Прибавление

Прибавление

Попробуем предугадать читательские недоумения и неудовольствия.

Итак, нападение первое. – «Лишь потому, что иначе версия не выстраивалась, вам пришлось изобретать передатировку стихотворения “Под вечер, осенью ненастной…” Что это? Произвол!»

Защита. – Предположение о более поздней датировке – не мой каприз. Оно выдвигалось неоднократно, в частности пушкинистом М. Л. Гофманом.

Нападение второе. – «Концы с концами не сходятся! Почему за увлечением полькой Анжеликой должно следовать рождение ребенка? Вовсе не обязательно! Известно, что романы с Амалией Ризнич, с Каролиной Собаньской остались без “последствий”. Что это? Домысел!»

Защита. – Ни с А. Ризнич, ни с К. Собаньской романов не было, потому не могло быть последствий. Письма Пушкина безосновательно приурочила к Собаньской Т. Цявловская. Еще до войны эту легенду убедительно опровергал Н. К. Козмин…

Нападение третье. – «Допустим, что у Анжелики ребенок был. Тогда объясните: откуда у потомка польки и Пушкина – цыганские черты, цыганский характер? Почему “цыганский”, а не африканский? Вам что, незнакомо такое имя – Ганнибал? Где логика?!»

Защита. – Что ж, заодно опровергайте логику Пушкина. Вот две строфы из стихотворения, напечатанного им в 1831 году.

Цыганы

С английского

Здравствуй, щастливое племя!

Узнаю твои костры;

Я бы сам в иное время

Провожал сии шатры.

Завтра с первыми лучами

Ваш исчезнет вольный след.

Вы уйдете – но за вами

Не пойдет уж ваш поэт.

Столь же решительно опровергайте примечание В. В. Томашевского:

«Пушкин помечал это стихотворение как перевод с английского, но ничего подобного в английской поэзии не найдено. Самое содержание стихотворения связано с фактами жизни Пушкина…»

Насчет Африки – опровергайте непосредственно Осипа Абрамовича Ганнибала. Вам поможет профессор П. И. Люблинский. В «Литературном архиве» АН СССР, т. I, 1938, с. 159–231 в обзоре «Из семейного прошлого предков Пушкина» он привел обширную документацию. Из нее следует, что Мария Алексеевна, урожденная Пушкина, впоследствии известная, как «московская бабушка» поэта, родила дочь Надежду 21 июня 1775 года.

Когда дочери еще не исполнился год, Мария Алексеевна навсегда покинула мужа, вернулась из имения Суйда Санкт-Петербургской губернии в Москву, к своим родителям. Затем «майя 18 дня 776 года» послала разлучное письмо.

«Государь мой Осип Обрамович!..уже я решилась более вам своею особою тягости не делать, а растатся на век и вас оставить от моих претензий во всём свободна…. от вас и от наследников ваших ничего никак требовать не буду, и с тем остаюсь с достойным для вас почтением, ваша, государь, покорная услужница, Марья Ганнибалова».

«Во уверение сего и что оное письмо подписано рукою сестры моей родной подписуюсъ, орденского кирасирского полку подполковник. Михайла Пушкин».

П. И. Люблинский опубликовал и ответ Ганнибала от 29 мая.

«Письмо ваше от 18-го числа сего майя я получил, коим… требуете только, чтоб отдать вам дочь вашу Надежду… и на оное имею объявить, что я издавна уж… нелюбовь ко мне чувствительно предвидел и увеличившиеся ваши, в досаждение мое, и несносные для меня поступки и поныне от вас носил с крайним оскорблением;… как себе от вас приемлю, так и вам оставляю от меня, свободу навеки; а дочь ваша Надежда припоручена от меня… управителю… для отдачи вам, которую и можете от него получить благопристойно….и затем желаю пользоваться вам златою волностию, а я в последния называюсь муж ваш Иосиф Ганнибал».

Вскоре положение изменилось. Отца М. А. разбил паралич, он скончался. Тут М. А. обратилась к императрице Екатерине II с жалобой на отсутствие поддержки от… супруга!

