1. Рано созревший гений

1. Рано созревший гений

Семья Паскаля принадлежала к судейскому дворянству, или «дворянству мантии» (noblesse de robe). Судейское дворянство появилось во Франции при Франциске I (XVI в.), когда была узаконена практика продажи должностей в судебных учреждениях, называемых парламентами. Обладатель должности возводился в дворянское звание и сверх того получал ряд привилегий (частичное освобождение от налогов, от военной службы, военного постоя и др.). Представители третьего сословия охотно покупали должности, приносившие им более высокое положение в обществе, доходы и власть на местах. Предки Блеза Паскаля получили дворянское звание за 150 лет до его рождения. Они, как по традиции и их потомки, служили в клермонском парламенте, пользуясь почетом и уважением за справедливость и доброту. Отец Блеза Этьен Паскаль был человеком широко образованным и талантливым. Он служил выборным королевским советником финансово-податного округа Овернь, а в 1626 г. купил еще должность второго президента палаты сборов в соседнем городе Монферране. Он был человеком весьма состоятельным, принадлежал к сорока наиболее богатым клермонцам. Мать Блеза, Антуанетта Бегон, дочь судьи, умерла, когда Блезу было два с половиной года, его старшей сестре Жильберте 6 лет, а младшей Жаклине всего несколько месяцев.

38-летний Этьен Паскаль решил больше не жениться и полностью посвятить свою жизнь воспитанию детей. Оказавшись вдумчивым педагогом и умелым учителем, он сумел дать своим детям гуманистическое воспитание в духе принципов педагогики Монтеня и прекрасное по тому времени домашнее образование.

Ум Блеза развивался свободно, не скованный излишним наставничеством или мелочной опекой. Отец с детства приучил его к самостоятельным исследованиям и бескорыстному исканию истины, что вполне отвечало мощному творческому дарованию его необыкновенного сына. Все биографы отмечают, что Паскаль представляет собой наиболее редко встречающийся пример очень раннего проявления гениальности. К счастью, маленький Блез не был одним из тех вундеркиндов, «яркая одаренность» которых сходила совершенно на нет по мере их возмужания. Он поражал и восхищал сначала своих близких, а потом и современников глубиной проникновения в суть вещей, оригинальностью и парадоксальной простотой решения сложнейших проблем того времени. Поистине Блез Паскаль как ученый умел читать «книгу природы», которую с детства открыл перед ним его мудрый отец.

Этьен Паскаль учил детей классическим языкам, латинскому и греческому, грамматике, математике, истории, географии и другим наукам. Девочки были тоже способными и одаренными, особенно младшая Жаклина, драматический талант которой будет оценен при дворе, а поэтический дар — знаменитым Пьером Корнелем. Жаклина отличалась удивительной красотой. И духовно, и внешне она очень походила на своего брата, с которым всю жизнь ее связывала трогательная дружба. Старшая, Жильберта, тоже обладала литературными способностями. После смерти брата она приняла деятельное участие в издании его произведений и написала в связи с этим его биографию «Жизнь господина Паскаля» (см. 14, 17–33), проникнутую естественным преклонением перед его памятью.

Жильберта, а затем и ее дочь Маргарита, написавшая «Воспоминания о жизни г. Паскаля» (см. 95, 447–459), оставили ценный материал о детстве Паскаля. Блез научился читать и писать в четыре года, был не по возрасту умен и рассудителен, ставил взрослых в тупик своими вопросами и никогда не удовлетворялся полуответами, обладал феноменальной памятью, слава о которой пережила его. В «Трактате о душе» Ламетри говорит: «О Паскале рассказывали еще более удивительные вещи, а именно что он никогда не забывал ничего из того, чему когда-либо научился» (44, 78). Он мог с легкостью производить в уме сложные вычисления и вообще проявлял повышенный интерес к математике.

