@Ноа

@Ноа

Ноа Гласс уже был готов отложить очередной номер Forbes, когда взгляд привлекла картинка. Словно силой притяжения соединились два магнита – журнал и его любопытное лицо.

Стоял теплый летний вечер 2002 года. Ноа сидел развалясь у себя дома. Шум машин и голоса бездельников с Черч-стрит влетали в окно, будто всепроникающий запах. Шлеп-шлеп-шлеп, страница за страницей мелькают перед глазами, и вдруг взгляд останавливается на профайле: парень лет двадцати с чем-то стоит за бурно растущим сайтом Blogger.

Отнюдь не текст чуть не заставил Ноа свалиться с кресла. Фотография – вот это да! Разработчик с достоинством позировал фотографу на фоне компьютера с ярко-оранжевым стикером Blogger в углу монитора. В глубине кадра виднелось окно, дальше кухня – точно в такой же сидел Ноа.

Он резко повернулся на кресле и, сжимая журнал над головой, уставился через окно в квартиру напротив, через дорогу. На том самом столе действительно стоял тот самый компьютер со стикером. А за столом сидел тот самый парень, о котором писали в журнале, – Эван Уильямс.

– Вау, ну надо же! – произнес Ноа, и широкая улыбка растеклась по его лицу. Он постоял секунду, пораженный совпадением фотографии и реальности.

Здоровущий, как атомная электростанция, Ноа обладал примерно такой же энергией. Голову он в те времена брил налысо, а если шевелюра случайно отрастала, то выглядел он как растрепанная печальная кукла. К одежде относился, мягко говоря… ну, словом, так же, как Эв. И такой вот парень, не мешкая, распахнул балконную дверь на кухне и заорал:

– Эй, Блогер!

Эв обернулся, слегка смущенный неожиданным шумом.

– Ты ведь Эван Уильямс из Blogger, да? А я Ноа. Ноа Гласс.

– Ну да, меня так зовут, – осторожно ответил Эван, выходя на балкон. Ноа всматривался через плечо Эва в глубину комнаты. Над кухонной раковиной высился ряд серверов, едва различимых за коробками из-под пиццы. Они и обеспечивали всю работу сайта Blogger. Он вспомнил, что раньше, тем же летом, видел там за компьютерами пять человек. Странное подобие офиса. Но сегодня там не было никого, кроме Эва.

– Ну что, всё бложишь? И сейчас что-нибудь бложишь? – радостно орал Ноа.

– Да, – ответил Эв, позволив себе легкий смешок. Так они стояли и болтали некоторое время. Ноа постоянно хохотал и хлопал в ладоши, радуясь такому соседству.

Гласс родился в маленьком ветхом домишке, стоявшем рядом с еще более ветхим амбаром – так выглядело пристанище хипповской коммуны Санта-Крус в Северной Калифорнии. Его мать, как и другие члены общины, зарабатывала на жизнь изготовлением свечей и всяких безделушек.

Отец Ноа вскоре после его рождения вышел из дома однажды утром за пакетом молока и не вернулся. Жизнь в коммуне продлилась недолго, и вскоре мальчик оказался у бабушки с дедушкой. Один из его родственников, суровый горец, взял на себя роль отца и воспитателя. Представления обо всем у новоявленного родителя были своеобразные. Как-то одна из лошадей на ранчо деда ударила по ноге брата Ноа. Детей следовало научить справляться с такими ситуациями. Недолго думая, родственник Ноа взял кусок трубы и забил лошадь до смерти. «Вот так, надо уметь постоять за себя», – приговаривал мужик, держа в руках окровавленную железяку. Ноа стоял рядом в полном оцепенении. Его нежная душа и нервы оказались не приспособлены к такой жестокости. Куда лучше жилось ему в собственном мире живых и ярких фантазий.

Чопорно-сдержанный Эв и яркий, творческий Ноа, фонтанирующий идеями, довольно быстро стали близкими друзьями. Они походили на классическую пару из старомодного телесериала: два соседа, радикально непохожие друг на друга, регулярно встречаются на чьем-нибудь балконе, чтобы пропустить по кружке пива, причем Ноа в основном говорил, а Эв слушал. Дружба продолжала цвести и пахнуть, они перебрались в близлежащие кафе пить кофе, обедали в Barney Burger, расположенном в том же квартале, и гуляли до поздней ночи. Вскоре они уже проводили больше времени вместе, чем поодиночке. К загулам часто присоединялся Голдмэн, к тому времени крепко сдружившийся с Эвом.

