2

2

Дорогих ресторанов тогда было мало: назову «Метрополь» и «Националь» в центре, «Прагу» на Арбатской площади, в подвалах ютились кавказские духаны, существовали очень дешевые «рабочие» столовые, а пивных с вывесками — сверху зеленая полоса, снизу желтая — было множество. На улицах продавали мороженое: подешевле — маленькими шариками, подороже — лепешкой, зажатой между двумя вафельками. Осенью разъезжали фуры с арбузами и дынями, круглый год вышагивали татары в тюбетейках, гнусавыми голосами стонали: "старье берем", ходили старички с разным слесарным инструментом и скрипели: «чинить-паять», молочницы тащили бидоны и охали: "молоко, молоко", у многих была своя клиентура, они семенили молча и быстро, от квартиры к квартире.

В государственных магазинах МСПО — Московский союз потребительских обществ — цены были дешевле. Мы, например, покупали только там, но могли нарваться на тухлые продукты. Да и продавцы в таких магазинах зачастую огрызались.

А в частном вас встречали улыбками, и товары раскладывали так живописно, что залюбуешься. Торговали представители старых купеческих семей — таков был, например, магазин меховых товаров Свешникова в Охотном ряду и другие охотнорядские магазины.

Но основная масса предприимчивых торговцев, которых в печати окрестили нэпманами, были люди новые, или прежние приказчики, или приезжие. И большая их часть принадлежала к еврейской национальности. Революция уничтожила пресловутую "черту оседлости", и вскоре после гражданской войны евреи покинули свои насиженные, воспетые Шолом-Алейхемом города и местечки. Гомель, Бердичев, та же ветхозаветная Касриловка опустели. Главная масса евреев двинулась на Москву, менее — в другие города. Были они люди предприимчивые, поднаторевшие в торговле. Не далекая, населенная арабами Палестина стала для них землей обетованной, а советская Москва с ее сорок сороков церквами, с квартирами, в начале нэпа еще просторными, с жильцами, желающими сытно поесть, кое-как обновить свою пришедшую в негодность одежду, пожить веселее, нежели в годы военного коммунизма. А многие из этих жителей сумели припрятать золото и другие драгоценности.

Евреи завоевали господствующее положение не только в частной торговле, в частной медицине и в журналистике. Партийный и государственный аппарат, в том числе аппарат ОГПУ, оказались битком набитыми высокоидейными представителями этой нации.

У евреев есть одна ценная черта, которую русские люди не любят. Русский совершенно равнодушен к несчастьям даже родного брата. Он не только не поможет ему, но и нарочно подтолкнет его, подставит ему подножку. А евреи с готовностью помогут своему троюродному племяннику, знакомому этого племянника. Один еврей сумел переехать в Москву и хорошо там устроиться. И скольких же родственников и соплеменников он перетащил за собой!

В Москве открылось два еврейских театра, издательство и журналы на еврейском языке, а также несметное количество магазинов и предприятий, принадлежавших евреям. Таковы факты. На Арбате был часовой магазин Кишиневского, на Мясницкой три еврея открыли контору по проводке водопровода и канализации, по установке унитазов и раковин. По всей Москве разъезжали крытые черные ящики-подводы с надписью "Яков Рацер — древесный уголь". Тогда в Москве пили чай только из самоваров и в каждой квартире имелась соответствующая вытяжка. И до революции, и во время нэпа на Никольской существовала аптека Феррейна, а на углу Садовой и Живодерки — аптека Рубановского. Еврейские магазины встречались на каждом шагу. Было много частных врачей-евреев, их вывески тоже встречались на каждом шагу, преобладали врачи зубные и венерологи. Были еврейские столовые с вывесками на двух языках. Я попал в такую только однажды, на третьем году жизни в Москве. Просто вошел в комнату в общей квартире и увидел длинный стол со стульями. Улыбающаяся бабушка Хая меня усадила, улыбающаяся юная Ревекка мне подала суп, потом второе и третье. Еврейская кухня наряду с грузинской и армянской считалась лучшей в мире, а любезному обслуживанию могли бы позавидовать владельцы французских ресторанчиков.

Нэпманы иной раз получали астрономические прибыли, наверное, иногда они сами не знали, сколько именно. Часть прибылей шла на покупку товаров, остальное требовалось реализовать немедленно: деньги — их называли совзнаки — падали с каждым месяцем все стремительнее. Держать излишки в сундуках — значило очутиться в таком же положении, как я с бабочками и арбузом. В сберкассы деньги никто не нес.

И тут помогли бывшие люди. Пошла тайная, деятельная торговля золотом, драгоценностями, предметами искусства. Почему тайная? Да ведь декрет о конфискации или добровольной сдаче ценностей, изданный в начале революции, отменен не был. Правда, ко времени нэпа он практически не применялся, но… мало ли что.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.