Умственное развитие ребенка далеко опережало физическое, что не могло не беспокоить его отца, сторонника мягкой и щадящей педагогики: он старался давать детям задачи, не превосходящие ни их сил, ни способностей, учитывая возрастные особенности, широко используя элементы игры в обучении. Блез же рос странным и хрупким ребенком, до болезненности впечатлительным, не по-детски серьезным, равнодушным к обычным детским играм: то одного года от роду он начинает безумно ревновать свою мать к отцу и не позволяет ему к ней приблизиться, то вскоре заболевает какой-то непонятной нервной болезнью с водобоязнью и конвульсиями. Словом, Блез требовал к себе очень бережного отношения, и заботливый отец старался не перегружать сына наукой, составив для него индивидуальный план обучения с очень постепенным включением новых трудностей. Он даже закрыл от него шкаф с книгами, чтобы ребенок не переутомлял себя чтением. Обнаружив у сына необычный и какой-то страстный интерес к математике, он спрятал от него книги по геометрии. Но все эти вынужденные меры не смогли искусственно задержать очень быстрое естественное развитие умственных способностей Блеза.

В 10 лет Блез уже создал «Трактат о звуках», поводом для которого послужило вроде бы детское любопытство: почему зазвенела фаянсовая тарелка за столом, когда по ней нечаянно ударили ножом, и почему она перестала звенеть, когда к ней прикоснулись рукой. Полученные от взрослых ответы не удовлетворяли его, и он сам в течение нескольких дней исследовал это явление, пока не пришел к отнюдь не детским выводам, совершенно правильно фиксируя природу звуков (колебание частиц звучащего тела), способ их распространения через воздушную среду, причины их интенсивности (размах и частоту колебаний). «Трактат о звуках» нашли «весьма обоснованным». Это случилось уже в Париже, куда в 1631 г. Этьен Паскаль перебрался вместе с детьми, считая столицу более подходящим местом для продолжения образования детей и для своих занятий любимой им математикой.

Отец Паскаля был не просто любителем науки, но довольно способным ученым, оставившим определенный след в истории математики. Так, ему принадлежит открытие и исследование алгебраической кривой четвертого порядка, которая названа «улиткой Паскаля». В Париже Этьен Паскаль завязал знакомство со многими известными тогда математиками: Робервалем, Дезаргом, Арди, Ле Пайером, Мидоржем и др., которые с 1636 г. собирались в келье францисканского монаха Марена Мерсенна, образованнейшего человека и разностороннего ученого XVII в., чтобы обсудить новости в науке и культурной жизни Европы, поспорить о сложных проблемах, предложить свои решения и т. д. Этьен Паскаль считал за праздник для себя посещение этих «домашних ассамблей».

Научные кружки ученых-единомышленников во многих развитых странах Европы, удовлетворяя насущную потребность в обмене научной информацией, когда научной периодической печати еще не было (первый научный журнал будет выходить в Париже с 1665 г. — «Журнал ученых»), являлись базой для создания академий в Европе: на основе кружка Мерсенна была создана Французская академия наук в 1666 г., в Англии — Лондонское королевское общество в 1662 г. Академии стали научными учреждениями нового типа, противостоящими ряду схоластических университетов с их рутиной и косностью. Недаром деятельность многих передовых ученых того времени (Галилея, Декарта, Ферма, Паскаля и др.) протекала вне стен университетов.

Мерсенн, неутомимый энтузиаст науки, друг Декарта, успешно выполнял обязанности «ученого секретаря» всей Европы, поддерживая переписку с огромным кругом ученых и всегда был в центре важнейших событий научной жизни своего времени От него научная информация «растекалась широким потоком» по различным странам, городам, уголкам Европы.

