Немецкая берлога для «крота»
Немецкая берлога для «крота»
Начало 1944 года ознаменовалось новыми победами Красной Армии. От врага было освобождено почти три четверти оккупированной советской земли. Наша армия окончательно похоронила планы вермахта удержать Восточный фронт на «голубом рубеже» Днепра. И все же теснимый на Запад, в сторону Третьего рейха, враг был еще силен. Именно в этот период спецслужбы фашистской Германии, понимая остроту момента и стратегическую несостоятельность руководства вермахта, с новой силой активизировали заброску разведчиков, диверсантов и террористов. В тылы наступающих наших войск направлялись, как говорится «по воздуху и посуху», тысячи вражеских агентов, представляющих серьезную угрозу полкам, дивизиям и армиям…
Начальник Главного управления контрразведки СМЕРШ НКО СССР Виктор Семенович Абакумов был непоседой, а если четче и правильнее — человеком действия. На фронтах бывал часто, а вот в кабинете засиживаться не любил, хотя нравилось читать за большим столом с зеленым абажуром настольной лампы докладные записки и шифровки с успехами своих подчиненных на фронтах невидимой войны.
Здесь, на бумаге, она, эта война, проступала явственней, показывая в коротких, отточенных фразах замысловатые ходы армейских чекистов по розыску и обезвреживанию шпионов, диверсантов и террористов. Горечь промахов военных контрразведчиков также близко принималась к сердцу, и вместе с сотрудниками Центра готовились рекомендации, как их избежать в будущем. Прямых виновников срыва операций, особенно начальствующего состава, шеф СМЕРШа не жалел — наказывал по всей строгости законов военного времени, рядовой оперативный состав уважал и никогда не повышал голоса.
В годы войны начальник контрразведки не раз рисковал жизнью, выезжая на фронт, где предпочитал лично знакомиться с работой подчиненных — в боевой обстановке.
Его машину однажды атаковал «мессершмитт» в районе Великих Лук. И только чудо спасло Абакумова и его охрану от неминуемой гибели. Немецкий воздушный стервятник вел себя, как коршун, гоняющийся за полевкой, то взмывал вверх, то закладывал крутые виражи, то стремительно падал с поднебесья в пике. Машина была в буквальном смысле изрешечена. К счастью, все обошлось благополучно.
В 1944 году «виллис» Виктора Семеновича обстреляли бандеровцы. Это случилось в тылу тринадцатой армии 1-го Белорусского фронта на Ровенщине. Но в этот раз бандиты ранили адъютанта начальника контрразведки. И снова Виктора Семеновича спасло какое-то чудо.
Примерно то же самое событие произошло с генералом Ватутиным 29 февраля 1944 года. Командующий фронтом, отработав в штабе 13-й армии, выехал с охраной в 8 человек и членом Военного Совета генералом Крайнюковым в соседнюю 60-ю армию. Около восьми часов вечера недалеко от села Милятын на колонну штабных автомашин напал отряд бандеровцев. В ходе боестолкновения генерал армии Ватутин получил смертельное ранение, и, несмотря на срочную доставку раненого в Киевский госпиталь, врачи не спасли ему жизнь — произошло заражение крови.
В этом же году от рук повстанцев погиб и командующий бронетанковыми и механизированными войсками 1 — го Украинского фронта генерал-лейтенант А. Штевнев.
В одну из «инспекционных» поездок в Управление КР СМЕРШ Абакумов буквально учинил разнос руководству и потребовал в короткий срок очистить тылы фронта от бандитов.
На сетования начальника УКР СМЕРШ фронта генерал-майора Осетрова Николая Алексеевича о недостаточности сил Абакумов прореагировал резко. Он заявил, что к операциям надо тщательно готовиться и проводить их немедленно вместе с войсками, пока они не двинулись на Запад. Вскоре эта задача по зачистке тылов и коммуникаций частично была выполнена силами одной кавалерийской дивизии, усиленной 20 бронеавтомобилями и 8 танками. Она была проведена в марте 1944 года на территории Киевской, Житомирской и Ровенской областей. В начале 1944 года СМЕРШ 1-го Украинского фронта вскрыл ряд подпольных организаций, арестовав до 150 их участников.
? ? ?
В этот теплый по-весеннему день 1944 года Абакумов сидел в своем кабинете, периодически погружаясь в воспоминания недавнего вояжа к Осетрову.
«Толковый начальник, — рассуждал Виктор Семенович, — но учиненную ему встряску заслужил. Понимаю, ему на этом участке трудно, а кому сегодня легко. В Прибалтике разве спокойно, а в войсках Ленинградского фронта — у Быстрова легко?»
