Альт

Альт

— Сколько всего анекдотов про альтистов?

— Два.

— А остальное?

— А остальное — правда.

Альт и альтисты занимают особое положение в музыкальном мире. Альт по-прежнему, несмотря ни на что, считается музыкальным инструментом, а альтисты стали таким же символом устной культуры, как габровцы, чукчи, дирижеры и многие другие.

Ну а теперь по порядку.

Что это такое, зачем оно и откуда взялось

Старики рассказывают, что альт родился в тот момент, когда Страдивари, собирая очередную скрипку в страшно поддатом состоянии, натянул струны на футляр от скрипки.

Тут необходимо некоторое пояснение. Пытливая психология музыкальных мастеров в стремлении расширить диапазон какого-либо инструмента всегда указывала один и тот же эволюционно-технологический рецепт. Ежику, даже не изучавшему акустику, понятно, что при конструктивном увеличении размеров звучащего предмета он будет воспроизводить более низкие звуки, а при уменьшении — более высокие. Это справедливо для всего — от органных труб до жестяного ведра. А дальше логика простая. Если у вас в руках кларнет и вам страшно нравится его звучание, а хотелось бы выйти вниз за пределы его диапазона, вы просто делаете кларнет побольше и получаете искомый результат со звуком пылесоса и называете его бас-кларнетом. Если вверх — делаете уменьшенную модель, и у вас в руках эсный кларнет (кларнет in Es) с голосом истеричного лилипута. То же самое с неизбежностью появления шишки после удара по лбу было проделано со всеми инструментами — от флейты до бас-тромбона. И от скрипки до контрабаса, просто исторически несколько иначе по части эволюции.

С одним маленьким но.

Жертва компромисса, или Против науки не попрешь

— Когда альт звучит лучше всего?

— Тихо потрескивая в камине.

Те, кто имел дело с семплированным звуком (это заранее записанный образец звука с определенным тембром), прекрасно знают, что при назначении семпла на другую ноту тембр остается прежним в довольно узком диапазоне. Дальше он начинает меняться, и чем дальше от оригинальной его высоты, тем больше. В акустической нецифровой жизни происходит то же самое. Поэтому альт-саксофон отличается на слух от тенора, а скрипка — от контрабаса, даже если они будут играть одни и те же ноты. Что, в принципе, возможно.

У Шнитке есть очень любопытная пьеса для двух скрипок под названием Moz-art и подзаголовком «Проект реконструкции наполовину утерянного произведения 1783/1976». В конце пьесы для полного счастья и достижения художественного результата Альфреду Гарриевичу не хватило диапазона скрипки вниз, и там предлагается второму скрипачу опустить строй струны соль. Об акустическом результате судить не берусь (я видел только ноты), но здесь скрипка залезает на рабочую территорию альта. Это зона его работы — сектор между скрипкой и виолончелью. Особенно это заметно в квартетной музыке, когда понимаешь, что без альта у тебя заметно связаны руки. Можно обойтись и без него: сектор перекрывается по диапазону и сверху, и снизу, но начинаешь понимать, что эта скрипка-переросток недаром ест свой музыкальный хлеб.

У альта как инструмента есть одна конструктивная особенность, определяющая его некоторую звуковую недоношенность. Дело в том, что в соответствии с законами акустики у инструмента, работающего в этом диапазоне, размер резонаторного ящика (корпуса) должен быть несколько больше. Но акустически идеальный размер не позволяет комфортно на нем играть.

Я ничего не могу поделать, но емкости всем знакомых бутылок очень удобны для описания музыкальных инструментов. Хотя бы в силу того, что являются некоторым понятийным эсперанто. Если размер скрипки принять за базовую пол-литру, то размер альта соответствует не 0,7, как естественно было бы ожидать, а всего лишь 0,66, что, безусловно, мало, если вы хотите играть по-настоящему. Всякий понимающий человек скажет, что разница невелика, но, безусловно, оскорбительна. Вы будете смеяться, но я, как человек с научным складом ума, посчитал — пропорция соответствует довольно точно. Инструменты, сделанные для сольной игры, действительно будут крупнее, доходя до оптимальных 0,7. Но за это исполнителю приходится расплачиваться еще большей растяжкой пальцев. И без того немалой.