Сидя дома, Ноа то и дело выглядывал в окно кухни, чтобы узнать, дома ли его друг. Иногда он без предупреждения появлялся, лихорадочно стучал в дверь (несколько раз это происходило, когда Эв наслаждался женским обществом) и стремительно врывался в квартиру. Однако при этом был настоящим другом, всегда готовым помочь. Однажды вечером Эв с Голдмэном затаскивали по лестнице в квартиру Эва диван – мучительное занятие. Остановившись передохнуть буквально на полминуты, они тут же обнаружили рядом Ноа, который, не говоря ни слова, растолкал их и практически в одиночку втащил здоровенный предмет мебели на последний лестничный пролет.

К концу 2002 года Blogger выехал из съемного офиса и временно переместился в квартиру Эва. Теперь Ноа просыпался и пил утренний кофе, восхищенно взирая через окно на программистов, сидевших на кухне. Он хотел стать членом этой команды. Разумеется, Blogger не был обычным стартапом: в офисе не имелось бильярдного стола, холодильника с пивом, не устраивались буйные вечеринки, а чеки сотрудников временами отклонялись, потому что у компании возникали трудности с оплатой счетов. Однако Ноа жаждал влиться в команду, собравшуюся, чтобы изменить мир с помощью программного кода.

Ноа уже почти два года работал на пиратское радио как хакер. Он взламывал защиту, благодаря чему любой пользователь получал возможность установить у себя пиратскую радиостанцию вопреки закону и системе государственного регулирования. Одиночество его тяготило – не с кем обсудить свои идеи. Жена Эрин отдавала все время работе в начальной школе и часто где-то пропадала. Ноа ощущал себя одиноким ребенком в гигантской песочнице.

А через дорогу, в шумной квартире Эва, все было не так. Когда Ноа приходил туда, они слушали музыку и делились соображениями обо всем на свете. Зачастую Эв только смотрел и улыбался, а его голова, словно «дворники», раскачивалась вправо-влево, пока возбужденный приятель расхаживал по гостиной, излагая концепции, которые со временем могли бы вырасти в реальные проекты.

Когда дружба совсем окрепла, Эв раскрыл Ноа, почему Blogger теперь обосновался на его кухне, а не в офисе, как годом ранее.

– Только никому не говори, – добавил Эв.

– Конечно, не скажу, – откликнулся Ноа. – Обещаю.

Эв рассказал, что к нему уже подкатывал Google с предложением купить Blogger. К тому моменту на платформе размещалось более миллиона блогов, и Эв оказался на перепутье: то ли привлекать инвестиции от кого-то из Кремниевой долины, то ли – если Google всерьез думает о сделке – продать весь проект «за, возможно, несколько миллионов долларов». Когда время аренды помещения подошло к концу, Эв и его сотрудники решили вернуться к нему в квартиру и там подумать, что делать дальше.

Новости заставили Ноа испытать гордость и радость. Значит, Эв, зачастую так плотно садившийся на мель, что не хватало денег на еду, станет богат, и ему больше никогда не придется задумываться о куске хлеба. Следующие несколько месяцев Ноа напряженно наблюдал, как Эв при помощи Голдмэна подписывал разные бумаги. Он ждал завершения сделки.

Наконец 15 февраля 2003 года раздался звонок. Эван Уильямс обрел золотую жилу. Десятки миллионов долларов за набор единиц и нулей.

«Покупка станет огромным подспорьем для онлайн-изданий различной направленности, которые уже начали менять баланс в мире онлайн-новостей и информации», – писала еженедельная газета San Jose Mercury News. Там опубликовали первое сообщение о сделке. «Важная составляющая философии многих пионеров сервисов блогов – демократизация новостей и создание независимого информационного потока в мире, где гигантские компании слишком активно управляют тем, что видят простые граждане».

