Председатель Ленсовета и его советник
Председатель Ленсовета и его советник
Победив на выборах в Ленинградский совет и получив здесь 240 из 380 мандатов, ленинградский «Народный фронт» почти сразу же распался на несколько враждующих группировок. «Демократы» 1990 года были едины только в своей вражде к КПСС. Почти по всем вопросам они придерживались разных взглядов и планов, а также разной степени радикализма. Имели большое значение и личные амбиции, число «вождей» среди демократов оказалось очень большим, а о какой-либо партийной дисциплине здесь не хотели и слышать.
Но не были дисциплинированы и едины в 1990 году и депутаты Ленсовета, прошедшие по спискам КПСС. Среди ленинградских коммунистов имелись тогда свои либералы и ортодоксы, свои демократы и сталинисты, которые не желали «поступаться принципами». Огромный город с пятью миллионами жителей и с громадным промышленным потенциалом был лишен ясного управления. Не знали, что делать, и лидеры ленинградского «Народного фронта». Собиравшиеся день за днем в Мариинском дворце новые депутаты не могли не только выбрать председателя Ленсовета, но и решить вопросы регламента.
Главными фигурами среди ленинградских демократов были доктор геологических наук Марина Салье и журналист-экономист Петр Филиппов. Они хорошо ладили на городских митингах, но не могли договориться, оказавшись во дворце. А ведь все эти бессмысленные препирательства наблюдал, благодаря телевидению, и рядовой избиратель. Когда положение дел стало не только безвыходным, но и смешным, было решено обратиться к Анатолию Собчаку, которому ленинградские неформалы и демократы очень помогли на выборах 1989 года. Собчак не без сомнений согласился помочь землякам. Он прошел в срочном порядке через выборы в одном из еще «свободных» округов. И, получив мандат депутата городского Совета, был избран 23 мая 1990 года председателем Ленсовета.
Председатель Ленсовета — это в Советском Союзе важный и заметный пост; за 52 года до Собчака его занимал Алексей Косыгин, а еще раньше — Григорий Зиновьев. Однако председатель Ленсовета был видным, но не единственным хозяином в городе. Кроме Ленсовета здесь был еще Ленгорисполком, во главе которого стоял инженер и военный переводчик Александр Щелканов, также избранный год назад при поддержке ленинградских демократов народным депутатом СССР. Большие полномочия и немалую власть продолжали сохранять и партийные структуры.
Командование Балтийского флота и Ленинградского военного округа подчинялось, как и местные органы КГБ и МВД, только Москве. Из Москвы осуществлялось и руководство оборонными предприятиями, которые преобладали в Ленинграде. Ленинград, как и Москва, был огромным и сложно устроенным мегаполисом, проблемы которого на 95 процентов можно и нужно было решать не политическими методами, но лишь усилиями специалистов, занятых непрерывной, напряженной профессиональной работой.
Ни Собчак в Ленинграде, ни Гавриил Попов в Москве не оказались готовы к управлению огромными городами. В Москве трудности были особенно велики, и университетский профессор Попов, не справившись с делами, вскоре ушел в добровольную отставку. Вряд ли можно сомневаться, что такая же судьба ждала и университетского профессора Собчака, который не сумел поладить ни с Ленсоветом, ни с Ленгорисполкомом, ни с горкомом партии, ни с лидерами ленинградских демократов. Собчака горячо поддержала ленинградская интеллигенция, ему верила большая часть населения города, но у него не было никакой «команды», и он не смог наладить отношения даже с людьми из собственного аппарата.
Собчак выдвинул несколько привлекательных идей по созданию в Ленинграде и области «особой экономической зоны», по превращению города в мировой финансовый центр и в центр международного туризма. Из полузакрытого и полупровинциального города Ленинград снова должен был стать Санкт-Петербургом и «окном в Европу». Однако этот мираж плохо грел мегаполис, в котором начинался упадок промышленности, все хуже работал общественный транспорт и начались перебои в поставках самых необходимых продуктов питания.