Обычно альт звучит по тембру довольно близко к вышеописанному изделию Страдивари. Хотя бывают вызывающие изумление исключения. Божественным звуком настоящего музыкального инструмента играл замечательный альтист Леня Каплан, с которым мне посчастливилось пересечься в этой жизни. И легкомысленно-талантливый Юрий Башмет, с которым за полтора часа был собран и сделан Альтовый концерт Шнитке. И, кстати, чрезвычайно выразительным было зрелище, когда перед выездом на концерт в какой-то дыре под Туром во Франции, расположившись на капоте арендованной колымаги с альтом, он разглядывал абсолютно новое для себя произведение, которое через час с небольшим собирался исполнить перед публикой.

Все люди как люди

Конкурс в оркестр. Альтисты играют концерты: Хоффмайстер — Стамиц, Стамиц — Хоффмайстер.

Члены приемной комиссии — концертмейстеры групп, уже опухли.

Наконец концертмейстер вторых скрипок не выдерживает:

— Неужели у вас нет других концертов?!!

Концертмейстер альтов:

— А ты назови хоть один концерт для второй скрипки.

Все нормальные инструменты играют в скрипичном и басовом ключах. Как правило.

Вообще-то говоря, ключ — довольно толковое изобретение. Это знак, указывающий на нотном стане точку отсчета. Как нулевой меридиан. Или как ноль на оси координат. Скрипичный (соль), показывающий, что соль находится на второй линейке, или басовый (фа), говорящий о том, что фа малой октавы — на четвертой. Идея выбора ключа под ситуацию заключается в том, чтобы задействованный диапазон по большей части уместился в пределах базовых пяти линеек плюс-минус чуть-чуть. Когда-то ключей было очень много. Тенденция к стандартизации и здравому смыслу свела в основном это число к двум — скрипичному и басовому. От случая к случаю партии виолончелей и фаготов пишут в теноровом ключе. И только альт йотируется в альтовом. Что технологически оптимально, но никому, кроме них, не понятно.

Как попадают в альтисты

— Что должен сделать альтист, если за ним гонятся слон, жираф и бегемот?

— Слезть с карусели!

Хорошо, я вам расскажу. Ничего оскорбительного в этом нет. Сначала ребенка порют за то, что он играет на скрипке. Причинно-следственные связи там выстроены как-то иначе, но результат является константой. Ибо сказано в Писании: «Будьте как дети, и вас обязательно выпорют». По достижении некоторой критической величины частоты и амплитуды порки отрока при наличии у него больших рук переводят из Спиваковых в Башметы, уже приблизительно представляя, чем ему предстоит заниматься всю оставшуюся жизнь.

Иллюстрация и объяснение этого тезиса:

Помирает старый альтист. К нему подходит сын: «Папа, папа!» Тот открывает глаза и поправляет: «Ум-па-па, ум-па-па».

Да, это их судьба и карма. Скрипки и флейты играют мотивчик, туба с контрабасами — сильную долю, а альты с валторнами все, что осталось. Причем валторнисты от этого очень страдают физически, потому что после маршей и вальсов Штрауса это выносит весь аппарат, а альтисты — морально. Хотя они сильные. Я сам видел. В Твери.

Собственно, я зашел в магазин. При магазине — кафешка, в которой наливают. За столиком сидел струнный квартет. Видимо, после концерта, хотя и днем. По лицам я бы, конечно, не догадался, но они были с футлярами. Квартет уже был максимально оптимизирован к окружающей действительности. Разговор шел о том, что надо бы малость догнать. Проблема была только в том, чтобы выдвинуть из своих рядов того, кто сможет дойти до прилавка и обратно. На том этапе смог только альтист.

