Крым – «подарок» Хрущева

Крым – «подарок» Хрущева

Расправившись с Берией, Хрущев вздохнул свободнее. Сегодня ясно, что Берия был не более виновен, чем вся преступная Система во главе с «ленинским ЦК». Просто по воле партии этот человек с маленькими стеклами пенсне на переносице был штатным, профессиональным Инквизитором большевистского строя. Его боялись все, в том числе и «соратники».

Берия знал о каждом члене Президиума так много, что мог инспирировать против того любое «дело» в любой момент. Если бы это был не Берия, то другой «ленинец» на таком посту делал бы то же самое. «Карающий меч» был необходим Системе, но после смерти диктатора все его соратники сразу почувствовали, как они беззащитны перед главой спецслужб. Если раньше их судьба была в руках Сталина и его Палача, то после смерти вождя она зависела от воли не двух, а одного «судьи». Никто не хотел восстановления подобного положения.

Сейчас много пишут о Берии чуть ли не как о «реформаторе», предтече грядущих перемен. Некоторые шаги «Лубянского маршала», связанные с попытками после смерти Сталина несколько ограничить террор, «разгрузить», разукрупнить ГУЛАГ путем передачи ряда его структурных подразделений в народное хозяйство, наладить разрушенные отношения с Югославией, не навязывать социализма ГДР, были шагами трезвого политика.

К тому же Берия не без оснований рассчитывал, что после ухода тяжелобольного Сталина он имеет крупные шансы стать «главным» вождем. Он уже приценивался к будущему, готовился внести коррективы в функционирование Системы. Но Берия не собирался ничего кардинально менять. Он просто был готов более тщательно «отладить» Систему. В этом свете разговоры о «реформаторстве» сталинского монстра – явный перебор. Я бы мог привести множество примеров обратного свойства, когда сам Берия выступал прямым инициатором шагов, которые и сегодня поражают воображение своей крайней бесчеловечностью и жестокостью. Ведь это именно Берия в марте 1940 года внес в политбюро предложение расстрелять без суда 25 700 польских офицеров и граждан, оказавшихся в СССР после раздела Польши в 1939 году. Именно по предложению Берии учредили в 1943 году каторгу, а затем «вечные поселения», спецлагеря и многое, многое другое. «Реформатор» является главным инициатором высылки целых народов в Сибирь, Казахстан, а незадолго до смерти Сталина получил его одобрение на создание двух бюро: по терроризму внутри страны и за ее пределами. Обо всем этом нельзя забывать тем, кто сегодня готов представить Берию провозвестником, предтечей далекой еще перестройки. Это не так.

Ясно, однако, одно: Хрущев смог одолеть Берию не как проклятие Системы, ее страшный Символ, а как дамоклов меч над собой и своими единомышленниками. Никита Сергеевич не хотел понять, что Берия был орудием партийной верхушки. В преступлениях главного Инквизитора не менее повинны все те, кто абсурдно заклеймил его как «агента международного империализма», «авантюриста», «провокатора», «английского шпиона».

Берия был повержен. На некоторое время в высшем советском руководстве установилось двоевластие: государственного и партийного начал. В персональном плане это означало руководство «дуэтом»: Маленковым и Хрущевым.

За два-три года до смерти Сталина Г.М. Маленков являлся вторым по значению человеком в партии и государстве. Никто не делал секрета из того, что Маленков был не просто фаворитом вождя, но и наиболее вероятным его преемником. Поэтому никого не удивило назначение Маленкова после смерти Сталина на пост Председателя Совета Министров СССР. К тому же Георгий Максимилианович по-прежнему председательствовал на заседаниях Президиума ЦК. Тот факт, что именно Маленков выступил первым на траурном митинге на похоронах Сталина, всеми был расценен однозначно: говорил преемник вождя. К тому же все знали, сколь тесные дружеские отношения у Маленкова были с Берией.

