смерти, выглядел он неплохо. Видимо, в таком возрасте, когда смерть стоит за плечами, как выглядит человек – уже неважно.

Я был на его похоронах, море цветов, венки – вот и еще один солдат Великой Отечественной, настоящий разведчик ушел в вечность!

Сейчас, уже после его смерти, очень жалко, что не оставил он после себя книги воспоминаний о своей жизни. Поверьте, это была такая жизнь, что ее свободно бы хватило на десяток приключенческих романов. И я не раз говорил ему об этом. А он так и ушел, до конца сохранив верность советской военной разведке, дав ей подписку о неразглашении тех секретов и тайн, в которые был посвящен.

Осталась после него маленькая книжечка «Щит и М.Е.Ч. (Несколько страниц судьбы разведчика)», изданная Главным управлением разведки ВС Украины в 2004 году. Эта книга с памятной надписью от Митрофана Ефимовича стоит в моем книжном шкафу вместе с моими самыми любимыми и памятными книгами.

За 23 года жизни в Киеве довелось служить и работать со многими ветеранами Афганистана: генералом А.А. Петрохалко – военным советником по разведке ВС ДРА; генералом В.А. Кокориным и полковником В.А. Сапожником. – начальниками разведки 40А в 1984–1987 годах; полковниками В.Н. Артеменко и В.В. Дубининым, – офицерами разведотдела штаба 40А, к сожалению, рано умершими; полковником А.С. Евтодием – командиром 783 орб в 1988–1989 годах; полковником А.А. Гусаком – начальником разведки 24 тп 5 гв. мсд, и многими-многими другими разведчиками, честно выполнившими свой воинский долг в Афганистане.

Считаю, что мне очень повезло в жизни, поскольку я имею возможность сейчас напрямую общаться с молодыми офицерами-слушателями нашего Университета. Имею возможность довести до них собственный боевой опыт и боевой опыт моих подчиненных, рассказать об их сверстниках, павших смертью храбрых при выполнении своего воинского долга.

Часто задумываюсь, а правильно ли все было? За что проливалась кровь в Афганистане: и наша, и их граждан? Выиграло или проиграло эту войну наше государство – СССР? Какова роль в ней Советской армии?

Думаю, что однозначно здесь сказать нельзя, но вывод такой: к сожалению, СССР эту войну проиграл. Причем проиграл чисто экономическую войну, которую США вели по двум направлениям:

• первое – снизить экономические доходы СССР;

• второе – резко повысить его военные расходы.

Расходы на Афганистан в 5 млрд долларов за год в течение почти 10 лет – это какая колоссальная цифра потерь для экономики СССР!

Даже такому мощному в экономическом плане государству, как США, и то это было бы накладно. А ведь у СССР, кроме Афганистана, были и Никарагуа, Ангола, Вьетнам, Куба – всего около 70 государств, получавших от него военную помощь. Достаточно сказать, что крохотная Куба в составе своих вооруженных сил имела 25 дивизий, в том числе 3 танковых. Вооруженные силы Вьетнама с 1953 по 1991 год получили от СССР 2056 танков, 1800 БТР, 7000 орудий, 700 боевых самолетов.

Всего же СССР только в 80-х годах поставил странам «третьего мира» 7295 танков, 20 470 орудий и минометов, подводных лодок – 17, боевых самолетов – 1705, зенитных ракет – почти 30 тысяч, всего на общую сумму около 100 млрд долларов.

Немалую роль в ведении экономической войны против СССР сыграли запреты на современные технологии и резкое снижение мировых цен (почти в 3 раза!) на энергоносители – главную статью дохода государства. Развязанная США гонка вооружений под названием «стратегическая оборонная инициатива» нанесла последний, решающий удар по экономике нашей страны.

Доходы же СССР в «чистом» виде составляли всего 32 млрд долларов в год. Смешная цифра! Многие международные корпорации имели доходы в 1,5–2 раза больше.

Эту цифру называл бывший директор ЦРУ США У. Кейси, и у меня нет оснований ему не доверять. А теперь посчитайте: расходы государства во многом превышали доходы многие годы. А маразматические старцы все считали, что СССР по плечу любые экономические трудности. Однако СССР был уже не тот, что при Сталине. Кроме того, быть нищими бесправными рабами уже никто не хотел, а правители уже не могли прежними методами руководить страной. Типичная революционная ситуация, согласно теории марксизма: верхи не могут, низы не хотят. За что боролись, на то и напоролись!

