НАПРАВНИК Эдуард Францевич

НАПРАВНИК Эдуард Францевич

12(24).8.1839 – 10(23).11.1916

Дирижер, композитор. Приехал в Россию из Богемии в 1861 по приглашению кн. Юсупова управлять его домашним оркестром. В 1863 поступил капельмейстером и органистом в Мариинский театр. С 1869 и до конца жизни – первый капельмейстер Русской оперы Мариинского театра. Основные произведения: оперы «Нижегородцы» (1868), «Гарольд» (1885), «Дубровский» (1894), «Франческа да Римини» (1902).

«В течение сорока лет, а может быть и более, он был дирижером нашего славного оркестра и самой главной строительной силой нашей оперы. При всем своем педантизме, при всей своей неумолимой сухости он был вдохновитель и он был созидатель. При некоторой мелочности характера он был человек долга и, строгий к другим, показывал пример точного отношения к обязанностям. В нем не было никакой рисовки, он дирижировал, склонив голову набок; рука шла как безвольный метроном, но под этим безразличием была железная воля. На него было скучно смотреть, но его было приятно слушать. Его всегда встречали шумно, когда он всходил на свой дирижерский стул, и эта встреча была проникнута не только одобрением, но и благодарностью» (С. Волконский. Мои воспоминания).

«Направник вообще – одна из виднейших фигур в истории Мариинского театра. С его авторитетом считались, к его мнению прислушивались, и, действительно, у него были большие заслуги. Можно сказать, что он создал оркестр Мариинского театра, тот оркестр, которым мы по праву гордимся. Он был требовательным и строгим дирижером. Иногда у него происходили столкновения с режиссерами на почве недостаточно внимательного исполнения его требований. У него была излюбленная фраза, которую он часто повторял с досадой и пренебрежением в голосе: „Ох уж эти мне режиссеры!..“, причем слово „режиссеры“ он всегда выговаривал с какой-то особенной интонацией и почему-то со вставкой буквы „д“ – „реджиссеры“.

У Направника были огромные музыкальные познания. Он обладал вместе с тем исключительным, так называемым „абсолютным“ слухом.

Помню, на одной из репетиций „Китежа“ оркестр исполнял „Керженецку сечь“, где музыка достигает fortissimo: гремят литавры и барабаны, создавая грохот и звон невероятные. По окончании этой части музыки Направник сделал замечание оркестру, указав, что такая-то валторна в таком-то месте взяла на полтона выше, чем следует. Вряд ли кто-нибудь, кроме Направника, мог бы уловить фальшивую ноту при таком звуковом напряжении всего оркестра. По крайней мере, для присутствовавшего на репетиции Римского-Корсакова она осталась незамеченной» (А. Головин. Встречи и впечатления).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.