Поэтому победа Хрущева в устранении Берии из высшего эшелона власти резко ослабила позиции Маленкова. Уже к концу 1953 года любое крупное решение требовало согласия не только Председателя Совмина Маленкова, но и первого секретаря ЦК Хрущева. У Маленкова фактически не оказалось союзников в Президиуме ЦК. Молотов и Каганович за спиной Маленкова презрительно называли «Маланьей», явно имея в виду женообразный облик недавнего фаворита Сталина.

Хрущев, человек с большой природной смекалкой, хорошо чувствовал, что вокруг Маленкова образовался вакуум. Это было умело использовано Никитой Сергеевичем для дальнейшего усиления своих позиций. В сентябре 1953 года, как мы уже говорили, Хрущев стал первым секретарем ЦК КПСС. Теперь он не скрывает своих претензий на единоличное лидерство, тем более что делается это в рамках кампании «укрепления роли партии» во всех сферах государственной и общественной жизни.

Многие вопросы большого значения Хрущев уже решает один, заботясь лишь о том, чтобы они были соответственно оформлены. Так, например, было с передачей Крыма в состав Украинской ССР. Это иррациональное решение пришло к Хрущеву внешне внезапно. Первый секретарь, переговорив в декабре 1953 года с Маленковым и не встретив серьезного противодействия по вопросу о передаче Крымской области, тоном приказания предложил Председателю Совмина:

– Давайте не будем затягивать этого решения. На одном из ближайших заседаний Президиума ЦК обсудим вопрос…

Маленков сразу же согласился. Для него было ясно, что Хрущев уже незаметно оттеснил его на вторые-третьи роли.

Почему у Хрущева, менее чем через год после смерти Сталина, возникло желание перекраивать административную карту страны? Чем это можно объяснить? Может быть, кто-то инспирировал эту инициативу?

Доподлинно никто сегодня не ответит на поставленные вопросы. Однако некоторые соображения можно высказать.

Всю свою «руководящую жизнь» Хрущев провел в Москве и на Украине. Работая секретарем районного, а затем и городского партийных комитетов, Хрущев физически чувствовал близость высшего руководства страны. Никакого своеволия. Точное и строгое исполнение кремлевских директив. Уехав в Киев, куда его направило политбюро в 1938 году первым секретарем ЦК Компартии Украины, Хрущев быстро заметил разницу столичного и провинциального положения. Конечно, власть Москвы здесь еще больше казалась абсолютной, самодержавной, но и собственные возможности были явно большими, нежели на вторых ролях в Москве. Еще тогда, вероятно, у него возникала мысль о Крыме, тем более Хрущев знал, что, начиная с ленинских времен, карта административного деления СССР «уточнялась» не раз. Тем более что, несмотря на национальное административное деление, страна была унитарной. Где что «отрезать», кому «прирезать» – мало кого волновало. Но ставить «вопрос» тогда он не решался.

Хрущев, вновь оказавшийся с 1949 года в Москве, жил в известном смысле еще Украиной. Хрущев любил Украину. Став в 1953 году первым секретарем ЦК КПСС, он очень часто в своих докладах, выступлениях ссылался на украинский опыт, ставил в пример достижения Украины. Там осталось у него много друзей. В своих воспоминаниях Хрущев очень тепло говорит об Украине и ее руководстве. «Я русский, – диктовал он, – и не хотел бы проявить неуважение к русскому народу, но я должен сказать, что нашими успехами в деле восстановления сельского хозяйства Украины и воссоздания промышленности республики мы обязаны именно украинскому народу»{594}.

В начале 1954 года, отметим это особо, торжественно отмечалось 300-летие воссоединения Украины с Россией. Хрущев, как удалось установить, накануне этого события не раз беседовал с Д.С. Коротченко, другими украинскими руководителями. В разговорах, в частности, обсуждался вопрос, как весомее «отметить» значимость великой даты воссоединения. То ли была прозрачная «подсказка» собеседников, то ли сам Хрущев оказался весьма «находчивым», но идея передачи Крыма первоначально возникла в узком кругу. Хрущев не видел в этом акте ущемления социального достоинства россиян, ибо СССР (несмотря на «союз») был сугубо унитарным государством…

Почувствовав себя в конце 1953 года фактически первым лицом не только в партии, но и в государстве, Хрущев неожиданно для всех поставил перед своими «соратниками» вопрос о Крыме. Поставил настойчиво. Никаких внятных обоснований от него не последовало, да их и не требовалось. Он решил – и все. Возможно, уже пообещал Киеву. Возражений не было.

