«КОМИТЕТ ПЯТИ» ООН
«КОМИТЕТ ПЯТИ» ООН
Инициаторы предыдущих событий явились сторонниками созыва осенью 1957 года чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Эти попытки преследовали вполне определенные цели, над разработкой и претворением в жизнь которых работали лучшие головы ЦРУ: исключение Венгерской Народной Республики из этой авторитетной международной организации, осуждение Советского Союза, снижение притягательной силы социализма.
Вот что по этому поводу 9 сентября 1957 года писала влиятельная французская газета «Монд», поместившая статью видного публициста Тамаша Шрайбера:
«Доклад «комитета пяти» наносит серьезные обвинения правительству Кадара.
…Имре Хорват, министр иностранных дел правительства Кадара, будет лично присутствовать на сессии, о тем чтобы защитить заранее проигранное дело».
Следовательно, «комитет пяти» был главным оружием, которое враги использовали против нас. Среди всех органов ООН этот орган уже в течение нескольких месяцев создавал нам самое большое количество забот. Председателем этого комитета был избран датчанин Андерсен, который, будучи членом Социалистического интернационала, стоял близко к Кетли. Датчанином был и руководитель секретариата — Йенсен, о котором речь пойдет ниже.
За исключением одного представителя Цейлона, «комитет по Венгрии» нельзя было назвать беспристрастным. Члены этого комитета хорошо знали, чего они хотят. Ничто так точно не характеризует их стремления, как последствия, которые возникли на удивление быстро и о которых средства массовой информации раструбили на весь мир. Приведу лишь два отрывка из издававшейся в Мюнхене эмигрантской газеты «Уй Хунгария».
В номере от 1 мая 1957 года говорилось следующее:
«Первый доклад «комитета пяти» — не признавать правительства Кадара».
В номере от 28 июня 1957 года:
«Согласно докладу «комитета пяти» ООН правительство Кадара не представляет венгерской нации».
Учитывая то обстоятельство, что этот комитет был образован в середине января, а доклад, состоявший из 300 страниц, подготовлен лишь в конце августа, напрашивается однозначный вывод: до обнародования этого доклада комитет не имел права выносить обвинение.
В моем распоряжении нет данных о том, располагали ли органы разведки социалистической Венгрии какими-либо материалами о деятельности этого комитета в Америке и Западной Европе. Мне же такая возможность предоставилась только в 1957 году, когда я начал работать в Австрии, в самом крупном эмигрантском центре.
Моя «собственная» организация «Национальное представительство свободной Венгрии» в своем письме просила меня и еще нескольких видных эмигрантов о том, чтобы я оказал помощь «комитету пяти» в его работе, а точнее говоря, направил бы его деятельность в нужном направлении. Помимо меня в ряды «борцов» были включены Ференц Видович, Габор Хаваш (сотрудник международной организации свободных профсоюзов), бывший летчик старший лейтенант Эрвин Иклоди-Сабо и инженер Лайош Шипош.
Вот какое послание было разослано им:
«Дорогой друг!
Начиная с 1 марта в Европе продолжает работу специальный «комитет пяти», занимающийся положением в Венгрии, созданный по инициативе Генеральной Ассамблеи ООН. «Комитет пяти» желает установить, основываясь на показаниях очевидцев, обстоятельства советского вмешательства в дела Венгрии. Предварительным местом нахождения комитета выбрана Женева, однако члены комитета непременно побывают и в Австрии.
В связи с этим мы просим Вас оказать этому комитету всяческую помощь и поддержку с тем, чтобы его работа была более успешной.
Председатель Анна Кетли.
Вице-председатель Бела Кирай».
Австрийское правительство предоставило в распоряжение комитета ООН дворец, оборудованный по последнему слову техники. Секретарями, переводчиками, экспертами были венгры. Среди трех секретарей комитета находились д-р Тамаш Пастор, бывший депутат парламента, мой коллега по партии; граф Дьердь Сечени, вместе с которым мы несколько месяцев провели в заключении в одной тюрьме, а также Тибор Пастор, который после выезда за границу получал от меня помощь. В число экспертов попал инженер-строитель Ласло Берецки, один из основателей (одновременно и секретарей) вызванного мною к жизни «Института культуры венгерских эмигрантов».
