У прокурора
У прокурора
28.4.10.00. Маленькая комната. В углу пятилитровая банка огурцов. За столом крупная женщина. Не прерывая телефонного разговора, она кивает на стул у окна. Сажусь. Невольно вслушиваюсь. С кем-то она договаривается насчет наступающего праздника. Разговор сугубо деловой. Праздник на носу, первого гости, а еще ничего не готово, в Елисеевском выбросили осетрину и печень трески… Что? Торт? Какой там торт? За ним надо стоять с утра… это кому делать нечего… Ну да, муж… На одну зарплату разве сейчас проживешь…
…Сижу, слушаю, думаю о своем. Конечно, ТАКИЕ ЛЮДИ ей уже позвонили. Они ей уже все сказали. Теперь начнется сказка про белого бычка. Она спросит, зачем я самовольно вселился. Я ей скажу, что не самовольно, что есть решение собрания, вот у меня выписка из протокола. Ее, разумеется, выписка не интересует, ее интересует ордер. Нет ордера – выселяйтесь. Ей-то что. У нее вон праздник… Она думает, как бы чего достать… А тут… И ничего, естественно, не докажешь… Какая противная баба… Все они такие, все они одним миром мазаны… Я ей скажу: вы прокурор, вы должны следить за соблюдением законов, а вы…
– Ну что? – положив трубку, она смотрит на меня с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего. – Значит, въехали самовольно в чужую квартиру?
– Да как вам сказать, – бормочу я, понимая заранее, что все объяснения лишни. – Не совсем в чужую и не совсем самовольно.
Иронически улыбаясь, она кивает головой. Естественно, ничего другого она и не ожидала услышать. Еще не было здесь ни одного самовольщика, который не доказывал бы, что он прав.
– Ну, рассказывайте, как было дело.
Рассказываю и вижу по ее глазам: ей это неинтересно. У нее свои заботы. Ей нужно решить практически. Если выселять, то сегодня. С завтрашнего дня начинаются праздники, милиции будет некогда возиться, и понятых не найдешь. Небось нарочно рассчитал так под праздник. Праздник четыре дня. Четыре дня он будет жить в чужой квартире, четыре дня будет нарушаться закон. Нет, этого допустить нельзя, нужно принимать срочные меры, потому что в кулинарии напротив дают филе из чиновника… Тьфу! Черт, совсем задурил голову! Она поднимает невидящие глаза:
– Какой чиновник?
– У нас в кооперативе, – терпеливо повторяю я, – завелся один чиновник.
– При чем здесь чиновник? Меня он совершенно не интересует.
Еще бы!
– Если вы хотите знать обстоятельства, вам нужно знать про чиновника. Дело в том, что он занимает важный пост в Государственном комитете, и, пользуясь своим положением…
– Я вам объясняю: меня совершенно не интересует чиновник. Я вас спрашиваю, вселились вы в квартиру шестьдесят шесть?
– Вселился.
– Ну вот.
– Но не самовольно.
– А вот здесь написано, что самовольно.
– А там написано, что эту квартиру мне дало общее собрание?
– Гм… – проглядывает еще раз письмо. – Нет, не написано.
– В таком случае, прошу вас ознакомиться с этим документом.
Протягиваю ей бумажку. Помпрокурора читает. Выписка из протокола общего собрания [8]. Слушали, постановили предоставить Войновичу… Круглая печать…
– Мда… Это меняет дело. Одну минуточку. – Она придвигает к себе телефон, набирает номер. -.Сергей Дмитриевич, тут к нам пришло письмо из кооператива «Московский писатель» о незаконном вселении. Да, знаете? Но товарищ представил выписку из протокола собрания. Что? Не было кворума? Так соберите кворум, а пока я дать санкцию на выселение не могу. Что? Письмо товарища Промыслова? Я все понимаю, но при всем уважении к товарищу Промыслову участвовать в нарушении закона никак не могу. Все, с этим делом покончено. С наступающим. Спасибо. – Она кладет трубку, поворачивается ко мне: – Ну вот, вы все слышали. У меня пока нет оснований для вашего выселения. Так что идите воюйте дальше. Всего хорошего.
Уф-ф-ф! Наконец-то сумерки рассеиваются. Наконец-то я нашел официальное лицо, которое не забыло, что существуют законы. Какая милая, какая обаятельная женщина! И как здорово она отбрила этого Бударина: «Все, с этим вопросом покончено». И никаких гвоздей. Участвовать в нарушении закона она не может. При всем уважении к товарищу Промыслову.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.