Штопором в Ирак

Штопором в Ирак

На летном поле ревел двигателями транспортный самолет «С-130», пропеллеры яростно рассекали ближневосточный воздух. Даже стоя в нескольких сотнях метров, Джек видел, что это за громадина. Рядом с другими самолетами на летном поле «С-130» казался синим китом, отдыхающим в пруду с золотыми рыбками.

Вокруг самолета – хаотическое скопление армейских грузовиков и джипов, а рядом группки солдаты в рабочей одежде. Рядом с ними оружие и большие зеленые спортивные сумки. Вся эта сцена напоминала комнату маленького мальчика, полдня игравшего в войнушку.

Джек через темные очки смотрел, как яркое солнце заливает зал ожидания международного аэропорта Королевы Алии в столице Иордании Аммане. В ожидании посадки на самолет он на удивление сильно нервничал, и это отвлекло его от выступления Эва в «Шоу Опры Уинфри», состоявшегося три дня назад. Теперь его мысли были заняты другим: через несколько часов он приземлится в Ираке.

Он как раз пытался слегка успокоить нервы, когда его хлопнули по плечу. Джек повернулся и увидел Джареда Коэна, посредника из Государственного департамента, отвечавшего за поездку.

– А ты видел статью на первой полосе сегодняшней Wall Street Journal? – спросил Коэн.

– Нет. Какую статью?

– О Twitter, – бросил Коэн, уже отходя, чтобы поговорить с кем-то другим. – Посмотри. Она называется «Твиттер-революция».

Джек вытащил из кармана айфон и запустил поиск. Через несколько секунд он уже был на сайте Wall Street Journal.

Коэн выглядел как актер малобюджетного шпионского фильма, что как раз соответствовало его работе в госдепе США. Темные растрепанные волосы, гладко выбритое лицо, высокий рост и широкие плечи. Костюм кажется великоватым и свисает чуть больше, чем следовало бы. Галстук с едва расслабленным узлом чуть сдвинут набок, придавая хозяину вид постоянного занятого человека. Каковым он и являлся.

Коэн пришел в госдеп во времена Кондолизы Райс, в конце 2006 года. Ему было в то время всего 25, но его резюме впечатляло больше, чем резюме многих пятидесятилетних. У него были претенциозные дипломы Стэнфорда и Оксфорда; он бегло говорил на суахили и арабском; написал две книги: одну про геноцид в Руанде, а вторую – о молчаливых революциях и исламской молодежи в Иране и Сирии.

Когда Хиллари Клинтон заняла должность госсекретаря в администрации Барака Обамы, она поручила Коэну и его начальнику, другому молодому сотруднику департамента Алеку Россу, продвигать дипломатию при помощи новейших технологий, доступных обычному гражданину. Другими словами, они получили «лицензию на социальные медиа».

Одной из самых смелых идей Росса и Коэна было собрать группу из влиятельных людей мира IT, включая сотрудников Google, YouTube, Meetup, Howcast, AT & T и, конечно, Twitter, и отправить ее в раздираемый войной Ирак. Расчет дипломатов состоял в том, что звезды смогут сформулировать предложение, как восстановить распадающуюся страну с помощью мобильных телефонов и технологий, а не с помощью кирпича и цемента.

Эту цель Коэн изложил группе во время промежуточной остановки в Аммане. Им предстояло встретиться с президентом и премьер-министром Ирака, поэтому Коэн напомнил, чтобы все надели костюмы, ведь встреча состоится сразу после приземления.

И вот они сидят в аэропорту в 500 милях от зоны боевых действий.

Приглашение поехать пришло Эву, но и он, и Голдмэн были слишком заняты. Сначала они думали просто отказаться, но затем рассудили, что Джек – если захочет – может поехать. Какой вред он может нанести в Ираке? И вот теперь он стоял в иорданском аэропорту, дочитывая статью в Wall Street Journal. Вскоре Коэн объявил посадку.

Гости прошли по раскаленному летному полю и перед подъемом в самолет получили военное снаряжение. Затем они погрузились в салон «С-130» и тут же заметили, что у него нет иллюминаторов. Надев каски и бронежилеты, пристегнулись в красных сетчатых креслах. Джек, сидевший рядом с Коэном и Скоттом Хайферманом, основателем Meetup, посмотрел вглубь салона, где сидели люди с пулеметами, направлявшиеся в Ирак с другими целями.

IT-делегация воспринимала всё это с трудом. В темном пустом салоне торчали металлические конструкции, и только американский флаг, свисавший с потолка, гордо свидетельствовал о том, кто сидит на борту. Жара внутри салона делала обстановку еще более неуютной. Орешков в таком полете, конечно, никто не раздавал.