Его взгляд скользнул по кипе непрочитанных шифровок, от чего глаза прищурились, а усталое лицо поморщилось. Рядом с этой горкой бумаг лежала тонкая стопка директивных документов: приказы, директивы, указания, ориентировки. Он принялся работать с ними. Первым документом оказалось Указание НКГБ СССР № 49 от 18 апреля 1944 года «О мероприятиях по выявлению и изъятию агентуры немецкой разведки на освобожденной от противника территории», подписанное народным комиссаром государственной безопасности СССР, комиссаром ГБ 1-го ранга Меркуловым. Абакумов его недолюбливал за собачью преданность Берии и откровенную зависть, что не он — народный комиссар госбезопасности — стоит ближе к Сталину, а начальник СМЕРШа. Меркулову казалось, что он — нарком стоит ниже начальника Главка. Он никак не мог уразуметь, что Абакумов не столько начальник Главка, сколько заместитель наркома обороны СССР. А им в то тяжелое время был Верховный Главнокомандующий, руководитель Ставки Иосиф Сталин.
«На наших материалах построено указание Меркулова, — проворчал Виктор Семенович. — Быстрое мне уже докладывал об этом шпионе. Молодцы ребята — быстро вычислили «крота», для которого немцами была построена роскошная «берлога».
В документе говорилось, что германская военная разведка при отступлении немецких войск в последнее время практикует оставление в тылу наступающих частей Красной Армии своей агентуры с разведывательными и диверсионными заданиями в специально оборудованных и хорошо замаскированных землянках. Сооружаются они в лесистой местности, вблизи основных коммуникаций, по которым передвигаются наши войска и идет снабжение фронта.
В марте на Ленинградском фронте при попытке легализоваться в одной из частей Красной Армии органами ВКР СМЕРШ совместно с сотрудниками НКГБ был арестован активный германский шпион М.А. Полищук-Бойко.
На допросе лазутчик показал, что 20 февраля 1944 года он при отступлении немцев был оставлен в районе деревни Васьково, что в 12 км от города Дно, для проведения шпионской работы в тылу советских войск.
До ареста Полищук-Бойко скрывался в специально подготовленной для него немцами землянке, вырытой в лесу в километре от деревни Васьково.
Землянка состояла из двух комнат размером 5 на 3 метра и высотой в два метра. Имела деревянный настил и такое же перекрытие, засыпанное сверху толстым слоем грунта до уровня земной поверхности. Освещалась через маленькое окно, выходившее наружу под ствол сосны, которое на ночь закрывалось деревянной рамой. Отапливалась землянка железной печкой. В одной из комнат стояло две кровати, под одной из которых имелся потайной, хорошо замаскированный подземный ход длиной в 65 метров, выходивший в густую заросль. По этому ходу можно было быстро и свободно передвигаться под землей, слегка согнувшись.
Землянка тщательно замаскирована, и с двух-трех метров ее обнаружить нельзя.
При аресте Полищука-Бойко в землянке изъяты:
— радиостанция;
— оружие;
— шестимесячный запас продовольствия;
— фиктивные документы;
— крупная сумма денег.
Оставленные германской военной разведкой агенты в подобных землянках выявлены и в других освобожденных от противника районах.
Другим программным документом, который взял в руки Виктор Семенович, была Директива Главного управления войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии № 15/10-002196 от 22 апреля 1944 года начальникам войск НКВД по охране тыла фронтов — «Об улучшении руководства боевыми операциями по борьбе с бандитизмом».
В ней говорилось, что части войск по охране тыла 1 — го Украинского и 2-го Белорусского фронтов при выходе на освобожденную от противника территорию западных областей Украины столкнулись с активно действующей «Организацией украинских националистов» (ОУН) и многочисленными вооруженными бандами так называемой «Украинской повстанческой армии» (УПА).
Дальше давались подробные рекомендации по организации и проведению борьбы с воинствующим крылом украинских националистов.
Он внимательно прочел документ, наложил короткую резолюцию, адресованную исполнителям, и позвонил начальнику Управления КР СМЕРШ 1-го Украинского фронта генерал-майору Осетрову.
— Николай Алексеевич, что нового по розыску агентуры и результатам борьбы с оуновскими бандитами?
— Виктор Семенович, работа продвигается. Армейские чекисты с помощью частей Красной Армии, войск НКВД и при поддержке местного населения, думается, скоро покончат с террористическим нацподпольем, — прозвучал короткий рапорт руководителя СМЕРШа фронтового масштаба.
— Нет, ты мне соловьем не заливайся и не делай розовых прогнозов. Скажи конкретней, что сделано за последние месяцы? — на сей раз у Абакумова появились стальные нотки в голосе.
Осетров, однако, быстро нашелся. То ли ждал он этого звонка, то ли случайно на столе лежали нужные документы.
— В полосе 1 — го Украинского фронта только за март — апрель 1944 года органы СМЕРШа с приданными им войсковыми подразделениями провели сто шестьдесят шесть боевых операций против оуновского подполья в районах, освобожденных от гитлеровских захватчиков. В этих операциях было разгромлено сорок семь бандитских групп, убито и захвачено девятьсот тридцать бандеровских головорезов, обнаружен шестьдесят один склад с оружием и боеприпасами, — трубка на мгновение сделала паузу, которую прервал добродушным одобрением начальник.
