II

Октябрь

Леон Пилле только что сменил Дюпоншеля на посту директора Оперы. Под влиянием Бертена он поручил Гектору дирижировать в зале этой национальной академии большим концертом-фестивалем, назначенным на 1 ноября.

Директор гарантировал ему вознаграждение в 500 франков и оставлял за ним полную свободу в составлении программы107.

Минуют ли его на сей раз козни недругов, добьется ли Гектор успеха соразмерно своему гению? Он надеется, так как в твердой решимости достигнуть удачи учел все, даже отстранил от дирижерского пюпитра «предателя Габенека – человека с табакеркой», удивив своей смелостью Пилле.

Гектор, сам намеревавшийся руководить оркестром, лично проверил все инструменты, поскольку был предупрежден анонимными письмами о новом замышляемом против него заговоре.

Намеченный день настал. Зал набит битком, в оркестре шестьсот музыкантов.

Фрагменты из «Реквиема» проходят под оживленные аплодисменты. Доброе начало.

Затем из партера доносится несколько выкриков: «Марсельезу»!, «Марсельезу»! Без сомнения, то были заговорщики, намеревавшиеся вызвать публику на громкий скандал и нарушить распорядок вечера.

Однако Гектор, полный решимости бороться, закричал во всю силу своего голоса:

– Мы не будем исполнять «Марсельезу»! Мы здесь не для этого!

Может быть, смутьяны были плохо вышколены? Во всяком случае, тишина была восстановлена, хотя, увы, ненадолго. Вскоре из одной ложи завопили пронзительным голосом:

– Убивают! Какая подлость! Держите его!

И вся публика в беспорядке поднялась со своих мест. Но кто же убийца? Гектор Берлиоз? Оказывается, нет. Завязалась драка; один из дерущихся, господин де Жирарден, директор газеты «Пресс», получил звонкую пощечину от некоего господина Бержерона, редактора «Шаривари»108. И, разумеется, пощечина, а не музыка вызвала вопли: «На помощь! На помощь!» Испуганная, растрепанная госпожа де Жирарден (поэтесса Дельфиния Гей) металась по своей ложе, словно паяц. И поскольку все зрители, сидевшие рядом, равно как и в противоположном конце зала, приняли участие в шумной интермедии, успех концерта оказался под угрозой. Но чудом он все же возобновился и, несмотря на скандал, закончился, но… в полупустом зале.

Какое, однако, невезение!

Но Гектор считал так: «То не было поражение, поскольку я смог до конца дирижировать перед публикой, которая в конце концов была покорена музыкой, обвивавшей ее, словно звучащая шаль».

Снова остановимся. Время перевести дыхание. Наш неистовый маэстро изучает обстановку, дает ей оценку, затем подводит итог. В этом деле он большой мастер, и выводы неизменно бывают лестными и ободряющими, даже если должна пострадать истина.

– Все идет хорошо! – воскликнул он. – Я должен лишь стоять на своем.