Над группой витала смесь страха и любопытства, когда самолет начал свой долгий, плавный подъем на высоту восемь с половиной километров. Джек истекал потом и совершенно не думал о том, что вскоре ему предстоит встреча с президентом Ирака. Его куда больше занимала последняя строка в статье из Wall Street Journal, которую он прочитал в иорданском аэропорту.

В статье приводилась общая информация о Twitter и, в частности, как гласил подзаголовок, «о мозгах, стоящих за самым крутым сетевым инструментом». Но раздражение у Джека вызвали не заголовок или подзаголовок статьи, не снимок Биза и Эва без Джека. И не рядовое упоминание об участии Джека в жизни компании. Нет, только последняя строчка стала причиной того, что по его венам разлилась уже привычная злость.

Эв рассказал журналисту Wall Street Journal, что существует вероятность скорого выхода Twitter на рынок акций, но, «возможно, это произойдет без него, Эва, поскольку ему не слишком интересно руководить акционерной компанией». Нет, Эву теперь интересна работа над другим проектом, он ищет пути «революционизировать электронную почту».

Весь полет Джек прокручивал в голове последнюю фразу. «Революционизировать электронную почту». Зачем же Эв вышибал его из компании, если даже не собирался ею руководить?

Когда самолет начал снижаться, Джек заметил, что люди вокруг него один за другим снимают каски и садятся на них, как на табуреты.

– Что происходит? – прокричал Джек сквозь шум двигателей сотруднику Государственного департамента, сидевшему рядом с ним.

– Иногда при посадке стреляют из автоматов. Ты ведь не хочешь получить пулю в задницу.

Джек лихорадочно снял каску и подтянул ее под себя. И в этот момент самолет начал быстро вращаться.

Посадка на «С-130» в раздираемом войной аэропорту Багдада – совсем не то же самое, что прибытие пассажирского лайнера в аэропорт имена Джона Кеннеди. Здесь не загорается табло «пристегните ремни», и стюардессы не просят выключить айпад. В Ираке самолетам грозят другие опасности. Прежде всего, быть сбитым из ракетного комплекса. Хитрые пилоты приземляются так, как движется штопор, как вода стекает в раковине, снижаясь по спирали к взлетной полосе. Иначе, как образно выразился один пилот, «ты падаешь быстрее, чем трусики с Пэрис Хилтон».

Когда они уже рулили по полю, задняя дверца с шумом открылась, и в салон ворвалась полоска ярко-оранжевого неба. А вслед за ним, словно при тяге во время пожара, ворвался горячий воздух пустыни. Он обжег каждого пассажира, накрыв одеялом раскаленного воздуха. Джек выглянул и увидел десятки вертолетов, роившихся на горизонте, словно черные муравьи.

«Похоже на сцену из “Форрест Гамп”», – подумал Джек.

Тут выяснилось, что идея Коэна надеть костюмы перед полетом оказалась ужасной. Бронежилеты, сделанные из грубого баллистического нейлона, два часа терлись о пиджаки, превратив их в кучу ниток, похожую на тофу после обработки наждачной бумагой.

Самолет докатился до места стоянки, и они вышли через заднюю дверь, где их встретил Тони – шкафоподобный бывший десантник с широченными плечами и бегающими глазками. Ему предстояло обеспечивать безопасность пассажиров в течение ближайшей недели. Он объяснил группе, что надо делать, если их похитят или возьмут в заложники.

Через несколько минут они сгрудились в тяжелом боевом вертолете, который должен был доставить их в Зеленую зону – контролируемый американцами район Багдада. Он не был полностью защищен от обстрела, но все-таки это самое безопасное место в Ираке для американцев – по крайней мере, им так сказали.

Вертолет наклонился вперед, и винты понесли их вперед через густой иракский воздух. Джек сидел в конце салона и смотрел через открытую дверь, в то время как десантники, сидевшие рядом, направили автоматы на землю.

– Самая опасная дорога в мире, – прокричал один из морпехов. – Там повсюду «свушки» стоят.

«Свушками» здесь называли самодельные взрывные устройства, с помощью которых мятежники убивали американцев.

– Любопытно, – нервно ответил Джек, втянув голову и глубоко вдохнув. Он посмотрел на остальных пассажиров и улыбнулся. Скотт щелкал цифровой камерой, Коэн погрузился в свой BlackBerry, а журналист Стивен Леви что-то писал у себя в блокноте.

Помимо умения убеждать человека в своей правоте в любой ситуации, Коэн обладал еще одним удивительным навыком: талантом заманивать журналистов в любые поездки. На этот сопровождать группу в качестве прикрепленного журналиста пригласили Леви, колумниста журнала Wired.