Юный Паскаль в 13 лет получил доступ в научный кружок Мерсенна, куда его привел сам отец. Совершенно неожиданно Блез разрушил все преграды на пути к науке, воздвигнутые ради его же блага любящим отцом. Лишенный возможности заниматься математикой, он как-то спросил отца, что такое геометрия, на что тот кратко ответил: это наука о правильных фигурах и соотношениях между ними и их элементами. После этого Блез начал «играть в науку геометрию»: чертил углем на полу своей комнаты различные геометрические фигуры, которые называл по-своему, например линию — «палочкой», окружность — «колесом», круг — «монеткой». Но больше всего ему нравилось находить соотношения между построенными им фигурами. Так, однажды он самостоятельно «дошел», по свидетельству Жильберты, до 32-й теоремы Евклида: сумма углов треугольника равна двум прямым углам. За этим занятием и застал его изумленный отец. В ответ на его вопросы Блез довольно толково, пользуясь своей ненаучной терминологией, объяснил эту закономерность. Этьен Паскаль даже заплакал от радости, увидел всю бессмысленность «отлучения» сына от математики и открыл перед ним возможности овладения ею. Прежде всего он предложил ему познакомиться с «Началами Евклида», которые Блез легко и с увлечением прочитал, не только не обращаясь к отцу за помощью, но развивая и дополняя по-своему рассуждения и доказательства великого античного математика. «Можно поэтому сказать без всякого преувеличения, — считает известный русский ученый М. М. Филиппов, — что Паскаль вторично изобрел геометрию древних, созданную целыми поколениями египетских и греческих ученых. Это факт беспримерный даже в биографиях величайших математиков» (57, 13).

В кружке Мерсенна юный Паскаль проявил себя как наиболее активный и творчески мыслящий ученый. Он тонко чувствовал далекие перспективы новых и необычных идей и умел оригинальным образом развивать их. В те годы талантливый математик, превосходный архитектор и инженер-практик Жерар Дезарг разрабатывал новые универсальные методы в геометрии, применение которых привело к созданию проективной геометрии. Дезарг изложил свои взгляды в «Черновом наброске подхода к явлениям при встречах конуса с плоскостью», который мало кем был понят и оценен из современников. В эпоху господства механистического мировоззрения им больше импонировали аналитические приемы в геометрии Декарта, чем сложные синтетические методы Дезарга.

Лишь один математик XVII в. сумел по достоинству оценить «заманчивые перспективы новой геометрии, творчески овладеть ею и тотчас обогатить новым фундаментальным результатом» (58, 77). Этим математиком был юный Блез Паскаль, который в 16 лет написал «Опыт о конических сечениях», маленький математический шедевр в 53 строчки, вошедший в золотой фонд математики (см. 14, 35–37, в рус. пер. 9). Он был отпечатан на одной стороне листа в виде афиши с указанием лишь инициалов автора. Отталкиваясь от «Чернового наброска» Дезарга, Паскаль в своем «Опыте…» дает формулировку одной из основных теорем проективной геометрии, которую восхищенный Дезарг назвал «великой Паскалевой теоремой»: три точки пересечения противоположных сторон шестиугольника, вписанного в коническое сечение, лежат на одной прямой.

Это открытие прославило имя Паскаля среди ученых. Им заинтересовался и Декарт, который в письме Мерсенну выразил желание познакомиться с «Опытом…» Паскаля. По свидетельству Мерсенна, Паскаль вывел из своей теоремы о «мистическом шестиугольнике» около 400 следствий и других теорем. В «Адресе Парижской математической академии» (так неофициально назывался кружок Мерсенна) в 1654 г. Паскаль уведомляет ученых о подготовленных им многих научных трудах, среди которых назван и «Полный труд о конических сечениях» (см. там же, 101–103). С последним в Париже в 1676 г. познакомился Лейбниц и очень советовал срочно его опубликовать, о чем и написал в письме Этьену Перье, племяннику Паскаля. Но работа так и не была опубликована, а позже она была утеряна. Лишь незначительная часть ее сохранилась благодаря копии, сделанной тогда Лейбницем, преклонявшимся перед гением Паскаля (см. там же, 37–42). Между тем это сочинение содержало ряд таких решений и теорем, которые обгоняли развитие математической науки на 100–150 лет.