Среди дел и встреч, которые позволили Собчаку если не переломить ситуацию в городе, то хотя бы удержать ее под контролем, была и встреча с Владимиром Путиным, 38-летним подполковником КГБ, недавно вернувшимся из германского города Дрездена и занявшим пост помощника ректора Ленинградского университета по международным связям.
Существовали разные версии первой встречи Собчака и Путина. Еще в 1990 году в кругу питерских демократов высказывалось предположение, что к демократу Собчаку специально приставили человека «из органов». Однако сам Собчак решительно отвергал эту легенду. «Судите сами, — говорил он в одном из последних интервью, — как могли мне специально его приставить, если это я Путина нашел, пригласил, поскольку знал раньше. Я его прекрасно помнил как студента, он работал у нас на кафедре. Почему он стал моим помощником? Я совершенно случайно встретил его в 90-м году в коридоре университета, узнал, поздоровался, стал расспрашивать. Выяснилось, что он был в длительной командировке в Германии, а сейчас — помощник ректора по международным вопросам. Студентом он был очень хорошим, хотя у него есть такая черта — не выделяться. В этом смысле он человек, лишенный внешнего тщеславия, внешнего властолюбия. Но по характеру он лидер» [50].
Владимир Путин говорил о встрече с Собчаком несколько иначе и явно точнее. «В университете, — свидетельствовал В. Путин, — я восстановил связь с друзьями по юрфаку. Некоторые остались здесь же работать, защитились, стали преподавателями, профессорами. Один из них и попросил меня помочь Анатолию Собчаку, который к этому времени стал председателем Ленсовета. Он просто сказал мне, что у Собчака никого нет в команде, его окружают какие-то жулики, и спросил, не могу ли я Собчаку помочь. “Каким образом?” — поинтересовался я. — “Перейти к нему на работу из университета”. — “Знаешь, надо подумать. Ведь я сотрудник КГБ. А он об этом не знает. Я его могу скомпрометировать”. — “Ты с ним поговори”, — посоветовал приятель.
Надо сказать, что Собчак был в этот момент уже человеком известным и популярным. Я действительно с большим интересом смотрел за тем, что и как он делает, как он говорит. Не все, правда, мне нравилось, но уважение он у меня вызывал. Тем более было приятно, что это преподаватель нашего университета, у которого я учился. Правда, когда я был студентом, у меня не было с ним никаких личных связей. Хотя позже много писали, что я был чуть ли не его любимым учеником. Это не так: он просто был одним из тех преподавателей, которые один-два семестра читали у нас лекции. Я встретился с Анатолием Александровичем в Ленсовете в его кабинете. Хорошо помню эту сцену. Зашел, представился, все ему рассказал. Он человек импульсивный и сразу мне: «Я переговорю со Станиславом Петровичем Меркурьевым. С понедельника переходите на работу. Все. Сейчас быстро договоримся, вас переведут». Я не мог не сказать: «Анатолий Александрович, я с удовольствием это сделаю. Мне это интересно. Я даже этого хочу. Но есть одно обстоятельство, которое будет, видимо, препятствием для этого перехода». Он спрашивает: “Какое?” Я отвечаю: “Я вам должен сказать, что я не просто помощник ректора, я кадровый офицер КГБ”. Он задумался, для него это действительно было неожиданностью.
Подумал-подумал и выдал: “Ну и … с ним!” Такой реакции я, конечно, не ожидал, хотя за эти годы ко многому привык. Мы ведь с ним видимся первый раз, он профессор, доктор юридических наук, председатель Ленсовета, и он вот так, что называется, открытым текстом мне ответил. После этого говорит: “Мне нужен помощник. Если честно, то я боюсь в приемную выйти. Я не знаю, что там за люди”. В то время там как раз работали скандально известные теперь деятели, которые сослужили Собчаку плохую службу» [51].