Воля первого лица в советском государстве не нуждалась в рациональном объяснении. К тому же СССР, хотя и назывался союзным государством, был в действительности сугубо унитарной державой. Какая разница, где будет числиться та или иная область?

Хрущев любил Крым – «всесоюзную здравницу». Интересовался делами области. Однажды даже затребовал в VI секторе общего отдела ЦК материалы, связанные с Крымской конференцией 4-11 февраля 1945 года. В Ливадии тогда состоялась историческая встреча Сталина, Рузвельта и Черчилля. Политическое и историческое ее значение известно. А затребовал Хрущев материалы, видимо, вот почему.

Делегации СССР, США и Великобритании размещались в Юсуповском, Ливадийском и Воронцовском дворцах. Специально к этому случаю в районе дворцов создали мощные бомбоубежища, стянули туда несколько сот зенитных орудий, большое количество истребительной авиации. Дворцы охраняло 4 специальных полка НКВД, много других специальных частей и подразделений. Если бы фашистское руководство, узнав о конференции, попыталось нанести по этим объектам удар, то едва ли что получилось бы из этой затеи. Сталин вокруг дворцов создал «зону неуязвимости».

Так вот, после окончания конференции все эти дворцы (с обслуживающими их совхозами «Красный» и «Молодая гвардия») с согласия Сталина перешли с конца февраля 1945 года в ведение НКВД СССР, затем в 1947 году – под крыло МГБ СССР. После смерти Сталина Хрущев настоял, чтобы великолепные жемчужины Крыма, находившиеся в распоряжении могущественных спецслужб страны, были переданы в ведение Управления курортами ВЦСПС{595}. Отобрав дворцы у МВД и МГБ, Хрущев решил пойти дальше; а почему нельзя и сам Крым, «всесоюзную здравницу», отдать новому хозяину – Украине?

Как водилось в те времена, любой крупный вопрос вначале рассматривался на заседании Президиума (политбюро), а затем все остальные органы были обязаны лишь проштамповать уже решенное «наверху». Так и сейчас: на очередное заседание Президиума ЦК был вынесен вопрос «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР». Значился он в повестке дня лишь одиннадцатым… Для высших функционеров это была обычная рутина.

Вел заседание Г.М. Маленков. Присутствовали члены и кандидаты в члены ЦК: Хрущев Н.С., Ворошилов К.Е., Булганин Н.А., Каганович Л.М., Микоян А.И., Сабуров М.З., Первухин М.Г., Шверник Н.М., Пономаренко П.К., а также секретари ЦК Суслов М.А., Поспелов П.Н., Шаталин Н.Н. Обсуждения не было. Зачитали проект постановления, состоящий из двух пунктов: «Утвердить проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР»{596} (хотя Президиум еще только должен был быть в этот день созван). Признали в постановлении также необходимым провести «специальное заседание Президиума Верховного Совета СССР, на котором рассмотреть совместное представление Президиумов Верховных Советов РСФСР и УССР о передаче Крымской области…»{597}. Вопрос о передаче Крыма занял всего 15 минут. Подпись под постановлением: «Секретарь ЦК КПСС Н. Хрущев». Дальше все было делом партийной «техники»…

Новый лидер партии и страны, настояв на неправедном решении, наверняка, по своему невежеству, не знал истории Крыма. Ему было неизвестно, что в процессе создания Русского централизованного государства Москва долгие десятилетия вела жестокую борьбу с Крымским ханством. Для этого осколка Золотой Орды военный грабеж стал одним из основных занятий и постоянным источником военной угрозы для юга России.

В ходе русско-турецких войн (а Крымское ханство находилось в вассальной зависимости от Османской империи) 1771–1791 годов Крым, Таврия и территория между Бугом и Днестром были отвоеваны Россией.