В то время как юный Паскаль, забыв обо всем на свете, закладывал основы науки будущего, его отец в неравной борьбе с герцогом Ришелье был вынужден отстаивать свое право на существование. После переезда в Париж Этьен Паскаль, занятый воспитанием детей и увлеченный наукой, продал свою должность и оставил государственную службу. Он жил на ренту, что по тем временам было весьма ненадежным источником обеспечения. В поисках дополнительных ассигнований для ведения войны с Габсбургами (с 1635 г. Франция развернула фронт активных действий в Тридцатилетней войне) кардинал Ришелье увеличивал налоги (прежде всего на крестьянство), ущемлял интересы держателей рент, практикуя то недоуплату, то задержку выплаты ренты, а в 1638 и 1639 гг. приказал вообще прекратить ее выплату. Возмущенные рантьеры стали бунтовать. Одним из лидеров этого движения в Париже оказался отец Паскаля. Наиболее активных бунтовщиков посадили в королевскую тюрьму — Бастилию. Этой участи не избежал бы и Этьен Паскаль, если бы заблаговременно, оставив детей, не укрылся от преследований в родной Оверни.

Трудно сказать, чем бы кончилась для него эта опаснейшая оппозиция мстительному и коварному Ришелье, если бы не младшая дочь Жаклина, которая неожиданно стала спасительницей своего отца. Ришелье любил театр и сам стремился «осчастливить» публику своими пьесами. В апреле 1639 г. перед ним была разыграна нашумевшая в те годы комедия мадемуазель де Скюдери «Переодетый принц». В ней главная роль — не без умысла! — была поручена Жаклине, которая превосходно ее сыграла, очаровав всех, особенно «великого деспота» Ришелье. Вместе с Блезом она была ему представлена и еще более растрогала его, выразив в стихах просьбу о прощении ее опального отца. Кардинал не смог отказать ей и разрешил Этьену Паскалю вернуться к детям в Париж.

Но Ришелье не был бы Ришелье, если бы просто из милосердия простил провинившегося перед ним человека. Он заставил его служить своей политике укрепления абсолютизма и назначил интендантом Руанского генеральства. Это была высокая должность в провинции, полностью подчиненная центральной власти, проводниками политики которой являлись интенданты. Они ведали финансами, налогами, полицией, контролировали деятельность парламентов, ограничивали самоуправную власть местных губернаторов, назначаемых из высшей знати и далеко не всегда понимавших общегосударственные интересы.

Хотя кардинал был идеологом дворянского класса, но он недолюбливал родовитую знать, не желавшую подчиняться государственной власти и даже королю, подчас будучи богаче самого короля. В своей политике Ришелье старался опираться на среднее дворянство и лиц буржуазного происхождения, из которых назначались интенданты, докладчики и многие важные представители королевского аппарата. Канцлер Сегье — «главный полицейский» и охранитель внутреннего порядка, 40 лет занимавший свой пост при Ришелье, Мазариии и Людовике XIV, — также был буржуазного происхождения. Таким образом, абсолютизм был вынужден делить власть с буржуазией и способствовать ее деятельности.

Благодаря политике кардинала Ришелье во Франции сложилась «новая государственная система, позволившая королевской власти удержаться… еще 150 лет…» (38, 239). По непредвиденному стечению обстоятельств отец Блеза Паскаля оказался включенным в орбиту этой «новой системы» и стал ее защитником, хотя и начал с оппозиции ей и ее вдохновителю. Несмотря на все пороки абсолютистского способа государственного правления, он был в период первоначального накопления капитала реальной альтернативой феодальной отсталости, раздробленности, анархии, разрухи и бесхозяйственности. В этом смысле абсолютизм играл тогда прогрессивную социально-историческую роль. Недаром поборниками «просвещенного абсолютизма» станут многие передовые мыслители Европы (Гоббс, Локк, Лейбниц, Вольтер и др.). Блез Паскаль также примкнет к ним, видя в абсолютной власти монарха единственный заслон от разорительных гражданских войн, которые для него есть «величайшее зло». Назначение отца на пост интенданта будет иметь для Блеза весьма важные последствия. В Руане гений Паскаля проявится с новой силой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.