Так вот. В сущности, альтист — это скрипач-расстрига. Ничего в этом кошмарного нет. Сам был разжалован из пианистов в гобоисты. А позже добровольно ушел и из теоретиков. Но это уже был свободный выбор свободного человека, который понял, что духовая форма сотрясения воздуха оплачивается лучше теоретической.

Таким же, только лучше, был гобоист-расстрига и к тому же дезертир Уильям Гершель, которого мы знаем не по двум дюжинам симфоний, что он по инерции успел накатать, а по тому, что он открыл Уран. Ну и еще по мелочи — спутники всякие и инфракрасное излучение.

Так что ничего страшного. Кому-то и альтистом нужно быть.

Альт в оркестре

Концертмейстер альтов заболел ящуром. Пришлось сжечь всю группу.

В антракте инспектор подходит к дирижеру:

— Маэстро, во время первого отделения умер концертмейстер альтов. Что делать?

— Даже не знаю, пока пересадите на второй пульт.

Сольной музыки для альта в оркестре относительно немного. Это знаменитые сольные эпизоды в «Жизели» и «Коппелии». А в симфоническом репертуаре — «афишное» соло в «Дон Кихоте» Рихарда Штрауса и концертная симфония для альта с оркестром «Гарольд в Италии» Г. Берлиоза.

Приступая к сочинению симфонии на сюжет байроновского «Чайлъд-Гаролъда», Берлиоз почувствовал, что таинственный, меланхоличный и чуть глуховатый лажовый тембр альта как нельзя лучше соответствует характеру выбранного им героя…

(псевдонаучное)

В оперной музыке альты с их жестким шелестящим звуком используют для изображения зловещих и потенциально неприятных для героев ситуаций. Я это замечал и у Чайковского, и у Верди.

Поинтересовался у альтиста, где в симфонической музыке ярко использована группа альтов. В пределах выкуренной сигареты он перечислил Четвертую Брукнера, Десятую Малера, Первую и Пятую Чайковского (Первая фактически с альтов и начинается) и почти все симфонии Шостаковича. Потом загасил сигарету, вздохнул и добавил: «Самый печальный инструмент».

У композиторов есть две дурацкие привычки. Писать одну и ту же партию английскому рожку и валторнам, потому что все они транспонирующие инструменты in F и даже в XIX веке их удобнее всего было копипастить.

И то же самое проделывать с рожком и альтами. Видимо, потому, что они играют в одном диапазоне и можно, не особо размышляя, еще раз откопипастить и выдать за микстовый тембр. При этом каждый четный дирижер в этих случаях говорит, что это соло рожка, а нечетный, наоборот, что альты здесь главные, а рожок, типа, краска. Это я, в частности, про «Ромео и Джульетту» Чайковского и Вторую симфонию Рахманинова. Ну и ладно, мне не жалко.

В реальной действительности

Если в горящем доме оказались альтист и дирижер, и вы можете спасти только одного, что вы выберете: выпить кофе или сходить в кино?

Лучшее в мире шоу я пропустил. Но слышал о нем от очевидцев. Мой бывший одноклассник, а в ту пору концертмейстер группы альтов в оркестре Понькина и сам маэстро с добрым садистским удовольствием рассказывали друг другу анекдоты. Один про дирижеров, другой про альтистов.

В жизни все выглядит не так страшно. Все-таки любой профессиональный фольклор довольно жесток. Я каждый день встречаюсь с этими милейшими созданиями и ответственно могу заявить, что их спокойно можно причислить к виду Homo sapiens. Практически всех.

— Почему анекдоты про альтистов такие тупые и короткие?

— Потому что их сочиняют скрипачи…

Все-таки они обиделись. Обидишься тут, когда…

Волк-альтист попал в капкан. Отгрыз себе три ноги, но из капкана так и не выбрался.

В ресторане виолончелист и два альтиста. Официант принимает заказ.

Виолончелист: «Мне, пожалуйста, красного вина и мяса».

Официант: «А овощи?»

Виолончелист: «Овощи будут то же самое».

Ну и так далее. А за что? Они же добрые и хорошие…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.