В эти же годы были созданы русский Черноморский флот, основаны русские города-порты Севастополь, Одесса, Херсон, Николаев. Для России Севастополь, Крым явились символами могущества и славы. Победы Черноморского флота у островов Фидониси (ныне – Змеиный) и Тендра (Тендровская коса), близ Керченского пролива и у мыса Калиакрия, в Афонском и Синопском морских сражениях стали выражением национальной гордости россиян. Имена прославленных флотоводцев Ф.Ф. Ушакова, Д.Н. Сенявина, М.П. Лазарева, П.С. Нахимова стали гордостью русской нации. Откуда все это было знать малограмотному Хрущеву? Да, конечно, он не мог даже во сне предположить, что Украина когда-нибудь станет суверенным государством и воспользуется его царским подарком… Хотя, впрочем, цари не делали таких подарков. Это большевики положили начало традиции пренебрежения российскими территориями (вспомните согласие Ленина на передачу едва ли не половины европейской России уже почти поверженной Германии…).

Я не думаю, что Хрущев при возникновении сумасбродной идеи о передаче Крыма имел какой-то тайный умысел. Он не мог знать, что СССР когда-нибудь распадется и его бездумное решение создаст столько проблем в отношениях между Россией и Украиной. Обладая мужицкой смекалкой и немалым мужеством, Хрущев, как и большинство вождей СССР, был малообразованным человеком, что часто, очень часто способствовало созданию конфликтных ситуаций (в отношениях с Китаем, во время Суэцкого и Карибского кризисов, во многих внутриполитических вопросах). Невежество, как повивальная бабка авантюризма, субъективизма, легковесности, не раз ставило Хрущева в положение бесславно проигравшего и опростоволосившегося. В историческом ключе именно таким выглядит и его решение по Крыму.

После заседания Президиума ЦК 25 января 1954 года события развивались форсированно. Состоялись заседания соответствующих президиумов республик, правительства РСФСР, в которых они дружно, по команде сверху, постановляли: «Учитывая территориальное тяготение Крымской области к Украинской ССР…», принимая во внимание «общность экономики и тесные хозяйственные и культурные связи», передать Крымскую область в состав УССР. Подписи послушных и бездумных исполнителей А. Пузанова (Председатель Совета Министров РСФСР), М. Тарасова (Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР), Д. Коротченко (Председатель Президиума Верховного Совета Украинской ССР), других функционеров лишь свидетельствуют о глубокой ущербности Системы{598}.

Никакой глубокой мотивации передачи области другой республике не было. Никто даже не подумал, что скажут по этому поводу жители Крыма, большинство которых русские. Для большевистских руководителей СССР был сугубо унитарным государством и любые манипуляции с территориями внутри Союза считались обычным, нормальным делом. В результате коммунистического владычества собственно Российская Федерация «укрепила» своими территориями целый ряд других республик. И все на основании кабинетных решений кремлевских вождей.

Уже 19 февраля 1954 года в Кремле состоялось заседание Президиума Верховного Совета СССР. Состав был неполным; не все приехали. Из 15 зампредов присутствовало лишь 9 человек; из 15 членов прибыли 12. Председательствовал К.Е. Ворошилов. В качестве члена Президиума Верховного Совета СССР присутствовал и Н.С. Хрущев, наблюдая за спектаклем, который разыгрывался по сценарию, составленному М.А. Сусловым и Н.М. Пеговым. Тексты выступлений были подготовлены в отделе пропаганды ЦК и вручены заранее намеченным ораторам: М.П. Тарасову, Д.С. Коротченко, Н.М. Швернику, Ш. Рашидову, О.В. Куусинену, К.Е. Ворошилову.

Хрущев слушал казенные речи, думая уже о другом: его теснили новые идеи о реорганизации управления промышленностью…

Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Тарасов в своем выступлении напирал на то, что Крым является «как бы естественным продолжением южных степей Украины», а посему передача Крымской области в «состав Украинской республики отвечает интересам укрепления дружбы народов великого Советского Союза…». Не знаю, что чувствуют люди, читая чужие тексты, с чужими мыслями; мне в своей жизни не приходилось таковых озвучивать.