Я сразу же вышел на связь с Центром. В ходе совместной консультации мы пришли к следующему мнению: во-первых, появилась возможность для проверки деятельности комитета; во-вторых, необходимо попытаться внести в его ряды сомнение или, в крайнем случае, замешательство; в-третьих, любой ценой, даже рискуя собственной жизнью, я должен достать доказательства, которые поставят под сомнение достоверность докладов, поступающих от комитета.
Короче говоря, заданий было много, и все они были тяжелыми. Ставка была огромной, но идти на это было необходимо.
Довольно скоро я получил из Будапешта доказательства того, что д-р Тамаш Пастор и граф Дьердь Сечени — самые обыкновенные доносчики. Центр, учтя все обстоятельства, принял решение: я должен скомпрометировать одного из них. Выбор пал на Тамаша Пастора, считавшегося более умным и опасным.
Но каким образом я обнародую разоблачающие материалы? Ответ на этот вопрос подсказало мне одно обстоятельство, доставившее столько беспокойства, бессонных ночей и мучений. Речь шла о документах министерства внутренних дел, которые попали в руки генерала Зако, агентов из «Свободной Европы» и западной разведки. Одна за другой появились публикации под громкими заголовками. Например, в газете «Уй Хунгария» 15 марта 1957 года была напечатана статья «Секреты оперативного отдела. Борец за свободу в министерстве». Исходя из этого, я мог спокойно утверждать, что все эти материалы принес мне прямо домой один незнакомый венгр эмигрант.
Выполнить полученное задание оказалось не так-то легко. Тамаш Пастор считал меня своим другом, мы с ним часто виделись, а бывая за границей, не забывали посылать друг другу открытки.
И тут мне пришло в голову, что Тамаш Пастор никогда не делал моральной проблемы из того, чтобы в погоне за лакомым куском не продать своих коллег. Как только я об этом вспомнил, задание уже не казалось мне таким сложным.
Я дождался того времени, когда добрая половина «свидетелей» уже была опрошена членами комитета. Это было важным моментом для будущего.
Однажды я пригласил к себе на квартиру Тамаша Пастора, а также Ивана Келемена, редактора газеты «Немзетер» и Габора Кочиша — одного из ведущих сотрудников этой же газеты.
Настроение у Тамаша Пастора всегда было отличное, улыбка не сходила с его лица. Это и неудивительно, ведь дела у него в ту пору шли хорошо. Он написал мемуары о годах, которые провел в заключении. Думаю, что в них Пастор ни словом не обмолвился о своих доносчиках. Книга эта в скором времени должна была выйти в одном парижском издательстве. Будучи секретарем комитета ООН, он получал хорошую зарплату, завел массу важных и полезных знакомств.
Келемен чуть было не нарушил все мои планы. Его и Кочиша я пригласил прийти ко мне за полчаса до прихода Пастора, чтобы проинформировать их о цели этой встречи. Оба они были крайне необходимы мне для проведения такой акции, в которой им отводилась роль ассистентов.
Этот шаг безопасности чуть было не испортил всего дела. И отнюдь не потому, что Келемен и Кочиш хотели пощадить бывшего предателя и доносчика. Напротив, они пришли в такую ярость, что оба были готовы сами расправиться с ним.
В конце концов мне удалось убедить их в необходимости действовать так, как предлагал я. Однако вопреки нашему уговору они так холодно встретили вошедшего Пастора, что улыбка мгновенно сползла с его лица.
— Что с вами случилось? — с удивлением спросил он.
— Просто настроение скверное. Дела идут не очень хорошо.
Тут в разговор вмешался я, чтобы хоть как-то успокоить Тамаша Пастора и завести разговор о работе «комитета пяти».
— Ну, нечего жаловаться! — воскликнул я с наигранной строгостью. — Садитесь лучше! — И, поставив на стол рюмки, я наполнил их коньяком.
Постепенно все успокоились.
— А ведь у вас нет причин для плохого настроения, — проговорил Пастор, выпив очередную рюмку и поставив ее на стол. — Люди Андерсена великолепно работают.
— И много свидетелей опросили они сегодня?