В ответном прошении Ганнибала, обращенном к всемилостивейшей государыне, читаем: «Всевышний возмездник знает совесть мою, знает так же произведение дочери моей».

Профессор Люблинский о «сомнениях Ганнибала» заключает:

«Кто может доказать, что они не могли быть искренними? При ином предположении нам будут совершенно непонятными тот тон и та горечь, какою наполнено его ответное письмо к жене».

Нападение четвертое. – «Если Африке заявляется отвод, чем объяснить, что увезенная дочь, Надежда Осиповна, которой было суждено стать матерью Александра Пушкина, впоследствии получила прозвание “прекрасная креолка”?»

Защита. – Южные черты – не обязательно африканские. В недалеком расстоянии от Суйды находилось имение выходца из Индии, князя Визапура, знаменитого светского льва, то есть успешного дамского поклонника.

В книжке «Рассказы бабушки Благово» (СПб, 1885, стр. 458–460) поминается и Марья Алексеевна. Оказывается, именно про нее по Москве ходил стишок:

В Москве нашлась такая дура,

Что, не спросясь Амура

Пошла за Визапура.

(По смыслу надо бы не «Амура», а «Авгура», то есть «не спросясь совета».)

Не берусь утверждать, что Визапур – единственный представитель индийских цыган, коего следует принимать в расчет. Достаточно сделать вывод ограничительный. Происхождение от Ганнибала – возможная версия, но почему бы не держать ее под вопросом, наряду с прочими?

Нападение пятое. – «Пушкин говорит с Борисом Федоровым о своих незаконнорожденных отпрысках во множественном числе. Почему вы ведете речь об одной Анжелике?»

Защита. – Другие имена оставляю в качестве засадного полка.

Не предупредив, что имею какое-то отношение к тексту, предложил его вниманию одного из читателей. Результат превзошел ожидания.

Балетмейстер и композитор Иосиф Ильич Слуцкер (ныне покойный. – Ред.) обладает отличной памятью и неукротимой жизненной энергией. Он успел в юные годы в своем родном городе Клинцы услышать выступление вождя Красной Армии Льва Троцкого. Тогда обходились без всяких звукоусилителей. Оратор говорил с балкона Госнардома, стоявшего на Большой улице, впоследствии улица Карла Либкнехта.

– Я на всю жизнь остался под впечатлением, я был заворожен красотой его речи, богатством слога, музыкальностью интонаций. С тех пор, особенно в поездках за рубеж, я стремился – и сумел – прочесть все, им написанное. Вот почему я считаю эту версию крайне интересной, но все же не доказанной, не вполне убедительной. Вот что меня смущает. Если оно все было так, почему же сам Троцкий ни в одном из печатных выступлений не сказал ни слова, не оставил намека на тайну своего происхождения?

– А не является ли намеком тот факт, что его самого зовут Лев, старшего брата – Александр, сестру – Ольга? То есть повторены все три имени…

– Что из того? Таких повторений, в уважение памяти поэта, могли быть десятки…

– Но ведь в статье написано, что он умышленно опускал фамилию, под которой числился его отец. Отсюда возможен обратный вывод: он точно знал, что истинная, фактическая фамилия – совсем другая.

– Если знал – тем более необъяснимо молчание. Ведь, казалось бы, как раз в его интересах было сделать эту тайну известной. Значит, все-таки не знал? Но разве мог не знать? Тут что-то не так…

– Давайте подумаем. Допустим, что тут не одна тайна, а несколько, друг от друга неотделимых. Кроме того, возможно, он знал только вторую половину, только ближайшую к себе часть. А в этой, да и в первой половине, могли быть неудобные, так сказать, «невыгодные» предки. Если в его родословной – генералы царской службы, если его дед – губернатор, объявлять об этом было вовсе ни к чему.

Развернем оставленную в запасе, на вид сложную, но вместе с тем наиболее вероятную версию.

Виднейший пушкинист Б. В. Томашевский отрицательно относился к узко-биографическим трактовкам лирики поэта. Он отметал догадки, сводившиеся к выкликанию наугад различных женских имен. Протестуя против домыслов и легенд, он отнюдь не призывал умалчивать о действительных фактах.