Эв не получил миллионы долларов в первый же день после продажи, но ему выдали для начала скромный чек, которого хватило как раз на покупку новенькой яркой «Субару» (естественно, ярко-желтой, в память о желтой субмарине битлов). И, разумеется, не успев даже выехать из автосалона, он наклеил на задний бампер квадратный оранжевый стикер с надписью Blogger.

Эв прославился, а команда Blogger переехала в модный кампус Google (кстати, там полно бесплатной еды). Звездный ботаник наконец-то стал частью элиты Сан-Франциско. Его лицо все чаще появлялось в блогах и новостных заметках; его стали узнавать на IT-мероприятиях.

После этого Ноа переориентировал проект с пиратским радио на работу с Blogger, написав приложение AudBlog, или аудиоблогер, позволявшее кому угодно наговаривать в блог посты прямо с телефона. Приобретение сервиса Google означало и повышение интереса к проекту Ноа.

Вскоре, поговорив с друзьями, Ноа решил превратить AudBlog в стартап, и как только Эв начал получать наличные со счета Google, Ноа обратился к нему с вопросом, не хочет ли он вложить несколько тысяч долларов в новую идею.

– Я бы с радостью, – искренне ответил Эв, – но я очень ценю нашу дружбу и не хочу ни инвестициями, ни совместной работой ставить ее под угрозу.

Его можно понять: Эв уже однажды прошел скорбный путь, потеряв всех своих друзей после разделения Pyra и Blogger.

– Брось! – уверенно парировал Ноа. – Мы сумеем и работать вместе, и остаться друзьями.

В конце концов Ноа уломал Эва раскошелиться на необходимую для старта сумму. Он запустил проект, запостив список поиска фрилансеров для стартапа под названием Citizenware. К нему притекло несколько е-мейлов от программистов, подававших заявку на участие, и в этом потоке резко выделялось одно письмо от хакера, знавшего «Ruby on Rails»?[3] – новый модный язык программирования. После короткой переписки ему назначили собеседование в кофейне в здании Mission.

Настоящее имя соискателя – Эван Хеншоу-Плэт, но представился он как Рэбл?[4]. Он был высок ростом. Сутулые плечи сильно клонились вперед, и он напоминал пьяницу, опирающегося на фонарный столб, чтобы не упасть. Пряди его длинной густой рыжеватой бороды, казалось, готовы расти в произвольном направлении.

– Расскажи о себе, – предложил Ноа, скрестив руки на груди.

Рэбл приехал в Сан-Франциско совсем недавно вместе с подружкой Габбой. Они хотели скопить немного денег на дальнейшие путешествия, а цель – участвовать в политических демонстрациях и акциях протеста по всему миру. Это, как объяснил Рэбл, их основное занятие. Впрочем, они не обычные протестные активисты, а скорее, «хактивисты» – из той группы недовольных, что используют ноутбуки вместо мегафонов и блоги вместо плакатов. И маршем они ходят не по мостовым, а по интернету. Рэбл сообщил Ноа, что планирует поработать несколько недель, а потом снова отправиться в дорогу в поисках новых поводов для протестной активности и новых способов послать власть имущих на хрен. Он только что закончил участвовать в протестах, посвященных президентской кампании 2004 года, и как только удастся получить деньги за новый проект, тут же отправится в Южную Америку, чтобы устроить местным властям цифровой армагеддончик. Рэбл рассказал несколько историй о своем участии в протестных движениях и о хакерской деятельности за последние годы. Бостон, Нью-Йорк, Италия, Сиэтл… Он участвовал в May Day – антиглобалистских беспорядках в Лондоне, когда протестующие постоянно ускользали от полиции, используя мобильные приложения, созданные в том числе и Рэблом. Сам он лично в Лондон приехать, конечно, не мог, особенно после того, как его арестовали и депортировали из Праги. Нет, он участвовал в майских бунтах из уютного кресла в компании Palm, создателя PalmPilot. Он работал на них фрилансером и без ведома начальства задействовал их серверы и компьютеры для разорения банкиров, пользовавшихся программой PalmPilot.

Ноа в ответ начал увлекательное повествование о своем проекте аудиоблогов, напоминающем музыкальный сервис, где все смогут с легкостью создавать и размещать подкасты, которые можно загружать с относительно недавно созданного айпода. Немалую часть беседы он уделил рассказам об Эве в духе «реально клевый чувак».