— Троих. Приглашено было больше, но представитель Цейлона очень мешает — вмешивается во все…
— Как это? — поинтересовался я.
— Ему мало того, что рассказывает свидетель. Он то и дело задает дополнительные вопросы, даже устраивает нечто похожее на перекрестный допрос…
— И это ты называешь великолепной работой? — нервно перебил его Кочиш.
Пастор удивленно замолчал, не зная, оскорбиться ему или не обращать внимания на язвительность Кочиша, которую можно было объяснить только плохим настроением Габора.
— Речь пойдет о других людях. Сам Андерсен — превосходный председатель комитета, и он не выпустит из своих рук бразды правления. Например, сегодня он несколько раз вежливо, но настойчиво вмешивался в ход опросов. Он очень помог свидетелю, которого сбивал своими вопросами цейлонец.
Я сразу же решил сообщить в Центр о поведении представителя Цейлона.
Снова наполнив рюмки коньяком, я предложил выпить за здоровье присутствующих. Все выпили, и я сказал:
— Тамаш, прошу тебя, напиши нам фамилии всех свидетелей, которые уже были опрошены. Всех, кого ты знаешь!
Моя просьба удивила Пастора. Еще не догадываясь о причине моего любопытства, он сразу же почувствовал, что тут что-то не так. Возможно, у него с самого начала мелькнула мысль, что он попал в руки противника (для него органы государственной безопасности Венгрии, в которых он ранее фигурировал в качестве информатора, уже были органами противника). Однако, я думаю, он сразу же отогнал ее, потому что не мог даже представить, что я или эти два сотрудника газеты «Немзетер» могут быть сотрудниками органов государственной безопасности Венгрии.
— Именной список — это тайна… — пробормотал он, чувствуя, что не сможет противостоять нам, и переводя взгляд по очереди на каждого из нас, словно ища помощи.
Я решил, что пора заканчивать эту игру. Именной список мне нужен был немедленно.
Достав из ящика своего письменного стола папку, в которой хранились донесения Пастора, и фотокартотеку, я положил все это перед ним.
Загорелое лицо его побледнело, а глаза сделались бесцветными и забегали. Он посмотрел на меня, потом на Келемена, на Кочиша… Так смотрит теленок, которого ведут на бойню, — с безнадежностью и тупостью, не понимая, что с ним происходит, но предчувствуя неотвратимое…
— Откуда… откуда это у тебя? — простонал он.
— Все это передал мне один настоящий борец за свободу. Принес и сказал: «Вот вам сувенир из министерства внутренних дел».
— Но зачем?.. И именно сейчас…
— Все это попало ему в руки, а он не знал, что с этим делать. Хранил пока у себя, вдруг найдет того человека. Предателя. Хотел дать показания в комитете ООН, но, узнав, что это ты, изменил решение.
Тут Габор Кочиш не выдержал и выкрикнул:
— Ты, презренный! Сколько честных венгерских семей ты выдал органам безопасности?!
Пастор не ответил. Он молча сидел, сжавшись в комок и побледнев как стена. Габора охватил гнев. Он вскочил и, схватив доносчика за плечи, изо всех сил затряс его:
— Говори! Говори!..
У Пастора не было сил даже для того, чтобы защищаться. Он был полностью уничтожен.
— Ни одной. Здесь я никого не выдал. Я на самом деле эмигрировал, — прошептал он и беспомощно развел руки в стороны. — Поверьте мне. Прошу…
— Расправляться с тобой мы не станем, но и на своем месте ты не останешься. А именной список нам нужен для того, чтобы мы могли предупредить тех, кого нужно.
— Но они же убьют меня, хотя… — Он, видимо, хотел сказать, что ничего плохого не сделал, но я перебил его:
— Ты получишь еще одну возможность. Твоего имени мы им не назовем, но список нам необходим, и к тому же немедленно!
Он довольно долго думал, а потом написал на листке бумаги тридцать четыре фамилии.
— О ком что знал, я тут пометил, — объяснил он.
— Хорошо. Теперь напиши заявление, в котором ты признаешь свою вину и заявляешь, что с завтрашнего дня отказываешься от своей должности в комитете ООН.
— Но…
— Не перебивай меня! Помимо этого ты в своем заявлении напишешь, что несешь полную уголовную ответственность за разглашение секретных сведений!