Председатель Президиума Верховного Совета Украинской ССР Коротченко выражал «сердечную благодарность великому русскому народу за исключительно замечательный акт братской помощи (?!), о котором идет речь на сегодняшнем заседании…».

Однако два оратора, помимо своей воли (ведь речи писали другие люди), сказали нечто близкое к истине. Николай Михайлович Шверник заявил, что «такая передача крупнейшей области, богатой сырьевыми ресурсами, с развитой крупной промышленностью, ценными природными лечебными факторами может быть осуществлена только в условиях нашей социалистической страны…». Что верно, то верно. Такое дикое свершение можно представить лишь в «социалистической стране». Куусинен развил эту тему. «Только в нашей стране возможно, – заявил он, – чтобы такой великий народ, как русский народ, без всяких колебаний великодушно передал другому братскому народу одну из ценных областей. Только в нашей стране возможно, когда такие важнейшие вопросы, как территориальное перемещение отдельных областей в состав той или иной республики, разрешаются без всяких затруднений…»{599}

Спектакль шел без сбоев. Сумасбродной идее Хрущева ораторы пытались придать окраску некоей разумности, социалистического интернационализма, респектабельности, государственной мудрости. Так происходило становление очередного главного лидера СССР. Одолев Берию, проигнорировав национальное достоинство россиян, Хрущев уже через год после смерти Сталина уверовал в свое всесилие, реально почувствовал, сколь абсолютна власть первого лица в государстве, созданном Лениным.

Заключал прения Председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилов: «…Только в условиях Союза Советских Социалистических Республик возможно подобное справедливое решение всех территориальных вопросов… (как будто существовал этот «территориальный вопрос». – Д.В.). И в далеком и недалеком прошлом враги неоднократно пытались отнять у России Крымский полуостров, использовать его для грабежа и разорения русских и украинских земель, создать там военную базу для нападения на Россию и Украину…» Ворошилов дал понять, что этот акт «дарения» полуострова очень важен, «когда советские люди торжественно отмечают замечательную историческую дату 300-летия воссоединения России с Украиной»{600}.

Пожалуй, позорная эпопея, связанная с разбазариванием исторически собранных земель России, для Хрущева была актом собственного самоутверждения. Именно он спустя некоторое время намерился передать Японии два острова Курильской гряды. Но в Токио на тот шаг не захотели отреагировать дистанцированием от США, как хотела того Москва, и Хрущев «передумал».

Когда через неделю после этого заседания был обнародован указ Президиума Верховного Совета СССР о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР, население и в России, и на Украине встретило его спокойно и даже равнодушно. Советские люди уже привыкли, когда вожди в Кремле в узком кругу решают все, что захотят. Безмолвный народ огромной великой страны уже свыкся с тем, что им манипулировали, решали его судьбы, никогда не спрашивая, хотят ли этого миллионы граждан.

Хрущев, взяв на вооружение сталинские методы, действовал бесцеремонно решительно, больше всего полагаясь на свою политическую волю. Можно даже сказать, что устранение Берии и передача Крыма Украине явились для Хрущева не только проверкой его способности оттеснить Маленкова с вершины холма власти, но и экзаменом на всесоюзного лидера большевистской школы. Хрущев так же, как и Сталин, и все последующие генсеки, прежде всего взял на вооружение Ленина, повторяя к месту и не к месту: «Нужно вспомнить, как учил Ленин», «При Ленине было так», «Ленинские нормы партийной жизни следует возродить…» и другие подобные заклинания. При том, что сам Хрущев, как и многие другие большевистские бонзы, Ленина знал чрезвычайно слабо… Хотя в кабинете каждого вождя всегда стояло Полное собрание сочинений В.И. Ленина, к которым никогда не прикасались их руки.

Ленинское идолопоклонство является общей чертой всех генсеков. Без него они не смогли бы удержаться на кремлевском холме. Хрущев, заменив Сталина как лидера гигантской страны, продолжал действовать, используя пока сталинские методы. В 1953 и 1954 годах Хрущев, расправившись с Берией и «подарив» Крым, еще не знает, что через два года именно он поведет яростные атаки на самого Сталина…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.