Несколько стихотворений, каждое по отдельности, нигде не суммируя частные наблюдения, Томашевский соотнес с женским именем, очевидно единственным, которое он посчитал бесспорным.

Какие-то ему ведомые доводы ученый в печати не привел. Однако, хотя и врассыпную, вразброс, не прикоснулся ли он к чреватому последствиями сюжету?

Борис Викторович отличался отменным здоровьем. Во время отдыха в Крыму, превосходный пловец утонул, купаясь на пляже Гурзуфа. Виновником гибели могли оказаться медузы. Согласно древнегреческой мифологии одна из них, Медуза Горгона, превращала каждого, кто осмеливался на нее взглянуть, в камень…

Ее звали Катерина. Екатерина Раевская, дочь знаменитого боевого генерала, 15 мая 1821 года она вышла замуж за генерала Михаила Федоровича Орлова, в то время командовавшего 16-й дивизией. Свадьбу играли в Киеве. Сын Катерины Николай родился 20 марта 1822 года, то есть на целый месяц (на 29 дней) позже обычного срока.

Отсчитаем обратно 40 недель (280 дней). Спрашивается, где была Екатерина Николаевна в понедельник, 13 июня 1821 года?

По данным «Летописи жизни и творчества Пушкина» (с. 274–275) Пушкин воротился в Кишинев из Одессы 25 или 26 мая. Чета Орловых прибыла из Киева в Кишинев около 5 июня. Итак, все действующие лица нашего сюжета в должное время оказались в должном месте. Николай Михайлович Орлов со временем стал губернатором в том же Кишиневе.

В журнале «Кодры» (Кишинев, 1983, № 4) высказывалось предположение: один из самых проницательных и проникновенных пушкинистов, Михаил Осипович Гершензон, – тайный потомок Николая Михайловича Орлова. Вот главный аргумент: дочь губернатора Вера Николаевна Орлова замуж не вышла, посвятила свою жизнь заботе о… М. О. Гершензоне. Опекала его не в качестве подруги, а в качестве матери или сестры. Она владела домиком возле Арбата, в Плотниковом переулке, и подарила весь флигель М. О. Гершензону по случаю его женитьбы на сестре пианиста А. Б. Гольденвейзера.

Добавим, что у Н. М. Орлова могло быть несколько побочных детей. Если одного ребенка взяла в приемыши кишиневская семья Гершензонов – точно таким же образом мог получить столь же надежных усыновителей и их фамилию Давыд Леонтьевич «Бронштейн».

Заключительную часть данной публикации («Прибавление») читатели увидят впервые. Предшествующие страницы печатались в одном из альманахов. С ним ничего плохого не случилось. Но, например, «Литературная газета», сообщая о выходе альманаха, не ограничилась тем, что опустила название моего текста. Удалили имя автора, заменили на инициалы экономиста (О. Р. Лациса. – Ред.). Таким образом, немалый круг читателей, интересующихся пушкинианой, был оставлен в неведении.

Поскольку редакция «ЛГ» не сочла нужным исправить свою оплошность, трудно поверить в случайность произведенной подмены.

Остается выразить признательность редакции журнала «НОЙ», решившейся еще раз нарушить традицию смущенного замалчивания, традицию умышленного разрыва и скособочивания облика великого поэта и его столь незаурядных тайных потомков.

Позвольте напомнить начало и конец стихотворения «Гречанке»:

Ты рождена воспламенять

Воображение поэтов…

………………………

Мне долго щастье чуждо было,

Мне ново наслаждаться им.

Комментаторы ошиблись, не обратили внимания на то, что гречанкой по материнской линии была Екатерина Раевская, в замужестве Орлова.

Поэт включил это стихотворение, пометив его 1822 годом, в раздел «Послания». Под каким номером?

Нетрудно догадаться. Это судьбоносное число мы вычислили, а Пушкин помнил. И не отказал себе в удовольствии в честь своего личного праздника поставить его под номером – тринадцать!

11 июня 1996

Данный текст является ознакомительным фрагментом.