Написав все, чего я требовал, он бросил нам: «Привет!» — и скрылся.
Очень скоро список, состоявший из тридцати четырех фамилий, был дополнен новыми, но суть вовсе не в этом. Наше правительство и не думало никому мстить. На основании этого списка мы могли разыскать каждого свидетеля. Трудная работа, длившаяся в течение нескольких недель, закончилась успехом, а мы узнали методы работы «комитета пяти» и те вопросы, которые его интересовали. Помимо этого мы собрали доказательства того, что среди тех, кто согласился давать показания, оказались люди, которые сначала перед венгерским, а затем перед международным секретариатом поносили правительство Кадара и Советское правительство. Стало известно и о том, что «податливые» свидетели получали за это определенную мзду. Сумма была относительно высока, что и вызывало желание получить ее. Встречались люди, которые за деньги были готовы на все.
Как я уже говорил, напряженная работа дала свои результаты. И хотя я, как никогда, был осторожен, опасность провала грозила мне ежедневно, более того, она возрастала по мере увеличения числа платных или добровольных свидетелей, с которыми я беседовал. Стоило мне только произнести не то слово или же совершить даже самую незначительную ошибку, которую заметил бы мой собеседник, как могло случиться непоправимое… Мне и сейчас даже страшно вспоминать об этом, несмотря на то, что с тех пор прошло несколько десятков лет.
А тем временем жизнь развивалась по своим законам.
Правительство Венгерской Народной Республики в силу своих возможностей начало борьбу против принятия этих докладов комитета. Для этой цели были использованы и приобретенные нами доказательства. Очень помогло в этом и поведение делегата от Цейлона.
В газете «Таймс» от 20 августа 1957 года появился следующий материал:
«Из достоверных источников стало известно о том, что Цейлон воздержится от голосования в ООН по делу о положении в Венгрии до тех пор, пока его постоянный член при ООН не подпишет доклад как член «комитета пяти».
31 августа 1957 года газета сообщала:
«Если Цейлон воздержится от голосования на Генеральной Ассамблее. ООН, это скажется на отношениях Коммунистической партии Цейлона с венгерской политической делегацией. Согласно достоверным данным, венгерская делегация, которая на прошлой неделе находилась в Коломбо, решительно выступит против принятия донесения, приведя чрезвычайно сильные доводы».
Правительство США и их союзники, готовясь к решительному сражению, подготовленному ими самими же дипломатическим путем, с целью создания угодного им общественного мнения еще больше усилили свои идеологические и пропагандистские нападки.
В своих потугах они дошли до истерии, направленной против нас.
Лондонское радио 31 августа 1957 года передало:
«Режим Кадара чувствует, что все внимание венгерского народа вновь привлечено к сентябрьской сессии Генеральной Ассамблеи ООН, на которой будет обсужден доклад «комитета пяти» по венгерскому вопросу, осудивший вооруженное вмешательство, как и марионеточное правительство, пришедшее в силу этого к власти. Начавшийся со времени венгерской революции и продолжающийся до сих пор столь авторитетный международный форум, как Международная организация труда, исключил из своих рядов вырядившихся в профсоюзные одежды агентов правительства, пришедшего к власти в результате вооруженного вмешательства, и опасаются, что такая же участь ждет их делегацию и в ООН».
МТИ, Вена, 4 сентября 1957 года:
«Центральный орган социалистической партии Австрии газета «Арбайтерцайтунг» поместила статью своего главного редактора Оскара Полака под заголовком: «Венгрия и ООН», в которой говорится: «На следующей неделе состоится чрезвычайная сессия Генеральной Ассамблеи ООН с тем, чтобы еще до начала очередной сессии выявить свое отношение к докладу, составленному «комитетом пяти», возглавляемым датчанином Андерсеном, в отношении венгерских событий. Созыву чрезвычайной сессии предшествовали длительные дипломатические переговоры.
