20.06.1913
20.06.1913
Фелиция, милая, любимая, не то, не то. В неизвестность, которая, возможно, обернется для Тебя бедой, Ты не должна кидаться, как в омут, но, если Богу будет угодно, должна войти обдуманно. Зачти мне нынешнее мое поведение как порок, про который я в описании своей персоны, возможно, позабыл, но я не могу от него избавиться. Слово, которое Ты мне даешь, внешне означает именно то, чему я хотел бы посвятить свою жизнь, однако снаружи мне невозможно понять, то ли в нем содержится, что я хочу. Пока что, Фелиция, я прикрыл Тебе рот рукой, и Ты пока что выговорила это слово не вообще, а в мою горсткой подставленную руку. Написанное мной Ты не вполне оценила по достоинству (пожалуйста, прошу Тебя, Фелиция, не ставь мне все это в вину, я должен, должен!), я не вижу, чтобы Ты обдумала все пункт за пунктом, Ты обдумала все скопом, и кто знает, много ли Ты упустила. Некоторые слабые сомнения у Тебя все-таки есть, но я вижу только их следы (Ты промешкала день, прежде чем написать открытку, и два, прежде чем ответить письмом), сами же сомнения не изложены. Тебя несколько беспокоит все, что я говорю насчет врача, Ты не вполне тут меня понимаешь, что совершенно естественно, но, вместо того чтобы настоять на разъяснениях, Ты отмахиваешься: «Оставим это!» Между тем я говорил: решение врача, даже в случае, если оно будет благоприятным, само по себе для меня еще не решение, – только это, и ничего больше. Ты признаешь, что в письме моем встречаются отвратительные вещи, потому что «если бы я была так боязлива…». Но, любимая, любимая, я жду от Тебя не только мужества, вернее, хочу возложить на Тебя задачи, которые не только мужества требуют. Ведь бездумное мужество – это самопожертвование. Ты веришь всему, что я говорю, и только то, что я говорю о самом себе, по-твоему, звучит «слишком резко». Но тогда получается, что Ты всему письму не веришь, ведь все письмо только обо мне. Что прикажешь мне делать? Как убедить Тебя в правдоподобии неправдоподобного? Ты же видела меня наяву и во плоти, видела, слышала и терпела. И не только Ты, но и Твое семейство. И все равно Ты мне не веришь. А среди того, что Тебе предстоит потерять, не просто «Берлин и все с ним связанное», речь идет о гораздо большем, и на это Ты тоже не отвечаешь ни слова, а ведь это самое важное. «Доброго и милого мужа?» В своем последнем письме я употребил по отношению к себе совсем иные определения, но Ты опять-таки мне не веришь. Так что поверь мне, обдумай все как следует и расскажи мне, как Ты это обдумала. Что если сегодня, в воскресенье, у Тебя нашлось бы немного времени и Ты захотела бы чуть подробнее рассказать мне, как Тебе видится каждодневная жизнь с мужем вроде того, что мною описан? Сделай это, Фелиция, прошу Тебя об этом как человек, в первые же четверть часа с Тобою мысленно обручившийся.
Франц.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.