«Идея в том, чтобы использовать мозги этого небольшого коллектива для формулирования предложений иракским чиновникам, бизнесменам и простым пользователям, которые помогут им объединиться, – писал Леви на сайте Wired по прибытии в Багдад. – Кто может знать этот материал лучше, чем когорта интернет-корешей, замешанная на соке Google и включающая парня, придумавшего Twitter?»

Следующие дни превратились в нескончаемую череду встреч, интервью и фотосессий.

Их возили по городу на черном бронированном Suburban на встречи с иракскими чиновниками всех рангов и должностей. Над ними постоянно кружили военные вертолеты, с неба контролируя пространство по маршруту. Они играли роль ангелов-хранителей на иракских улицах.

«Снимаю каску и бронежилет», – написал Джек в Twitter в какой-то момент. В поездке группа решила использовать хэштег #iraqtech. Изначально, как мы помним, Эв, Биз и Джек не вдохновились идеей хэштегов, сочтя их слишком «задротными», но теперь они стали неотъемлемой частью сервиса, используемой для любых целей – от дискуссий в телевизоре до организации беспорядков.

«Как много бетона. Он повсюду», – писал Джек в Twitter, когда они выехали из Зеленой зоны. Джек постоянно думал о выступлениях в прессе Биза и Эва в последние месяцы. Это привело к тому, что Джек практически перестал давать интервью.

Но всё это вскоре изменится.

Одной из первых встреч группы стала беседа с Государственной инвестиционной комиссией, экономическим блоком правительства Ирака. Затем они поехали на встречу с высшими чиновниками.

Каждая встреча начиналась с путаных объяснений, чем именно занимаются гости.

А те искренне хотели помочь иракцам, выдвигали предложения, как новые технологии могут помочь восстановить страну и разрушенную экономику.

Во время одной из таких встреч, когда все пили из богато украшенных кубков в доме Бархама Салима, вице-премьера правительства Ирака, Джек пытался убедить чиновников зарегистрироваться в Twitter.

– Жители Ирака и СМИ последуют за вами, – объяснял Джек Салиму. – В глазах жителей страны правительство станет доступным и прозрачным.

Вице-премьер, сидя с бокалом вина в окружении охранников, уверял Джека, что зарегистрируется завтра же.

– Президент Обама пользуется им постоянно, – добавил Джек, красочно описав, какую роль сыграл Twitter в президентской кампании Барака Обамы. Подобно странствующему коммивояжеру, он по ходу дела убедил зарегистрироваться охранников из Blackwater, сопровождавших американцев.

Когда делегации наконец удалось встретиться с президентом Ирака Джамалом Талабани, слава об IT-волшебниках, перемещающихся по Багдаду с объяснениями, как работают Twitter и YouTube, распространилась по всему миру. Выпуски новостей, включая CNN, газеты Los Angeles Times, New York Times и канал «Аль-Джазира» наряду с десятками других СМИ, начали следить за перемещениями делегации по Ираку так пристально, как не следят папарацци за походом Бритни Спирс по магазинам.

Масса репортеров, следующих за делегацией, теперь постоянно спрашивали Джареда, можно ли взять интервью у «основателя Twitter». Джек с радостью соглашался. Он был счастлив вновь оказаться под софитами в одиночку, без Эва и Биза.

В последний день все сидели под открытым небом за длинным столом на американской военной базе. Под баночный «Будвайзер», с открытыми ноутбуками, они размышляли о прошедшей неделе, за которую прошли путь от айтишников до консультантов, помогающих измученному правительству войти в XXI век. А один из них, Джек, превратился в мировую суперзвезду. Снимки Джека, общающегося с журналистами, разошлись по газетам, блогам и журналам всего мира.

План Эва и Биза отпустить Джека в одиночное плавание и держать подальше от компании полностью провалился. «Основатель Twitter послан спасать Ирак» – такие слова можно было прочитать над фотографией Джека Дорси в одной из британских газет.

Утром заключительного дня все стояли на летном поле, испещренном вмятинами от камней, и ждали «С-130», который должен был отвезти их обратно в Америку. Джек достал телефон и решил проверить Twitter. Когда над головой зашумели вертолеты и реактивные истребители начали разрывать спокойное небо, Джек увидел, что вице-премьер сдержал свое слово.

«Простите, мой первый твит будет о неприятном. Пыльная буря в Багдаде и новый взрыв на улице. Ужасное напоминание, что до порядка еще далеко». Таково первое 140-символьное воззвание Бархама Салима.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.