Сейчас встает вопрос, каковы же будут результаты чрезвычайной сессии? Доклад «комитета пяти» отпечатан на пяти языках. Во всех отношениях он является широкомасштабным и важным документом…»
Далее Полак высказал клеветнические обвинения в адрес народной Венгрии, не имеющие под собой реальной почвы, лживые в своей основе. Истина же содержится в следующем заявлении:
«Мы, нижеподписавшиеся, министры Антал Апро, Янош Кадар, Иштван Кошша и Ференц Мюнних, входившие в состав правительства Имре Надя, заявляем, что начиная с 1 ноября 1956 года мы окончательно порвали с этим правительством, вышли из него и выступаем инициаторами создания Венгерского революционного рабоче-крестьянского правительства.
К этому ответственному шагу нас привело сознание того, что правительство Имре Надя, ставшее беспомощным, оказалось под давлением реакции более неспособно к действиям, направленным на уничтожение растущей контрреволюционной опасности, грозившей уничтожением народной республики, рабоче-крестьянской власти, наших социалистических завоеваний…
В интересах нашей родины, нашего народа и нашего рабочего класса Венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство обратилось к командованию Советской Армии с просьбой оказать нашему народу помощь в разгроме реакционных сил, а также в восстановлении порядка и спокойствия».
На основании Конституции Венгерской Народной Республики вновь созданное правительство, возглавляемое Кадаром, было признано как президиумом и его председателем, так и председателем Государственного собрания.
После этого вернемся снова к высказываниям западной прессы.
«Нойе иллюстрирте вохеншау», Вена, 6 сентября 1957 года:
«На чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН обсуждается доклад «комитета пяти».
В сессии ООН примет участие законный представитель законного правительства Анна Кетли».
МТИ, Париж, 7 сентября 1957 года:
«Франс-тирер» ознакомит международный комитет юристов со статьей под заголовком «Незаконное правительство Кадара», которую французская секция этого комитета направит в ООН».
Радиостанция «Свободная Европа», 7 сентября 1957 года:
«Анна Кетли, единственный член правительства Имре Надя, находящаяся на свободной земле, провела в Нью-Йорке пресс-конференцию, на которой выразила убеждение в том, что Организация Объединенных Нации учтет все находившиеся в ее распоряжении законные средства и через Генеральную Ассамблею примет по венгерскому вопросу соответствующее решение.
…ООН должна заставить Советский Союз вести переговоры с правительством Имре Надя. Кетли подчеркнула, что из разработанного «комитетом пяти» доклада явствует, что и в настоящее время революционный кабинет Имре Надя является «законным правительством Венгрии».
Радиостанция «Свободная Европа», 8 сентября 1957 года:
«Пройдет еще один день, и 10 сентября состоится внеочередная сессия Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, на повестке дня которой стоит один-единственный вопрос — обсуждение доклада «комитета пяти».
«Монд», Париж, 9 сентября 1957 года:
«Специальный комитет представил ряд документов, содержащих факты, которые по своей сути являются обвинением против Яноша Кадара и других руководителей венгерского режима.
Задача западных делегатов нетрудна, так как доклад специального комитета предоставляет в их распоряжение массу документального материала».
Видимо, по поручению своего правительства стратеги ЦРУ проделали огромную работу. Все свидетельствовало о том, что «комитет пяти» настолько искусно составил свой доклад, что достиг цели. Ведущиеся в рамках ООН постоянные дипломатические сражения увенчались большой дипломатической победой. Радиостанция «Свободная Европа» в одной из своих передач, вышедших в эфир 8 сентября 1957 года, на весь западный мир раструбила:
«Западные нации после венгерских событий потеряли веру в возможность мирного сосуществования, более того, они даже отказались от установления культурных связей и контактов, запланированных ранее. Эта изоляция оказалась очень мучительной для нынешних руководителей Советского Союза. Мало того, что сама идеологическая основа советского строя в борьбе с венгерской революцией получила ряд незаживающих ран. На практике она с каждым днем несет все большие и большие потери. Слабеют коммунистические партии, имеющиеся в свободных странах, представляющие собой бастионы мирового коммунизма. Все это способствует тому, что Советский Союз за последние месяцы был вынужден предпринять огромные усилия для ликвидации политической и моральной изоляции…
Он сделал все возможное для того, чтобы освободиться от этой изоляции и от груза венгерской агрессии с тем, чтобы снять венгерский вопрос с повестки дня международной политики».
