Первый «звонок»
Первый «звонок»
У Ельцина всегда были проблемы со здоровьем. До операции на сердце его история болезни хранилась у меня: четыре увесистых, толстых тома, сантиметров по пятнадцать каждый. Перед шунтированием доктора попросили это «собрание болячек». Я даже ни разу в него не заглянул. О недомоганиях президента я и так узнавал раньше врачей.
Особенно тяжело приходилось по ночам. Борис Николаевич ложился спать часов в десять вечера, а в час ночи пробуждался. Встанет и начинает жаловаться: голова болит, спина ноет… Плохой сон отчасти объяснялся тем, что Ельцин любит отдохнуть днем. Пообедает и засыпает. А ночью встает, одевает свой тоненький японский халат и куролесит. Меня разбудит, адъютантов, медсестер…
Как-то ночью, во время поездки в Германию он проснулся, а меня рядом нет. Я же вместе с коллегами решил посмотреть на Кельнский собор — он красиво освещен ночью. Потом зашли в настоящую немецкую пивнушку, заказали пива и толстых сарделек.
Отсутствовали, наверное, часа три. Возвращаемся в гостиницу, а мне едва ли не с порога докладывают:
— Борис Николаевич проснулся, а вас поблизости нет. Сильно разозлился, приказал местную полицию на ноги поставить, отыскать немедленно…
Осерчавшего шефа я успокоил, но он все равно продолжал дуться — обиделся, что не взяли его с собой.
Но один раз мое сердце дрогнуло от жалости. В ночь подведения итогов президентских выборов-96 больной Борис Николаевич лежал в кровати, а рядом, в соседней комнате, сидел адъютант Толя Кузнецов. Наина Иосифовна и Таня уехали в «Логоваз», а Толя смотрел телевизор, записывал предварительные результаты и относил их в спальню.
Отклонения в нервно-психическом состоянии у Бориса Николаевича я заметил весной 93-го. Он сильно переживал противостояние с Хасбулатовым и Руцким, впал в депрессию, даже начал заговариваться… Я его вовремя остановил от крайнего шага. Хотя склонность разрешать все проблемы раз и навсегда самым неподходящим способом была у Ельцина и раньше. То он в бане запрется, то в речке окажется…
Первый серьезный звонок, связанный со здоровьем президента, прозвучал в Китае. С нами во все командировки уже и так постоянно ездили врачи, но на этот раз я включил в бригаду невропатолога.
…Ночью, часа в четыре, меня разбудили:
— Вставайте, президент зовет…
Захожу в спальню. Наина Иосифовна плачет, доктора пыхтят, колют, массируют. Я к нему подсел с левой стороны на кровать, взял за руку.
— Видишь, я совсем не чувствую ноги и руки, все — это конец, — сказал Борис Николаевич и заплакал.
— Борис Николаевич, подождите, все пройдет. Врачи у нас славные, поправят.
Потом стал ему рассказывать про Рузвельта:
— Не только на вас свалилась такая беда. Вспомните Рузвельта. Он в коляске ездил и нормально руководил страной. В волейбол, конечно, играть уже не сможете, но ваша голова важнее. Главное, не отчаиваться и выжить.
Ельцин меня очень внимательно слушал. Если ему тяжело, он всегда слушает того, кто рядом.
Программу визита, конечно, свернули, сославшись на обострившуюся ситуацию в Москве и коварные замыслы Хасбулатова.
К десяти утра врачи воскресили президента. Он сел в машину, и ее подогнали прямо к трапу ИЛ-62. Никакого почетного караула, официальной церемонии проводов не было. «Обрубили» и прессу. Ногу Ельцин волочил, но смог сам, потихоньку добраться до люка фюзеляжа. Поднимаясь по трапу, рукой он крепко держался за поручень. Я подстраховывал снизу и готов был в любую секунду его подхватить. В душе я благодарил Бога, что не пришлось президента затаскивать в самолет на носилках — они понадобились во Внукове.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.