В аппарате Ленсовета было тогда много отделов и канцелярий, чиновники работали здесь долго, по нескольку лет. Но и новые депутаты городского Совета хотели закрепиться здесь на постоянной основе, образовав немало различных комитетов и комиссий. Нередко Собчаку приходилось по многу дней выполнять роль простого спикера, ведущего многочасовые, но крайне непродуктивные заседания Ленсовета. В этих условиях деятельность Владимира Путина, который опирался не только на свои организаторские способности и исключительное умение работать с разными людьми, но и на свои связи, становилась все более важной для Собчака. Именно Путин очень быстро стал самым доверенным и почти незаменимым помощником Анатолия Александровича. Конечно, это стали замечать и оппоненты председателя Ленсовета. Для них не составило большого труда узнать, что новый советник Собчака — работник КГБ.
На одном из собраний группа демократов публично потребовала убрать Путина из аппарата Ленсовета как «кагэбэшника». Но Собчак публично же отверг эти требования. «Во-первых, — сказал он, — Путин не “кагэбэшник”, а мой ученик. Во-вторых, Путин работал во внешней разведке, то есть защищал интересы Родины. Так что ему нечего стесняться своей работы». Этот откровенный обмен репликами был вполне в духе Анатолия Собчака. Но он очень помог Владимиру Путину психологически. Немного позднее Путин решил рассказать о своей работе в КГБ и в разведке в специальном телеинтервью, которое записал известный в городе режиссер Игорь Шахдан; оно было показано по Ленинградскому телевидению. Одновременно Путин подал заявление об отставке из «органов», которая, однако, не была тогда принята.
Еще в первые месяцы 1990 года, когда Владимир Путин начал работать помощником ректора ЛГУ, он восстановил связи не только с друзьями из университета, но и с ленинградским управлением КГБ. Однако никаких поручений или приказов оттуда он в то время не получал и на самом деле находился в «резерве». Органы КГБ ни в Москве, ни в Ленинграде просто не знали, что делать: в стране шел распад властных структур. Когда В. Путин принял решение — идти в помощники к А. Собчаку, он должен был, естественно, получить согласие на такой шаг не только ректора ЛГУ, но своих начальников по КГБ. «Я пришел к своему руководству, — говорил позднее В. Путин, — и сказал: “Мне Анатолий Александрович предлагает перейти из университета к нему на работу. Если это невозможно, я готов уволиться”. Мне ответили: “Нет, зачем? Иди, спокойно работай, никаких вопросов”. Мои начальники — люди довольно тонкие и понимающие обстановку вокруг — не стали мне ставить никаких условий. Поэтому хотя формально я числился в органах безопасности, в здании управления практически не появлялся. Что характерно и интересно — начальство ни разу не пыталось использовать меня в оперативных целях. Я думаю, понимали, что это бессмысленно. Кроме того, в тот момент все, включая правоохранительные органы, находилось в состоянии разложения» [52].
Попытки «выдавить» В. Путина из окружения А. Собчака все же продолжались. Осенью 1990 года группа депутатов Ленсовета во главе с Мариной Салье и Юрием Гладковым попыталась провести расследование деятельности Владимира Путина прежде всего по выдаче лицензий на вывоз из Ленинграда сырья и цветных металлов. В городе имелись излишки цветных металлов, но не хватало продуктов питания. Внутрисоюзные связи быстро рушились, и завезти необходимое Ленинграду продовольствие было легче из-за границы.
На основании проведенного расследования Салье и Гладков потребовали от Собчака отставки Путина. Однако дополнительная проверка не нашла в деятельности последнего никаких злоупотреблений и корысти, хотя ошибок и просчетов тогда было (как у всех!) немало.
