Красотка Мод

Красотка Мод

Ну вот, например, однажды внук Вильгельма Завоевателя, Генрих I, перед смертью взял с баронов своих обещание, что они признают королевой его дочь Матильду. Ну бароны, как это обычно бывает, решили: а че это вдруг?! Какая-то капризная Матильда? И сама так себе, и имечко для королевы никакое. А вот лучше посадим-ка мы на трон Стефана. Красавца. Тем более и предвыборная программа у него конкретная, потом откаты, то-се... Ой, о чем это я? Увлеклась. Да. Словом, короновали Стефана. И вот что я вам скажу: это ведь зависть, ревность. Эти бароны, вруны и лицемеры, что подумали! Так, тихо, это что ж такое – жен-щи-ну на трон?! Зная, что испокон веков женщины хотя и вершили государственные дела лучше, благоразумнее, обстоятельней, чем мужчины, но при этом гораздо искуснее и тоньше интриговали, изощреннее плели заговоры и мстили, и никогда и ничего не оставляли без расплаты. То есть они, бароны, почувствовали опасность для своих кошелей, судеб, влияния, свободы и жизни, в конце концов. Поэтому судьба трона была решена еще до того, как внук Вильгельма Завоевателя сделал первый свой шаг к вечности, подавившись рыбной костью. Сын Стефана, нового короля, Иоанн стал клеиться к дочери Генриха I. Матильда, прекрасная вдова, конечно, только плечиками пожала, мол, еще чего! И тогда жалкие, ничтожные, мстительные... ох, какое бы слово похлеще найти, изменщики заточили в темницу красотку Мод, как звали ее тюремщики. И потом, чтоб Матильда не досталась вообще никому, Иоанн ее взял и отравил. Н-да, нравы были еще те...

А что покойный Генрих? Узнав по своим каналам о роли бывших подданных в судьбе несчастной своей дочери Матильды, возмущенный Генрих, Матильдин папа, очень на том свете огорчился и даже обиделся. И стал являться. У них, у обиженных британских королей, мода такая была, чуть что с ними не так – разобидеться и являться. Мерещиться и грезиться.

Полночь: Бомммм.... Боммммм... Бомммм... Шорох. Легкие шаги. Явился. Стоииит.... Колыыышется... Сколько баронов в истерике бились, каялись. А что уже каяться?! Поздно, батеньки. Так до сих пор Генрих и бегает по ночам к их потомкам. Там даже поверье пошло: к кому Генрих ни являлся, тот самозванец, а не барон.

А Генрих свою работу знал, как штык являлся.

Между прочим, вот как надо защищать своих детей! И я решила, если вдруг кто моих детей обидит, тоже буду являться. Стоять в проеме окна ночью. Прозрачная, красивая, в платье, ну том, из бутика, с вышитым рукавом. Буду стоять, колыхаться, мерещиться и грезиться, и пальцем грозить. Как Генрих.

Страшно?! Аааа.. Не обижайте моих детей! Я предупредила. Dixi.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.