Положение действительно было тяжелым. Немало зависело и от того, как в будущем будут судить о социализме страны, вставшие на путь освобождения от колониальных оков.
Стало ясно, что опровержение доклада «комитета пяти» и документальное подтверждение этого опровержения крайне необходимы, и не только в интересах Венгрии.
Именно в это время руководители нашего правительства приняли решение отозвать меня на родину. Для принятия столь важного решения имелось несколько серьезных причин. Во-первых, если я буду находиться за границей, они не смогут обнародовать те доказательства, которые были получены мною. Одновременно это означало бы мой провал и, возможно, привело бы к моей гибели. Во-вторых, личное выступление человека, игравшего в эмиграции руководящую роль, располагавшего к тому же серьезными доказательствами, было бы более эффективным, чем простое перечисление фактов или показ соответствующих документов. И в-третьих, поколебать мировое общественное мнение, ввергнутое средствами массовой информации Запада в шоковое состояние, и вывести его из этого состояния можно было лишь антишоком, с помощью которого можно было заставить его занять другую, полярную позицию. А произвести такой эффект могло лишь возвращение руководящего деятеля эмиграции к себе на родину, возвращение из так называемого «свободного мира» в «порабощенную и измученную» Венгерскую Народную Республику.
На основании принятого Центром решения 9 сентября я вернулся на родину.
И буквально на следующий же день правительство Венгерской Народной Республики в своем заявлении не только отклонило, но и осудило доклад «комитета пяти», поскольку в нем были искажены факты и утверждалось невозможное.
На Западе все еще полагали, что это заявление является не чем иным, как своеобразным пропагандистским трюком. Средства западной информации взяли доклад комитета Андерсена под свою защиту.
Приведу несколько примеров.
Агентство Рейтер, Нью-Йорк, 10 сентября 1957 года:
«Из прений на чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. После председателя выступил представитель ООН, он же специальный представитель по Венгрии, в защиту доклада от критики коммунистами. Он заявил, что доклад, содержащий 150 тысяч слов, выдержит проверку будущих комиссий».
Венгерское правительство, зная всю правду, заняло выжидательную позицию. А тем временем в ООН продолжались нападки, которые невозможно было остановить.
Лондонское радио, 14 сентября 1957 года:
«В пятницу ночью Генеральная Ассамблея ООН большинством голосов проголосовала за решение, в котором осуждается вооруженное нападение на Венгрию…
Генеральная Ассамблея ООН одобрила доклад «комитета пяти» как документ, выражающий мировое общественное мнение».
Инициаторы и исполнители этого похода пребывали в победном бреду. Решение, вынесенное благодаря американской машине голосования, было обнародовано западными агентствами, после чего выступил представитель США при ООН Лодж. В его речи содержалось одно важное для нас с точки зрения этого дела предложение:
«Если бы это была только борьба, которую вели между собой венгры, мы не имели бы права заниматься ею, однако доклад, составленный «комитетом пяти», основательно устанавливает, что эта борьба есть не что иное, как борьба всей венгерской нации».
Когда я уже находился в Будапеште, мы долго и много работали над представленными мною сведениями и документами. Готовили основательный контрудар. Наше правительство через своего делегата Петера Мода заявило следующее:
«Контрреволюционный мятеж в Венгрии был подготовлен и проведен западными империалистическими кругами.
…Часть аккредитованных в Венгрии западных дипломатов также занималась шпионажем.
…Часть контрреволюционеров после своего бегства из страны за границу до настоящего времени продолжает проводить с территории Австрии и Германии шпионско-подрывные акции».
Наше правительство сочло, что настало время основательно подорвать веру общественности в достоверность доклада, подготовленного «комитетом пяти», и добиться моральной и политической победы.
4 октября я как политический эмигрант, вернувшийся на родину, провел пресс-конференцию, на которой перед иностранными и венгерскими корреспондентами продемонстрировал имевшиеся в моем распоряжении доказательства.
Сила доказательств заставила Дага Хаммаршельда, генерального секретаря ООН, предпринять проверку всей деятельности «комитета пяти».
Итак, широкомасштабная операция против Венгерской Народной Республики, в проведении которой были использованы вся международная пресса, теле- и радиокомпании, да и сама Генеральная Ассамблея ООН закончились крахом.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.