Рэбл слушал, нежно поглаживая свою растительность левой рукой. Его пальцы спускались от подбородка вниз с характерным движением, которым кондитер выдавливает из пакета последнюю каплю сахарной глазури.

Байки прекратились только с появлением Эва. Устроившись в кресле, он спокойно сидел и смотрел на Ноа, который, распрямившись, излучал уверенность в себе. Эв несколько раз встревал в беседу, интересуясь навыками Рэбла в области программирования, его рабочими привычками. Затем Эв встал, собираясь уйти, скривил губы и вяло кивнул в знак одобрения.

Рэбл и Ноа остались и проговорили еще некоторое время. Наконец Рэбл спросил, почему компания называется Citizenware.

– О, – ответил Ноа, нагнувшись вперед после секундной паузы, – на самом деле проект называется Odeo, а Citizenware – просто кодовое слово. Эв занимает слишком высокое положение, и мы не хотим, чтобы кто-то оказался в курсе, чем он еще занимается.

Рэбл вышел из кофейни, уверенный в том, что принят на работу, и отправился домой – рассказать Габбе новости. Только не надо понимать «домой» в обычном смысле. Конечно же, «дом» Рэбла не был домом в прямом смысле. Они с Габбой жили в фургоне «Фольксваген», припаркованном на Валенсия-стрит, за 200 долларов в месяц. Снаружи он был желто-ржавым, причем ржавчина разрасталась с каждым днем, словно плющ на здании университета.

Первые несколько недель официальный офис Odeo был не слишком официальным. Импровизированным рабочим местом сотрудников чаще становились кафе по всему городу.

Вскоре Ноа понял: строить стартап – почти то же самое, что здание. Ему пришлось нанимать дополнительных сотрудников. Ноа расписал бизнес-план сайта, то есть стал архитектором. Рэбл писал бэк-эндовый код – вроде как монтировал трубопровод и электричество. Габба (ее тоже взяли на работу) помогала с версией Odeo для персональных компьютеров – это подъезды к дому и гараж. И наконец, флэш-программист Рэй МакКлюр, невысокий, с мягким голосом, внешне похожий на школьника, работавший над инструментами сайта, исполнял, если угодно, роль дизайнера интерьеров.

Вечерами Рэбл и Габба, весь день писавшие код в очередном кафе, медленно растворялись в темноте, открывали скрипучую дверь фургона и неслышно забирались внутрь, карабкаясь через полосу препятствий – главным образом кресла, обитые черной кожей, и заляпанные коврики. Они спали несколько часов на импровизированной кровати, сколоченной из досок с помощью ржавых гвоздей, и на рассвете снова приступали к бесконечному набиванию причудливых комбинаций символов.

Как только Эву удалось реализовать все акции Google, он тут же уволился, с тем чтобы никогда больше не работать на хозяина. Команду Blogger’a запихнули в крохотную переговорку без окон, которую прозвали Drano?[5] из-за близости к туалету. Эв так и не смог стать своим в когорте программистов, хвалящейся за ланчем степенями престижных учебных заведений. К тому же эти самые программисты ничего не понимали в блогах, и Эв вскоре понял: компания купила Blogger только потому, что так ей было легче размещать рекламу в блогах, а не для развития сервиса с философией «нажал – опубликовал». Но и в Odeo после Google Эв тоже не перешел. В 32 года он оказался в положении полупенсионера. Его банковский счет вырос; если раньше трехзначных сумм не всегда хватало на оплату квартиры, то теперь восьмизначные позволяли много больше. Пришло время, когда Эв мог просто наслаждаться жизнью, не втягиваясь ни в какой стартап. Он начал учиться готовить блюда итальянской кухни и ходить в музеи. Он купил дом, достойный миллионера, с широкими окнами и видом на Сан-Франциско, и быструю машину, достойную стоять в гараже у миллионера. В Google на офисной вечеринке он познакомился с Сарой и теперь ездил с новой подругой на дорогие курорты.