Вот это непонимание процессов в экономике и неумеренные амбиции наших лидеров довершили экономический разгром.

Только в 1986 году начался поэтапный вывод ОКСВА, который продолжался еще более двух лет. Но уже было поздно, это надо было осуществлять в 1981–1982 годы, а может, даже и раньше.

Я уверен, что у СССР был путь достойного выхода из конфликта, он мог сохранить уважение афганского и мирового сообщества. Но для этого надо было вернуть на трон законного короля Захир-Шаха, свергнутого М. Даудом в 1973 году, с которым у СССР были прекрасные отношения во все годы его правления.

Тогда бы не было 10-летней войны и десятков тысяч жертв с обеих сторон. Однако это по идеологическим соображениям не представлялось возможным и даже никогда не обсуждалось на высоком уровне.

Как же, свергнуть коммунистов и посадить на трон короля! Даже мысль об этом казалась кощунственной. А что на это скажут угнетенные народы? Вот и тащил СССР тяжелый чемодан без ручки – нести тяжело, бросить жалко.

Что касается 40А и Советской армии в целом, я твердо уверен: свою задачу они выполнили достойно. При вводе в Афганистан войска, и особенно разведка, действовали безукоризненно, хотя более чем наполовину они состояли из военнослужащих запаса. Тогда в течение трех суток, все поставленные задачи были выполнены с минимальными потерями.

Вывод войск осуществлялся не менее достойно. Это было не бегство, как иногда это пытаются представить недобросовестные политики, а спокойное и уверенное движение колонн войск, честно выполнивших свой долг.

Не везде и не всегда формирования афганской оппозиции без боя «отпускали» наши соединения и части из мест их постоянной дислокации. Но везде получали такой продуманный и жестский отпор, что ничем помешать ОКСВА не могли.

Например, едва только 201 мсд в августе 1988 года покинула Кундуз, как «духи» немедленно захватили его. Пришлось части сил вернуться назад и без особого труда вышибить их оттуда.

Командиру 860 омсп (Файзабад) душманы поставили условие: передать им всю технику и вооружение мотострелкового батальона в отдаленном от полка гарнизоне Бахарак, иначе они его не выпустят оттуда. Сделали так: 15 БМП и несколько автомобилей взорвали, а личный состав вывезли вертолетами.

66 омсбр не успела отойти и 15 км от места постоянной дислокации – города Джалалабад, как была атакована местными «духами», пытавшимися хотя бы на выводе отомстить этому соединению за все годы его бескомпромиссной борьбы с мятежниками. Однако, прямо выражаясь, крепко получили по морде и больше не пытались помешать бригаде выполнить боевую задачу.

И так было везде, при необходимости, основную часть техники и вооружения выводили, неисправную – уничтожали. А атакующих душманов били так, как и все 9 лет, пока не запросят пощады!

Не зря в Афганистане нашим девизом было: «Мы делаем, что хотим, а душманы делают, что могут!»

Сейчас, по прошествии многих лет, больше всего жалею, что не вел в Афганистане военного дневника: тогда было бы больше фактов, деталей, а главное, фамилий тех, кто был рядом со мной. Будучи еще там, думал про это, но так и не взялся за этот труд.

Глупая ментальность, тогда думал: если убьют, то неприятно, что кто-то чужой будет листать мои дневники, читать мои сокровенные мысли. От этого было как-то не по себе, и я подавлял в себе желание описывать все то, что видел каждый день своими глазами.

Мы думаем, что память вечна, а это не так, особенно когда проходит много лет. Память как сито: она оставляет только значительные события, а все мелкое проходит через нее, не задерживаясь.

Желаю всем ветеранам Афганской войны долгих лет жизни, крепкого здоровья, исполнения всех желаний, и главного: не забывать нашего боевого братства и тех лет, отданных нами Отчизне!

Я хотел бы вернуться в Афганистан,

Но вернуться обычным туристом.

Пусть в душе от него много ссадин и ран

И бывает порой, что ночами не спится.

Видно, что-то там было, что тянет туда

И не мною одним этот факт был отмечен:

Ведь не только бои и смертей череда

В нашу память вошли и остались навечно.

(поэт-«афганец» А.Ю. Шкарин)

Хотелось бы всех поименно назвать.

Да список утерян, и негде узнать.

(А. Ахматова, «Реквием»)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.