— Ну вот, это другое дело — приятно слышать. Что ж — молодцы! Поработали славно, — голос стал мягче, а потом и совсем бархатным. — Только не зазнавайтесь. Как говорится в народе — у насмешливого человека всегда зубы белы. У вас фронт очень, очень ответственный! Радоваться будем после Победы, а теперь надо потеть.
В ответ Осетров стал посылать коротенькие заверения, что его коллектив готов «так держать», но Абакумов перебил:
— До свидания, желаю дальнейших успехов.
Начальник ГУКР прекрасно понимал, что после выхода этих и других аналогичных документов за подписями Берия и Меркулова обстановкой будет интересоваться Сталин. А вызвать он может в любую минуту. Завтра тоже назначена встреча на 12.00.
По 1-му Украинскому он получил приятные сведения. Теперь его голову просверлила другая мысль — а что там делается и все ли сделано из запланированного на 1-м Белорусском. Опять заработала «вертушка». Сквозь шум и треск он услышал знакомый, немного хрипловатый голос генерал-майора Вадиса.
— Приветствую вас, Александр Анатольевич. Чем меня можете порадовать?
— По какой линии? — несколько стушевавшись, ответил Вадис.
— По одной из главных теперь — борьбе с лесными и хуторскими бандитами.
— Понял…
— Если понял, прошу доложить.
— Товарищ генерал-полковник, в зоне 1 — го Белорусского фронта, в северных районах Ровенской и Волынской областей за последние два месяца сего года армейские чекисты ликвидировали свыше двадцати националистических бандитских групп. Разгромлена крупная банда в окрестностях Луцка. В одной из директив, захваченных у бандеровцев, главари ОУН-УПА предлагали вести борьбу против мобилизации в Красную Армию путем подачи фальшивых списков, массовой неявки в военкоматы, организации побегов и т. д.
В отношении местных жителей, поддерживающих мероприятия советской власти, директива требовала ликвидации их всеми доступными методами, а дальше перечисляла эти методы: расстрел, повешение, четвертование… — докладывал генерал-майор Вадис.
— А как насчет розыска немецких шпионов и диверсантов?
— В зоне ответственности 65-й армии выявлено несколько потайных мест — погребов, схронов, землянок со следами явного пребывания посланцев из-за линии фронта. За этими местами установлено скрытое наблюдение силами оперативного состава.
— О задержании шпионов и диверсантов в этих местах докладывайте немедленно, — приказал Абакумов. — И еще помните случай с Ватутиным, делайте все, чтобы сохранить жизни полководцев. Одна беда не ходит: беда беду водит…
На этом разговор прервался.
Вскоре Вадис шифровкой доложил о захвате немецких разведчиков, а также о чудовищном злодеянии бандеровцев. Ими было замучено и расстреляно более 100 военнопленных. Трупы погибших палачи бросали в реку Горынь, привязав к шеям камни. В январе 1944 года в Березновском районе на Ровенщине бандеровские бандиты зарезали и зарубили топорами 15 красноармейцев. Все эти сведения легли на стол Абакумову.
Он читал, порой тяжело вздыхал, а потом подумал: «Сколько же бед обрушилось на Украину. «Свои» бьют своих. Но, какие это свои? Бандиты галицийские и только. Одним словом, на бедную Настю все напасти. Надо что-то делать с этими зарвавшимися бандюками».
Из состояния погруженности в мысли его вывел телефонный звонок. Звонил секретарь вождя Поскребышев. Абакумову надлежало прибыть в Кремль к Сталину в 12.00.
? ? ?
Оуновцы и упавцы воевали не только советским оружием, но и немецким.
Задержанный сотрудниками СМЕРШа прятавшийся в землянке от справедливого возмездия с мыслью пересидеть огненный вал советского наступления сотрудник абвера капитан Лазарек Юзеф, будучи допрошенным в качестве военнопленного, сообщил: «На протяжении марта — апреля 1944 года я лично из Львова через лейтенанта Винтгансена направлял в «черный лес» для банд УПА трижды по две грузовые машины с оружием».
Об обеспечении фашистскими оккупантами оружием и боеприпасами банд УПА рассказал и захваченный весной 1944 года в схроне оуновский эмиссар Юрий Стефюк: «Я являюсь живым свидетелем того, как немцы вооружали наших боевиков. Я лично видел, как весной 1944 года немцы везли на подводах (а их было около 20) вооружение: автоматы, винтовки, патроны, несколько станковых пулеметов, даже две противотанковые пушки со снарядами, военное снаряжение, и все это передали в распоряжение куреня УПА «Тена».
Для постоянной связи с гитлеровцами в распоряжение крупных националистических банд абвер выделял радистов с рациями, а также специальные группы курьеров.
Как и с кем воевали банды ОУН и УПА очевидно, комментарии, как говорится, излишни.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.