Пока Сара с Эвом становились профессионалами в приготовлении спагетти, Ноа и его бригада, скрючившись на неудобных стульях в углах разномастных кафе, где шнуры от компьютеров тянулись среди чашек и смятых пакетиков из-под сахара, корпели над новым проектом. «Битлз» XXI века. Инструменты – ноутбуки. Музыка – программный код.

Мозг Ноа зачастую работал хаотично. Идеи вспыхивали, будто светлячки, стремившиеся мгновенно осветить футбольный стадион. Некоторые мысли выглядели как ADD ADHD OCD – или еще какое-то рагу из букваря. Не имело значения. В этом весь Ноа. Он всегда вел себя по-своему. Однажды, когда ему не было еще и двадцати, его арестовала полиция в Бейкерсфилде, потому что он вел себя как в бреду. Копы были уверены: парень отправился в трип после грибов или метамфетаминов. Ему надели наручники и бросили в патрульную машину. Ноа отрицал, что употреблял что-либо серьезнее пары чашек кофе, но полицейские проверили его на всевозможные наркотики. Потом его оставили в камере на всю ночь. На следующее утро полицейские обнаружили, что Ноа ведет себя ровно так же, как и раньше. Никаких наркотиков. Его арестовали за то, что он был собой.

В какой-то момент возник Эв и начал задавать вопросы. Ноа был должен слишком много денег Эву, продолжавшему финансировать Odeo, чтобы отказаться отвечать. Вскоре начали сбываться мрачные прогнозы насчет того, что бизнес разрушает дружбу.

Постепенно команда Эва переехала в небольшую квартиру Ноа. Пришлось потратить определенные силы, убеждая жену Ноа Эрин, что это временное явление, но в конце концов все получилось. Эрин даже не старалась скрыть неудовольствие – еще бы, ее гостиная стала прибежищем нечесаных программистов со странными манерами: Рэбл частенько сиживал за компьютером, одной рукой набивая код, а второй постоянно почесываясь.

Ближе к утру общая атмосфера (запахи, звуки, разговоры) взрывалась кипящим злобой воплем Эрин: «Ноа, в спальню! Немедленно!» Как ребенок, уличенный в том, что не вынес мусор, Ноа с опущенной головой и тяжелым сердцем покорно брел за женой. Следовала серия криков, серия извинений, ее каблуки отбивали быстрый ритм по коридору, и дверь с грохотом исполняла финальный аккорд. После чего Ноа всегда появлялся в гостиной с таким видом, будто ничего не случилось: улыбался, отпускал шуточки и призывал всех «показать класс».

К концу года интернет-сайт подкастов начал складываться, а вот остальной бизнес разваливался на глазах. Финансы улетели в трубу. Ситуация с квартирой ухудшилась настолько, что под угрозой оказался брак Ноа. Он встал на перепутье: или останавливать проект Odeo, или просить еще денег у Эва.

Ноа подъехал к Эву с просьбой дать еще 200 тысяч долларов, чтобы довести Odeo от замысла до реальности. Тот согласился профинансировать проект и даже пообещал обеспечить финансовые поступления от других венчурных фондов, но только при одном условии: он становится CEO. Это был не только компромисс, но и свержение лидера. Для Ноа, так и оставшегося никем в мире новых технологий, это означало: отныне проект Odeo будет ассоциироваться только с Эвом, имевшим и хорошее имя, и кредит доверия. Чтобы смягчить другу горечь утраты, Эв предложил оплачивать аренду своей бывшей квартиры, чтобы она стала первым нормальным офисом Odeo.

Эв оказался в парадоксальной ситуации. Его совершенно не интересовали подкасты, но ему начала нравиться слава среди блогеров и журналистов – слава одного из первопроходцев в мире технологий. Человек, определяющий основные направления развития блогов, – это звучит гордо. В Odeo он увидел возможность получить такой же статус в сфере подкастов. Пришла пора доказать, что он не «автор одного хита». И если Ноа хотел добиться успеха в борьбе с официальным радио и довести проект до ума, ему необходимо было понять: придется пустить за руль парня с фермы из Небраски. Ему не оставалось ничего другого, как согласиться. Он уступил Эву роль CEO за 200 тысяч долларов инвестиций и ключи от квартиры, которую он когда-то увидел на фотографии в Forbes.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.