1990 год принес всем нам немало разочарований. Однако большую часть трудностей и просчетов легко было списать еще на плохую работу Центра и Президента СССР Михаила Горбачева. Когда в начале января 1991 года некоторые из газет и журналов стали определять «человека 1990 года», первое место в опросах занял Борис Ельцин. Второе место получил Анатолий Собчак, третье — Гавриил Попов и только четвертое — Михаил Горбачев. Но Горбачев и председатель Совета Министров Николай Рыжков лидировали в списке политиков, вызывающих у граждан наибольшее разочарование.
Весной 1991 года положение в стране продолжало ухудшаться. В эти недели было решено «в порядке эксперимента» реорганизовать управление в столицах, образовав здесь избираемые всем населением города мэрии. Предполагалось, таким образом, более четко разделить функции исполнительной и законодательной власти, которые в системе Советов сливались. Московский совет без больших споров принял новый закон, но в Ленинграде депутаты Ленсовета воспротивились образованию мэрии, которая уменьшала возможности и влияние депутатского корпуса. По общему мнению, именно В. В. Путину удалось убедить многих депутатов в необходимости создания мэрии. Это решение было принято, хотя с перевесом лишь в один голос.
Выборы мэров Москвы и Ленинграда были проведены 12 июня 1991 года одновременно с выборами Президента Российской Федерации. Анатолий Собчак в Ленинграде получил более 70 процентов голосов, хотя против его кандидатуры вели агитацию не только коммунисты, но и многие демократы. При вступлении в должность Собчак объявил, что отныне в городе существует только одна власть, законно избранная народом, и что структуры КПСС больше не имеют права вмешиваться в государственную деятельность.
Мэрия стала новым органом власти и новой структурой. Вся система управления городом была реорганизована. С 28 июня 1991 года в ленинградской мэрии начал работать Комитет по внешним связям, руководителем которого стал Владимир Путин. Немного позднее Путин возглавил также Комиссию по оперативным вопросам, которая обсуждала и принимала решения по множеству неотложных городских проблем. Эта комиссия выполняла, по существу, функции городского правительства. На время частых отъездов Собчака из города именно Путин превращался в ключевую фигуру городской администрации. Собчак мог даже оставить ему чистые листы бумаги со своей подписью. «Доделайте сами», — говорил он в таких случаях Путину.
ГКЧП, попытка путча 19 августа 1991 года застала Анатолия Собчака в Москве. Утром он встретился с Ельциным, а затем поехал в аэропорт Шереметьево и в Ленинград вернулся около четырех часов дня. Из аэропорта Пулково поехал в штаб Ленинградского военного округа. После этого Собчак выступил по городскому телевидению.
Обстановка в городе была напряженной, но войска остались в казармах. В огромной манифестации против ГКЧП на Дворцовой площади приняло участие около миллиона человек. Путин находился в это время в отпуске в Прибалтике, он смог вернуться в Ленинград только в первой половине дня 20 августа. Именно в этот день ему пришлось делать выбор: как сотрудник КГБ он должен был подчиняться распоряжениям КГБ, а как сотрудник мэрии — Собчаку. Владимир Путин немедленно написал заявление об увольнении из органов. Чтобы этот рапорт снова не затерялся, Собчак сразу же позвонил в Москву председателю КГБ СССР В. А. Крючкову, а затем начальнику Ленинградского управления КГБ. 21 августа рапорт был подписан. После того как деятельность КПСС на территории России была приостановлена, Путин получил свою учетную карточку члена КПСС и вместе с партийным билетом положил в ящик письменного стола.
Целая эпоха в жизни страны — и в жизни Собчака и Путина — отошла в прошлое. «Вы переживали?» — спросили В. Путина через много лет в одном из интервью. «Страшно, — ответил он. — В самом деле, такая ломка жизни с хрустом. Ведь до этого момента я не мог оценить всей глубины процессов, происходящих в стране… Конечно, это было фантастически трудно пережить, ведь большая часть моей жизни прошла в органах. Но выбор был сделан» [53].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.