Де Мев

Де Мев

Кардинал умел держать слово: это видно из того, что я сейчас расскажу. Был инженер де Мев, который однажды имел неосторожность сказать: «Надобно только купить два дома, один против другого, на улице Сент-Оноре, а под мостовой заложить мину и, когда будет проезжать Кардинал, поджечь фитиль». Судите, насколько это было осуществимо. Кардиналу донесли о его словах, а также о том, что человек этот знает секрет, как разрушать железо при помощи некоей жидкости. Кардинала это испугало, и он решил отделаться от Инженера. Де Мев имел доступ в Арсенал, и Генерал-инспектор артиллерии намеревался извлечь большую выгоду из его секрета, наводя панику на города, где имелись железные решетки для спуска сточных вод. Однажды Инженер пообещал кому-то заночевать в Сен-Клу; наступает вечер, и он, чтобы выполнить свое обещание, ухитряется разъять с помощью своего снадобья причальную цепь какого-то судна и берет с собою лакея с зажженным факелом, чтобы увереннее проплывать под мостами. В ту же самую ночь вспыхивает пожар на мосту Менял. Вот и предлог: де Мева обвиняют в поджоге, и притом в злонамеренном. Во главе своих комиссаров (все они советники Шатле[181], кои судят поджигателей превотальным судом) Кардинал ставит г-на де Корда, человека, жизнь коего поистине достойна была описания, дабы, хоть и неподкупный сей судья судил вместе с другими, все же можно было впоследствии сказать: «Де Мев был осужден г-ном де Кордом». Кардинал стал думать, каким образом заполучить секрет де Мева: он послал за писцом г-на де Корда, по имени Ньеле, от коего мы и узнали про эту историю. Де Ньеле приносит ему снадобье, найденное у де Мева, когда того арестовывали. Кардиналу хочется увидеть, как оно действует; им натирают дверные петли шкафа; через четверть часа дверцы шкафа отваливаются. Видя это, Кардинал перестает настаивать на том, чтобы заполучить секрет, как он того ранее хотел, — «потому, — сказал он, — что тогда уже ни на что нельзя будет полагаться». Перед этим он потребовал от де Мева, чтобы тот открыл ему свой секрет, но Инженер ответил, что откроет его, только если ему пообещают сохранить жизнь. «Этого я ему не обещаю, — сказал Кардинал, ибо мне пришлось бы тогда сдержать слово, а я хочу, чтобы он умер». И в самом деле де Мева повесили. Подумайте, какая забавная щепетильность! Он не хочет нарушить данного слова и казнит невинного. Всякий политик, — или, вернее, тиран, — подобный ему, полагает, что нарушение слова позорит его доброе имя, а о том, что человека казнили несправедливо, узнают лишь немногие.

Некий лангедокский барон, имя которого я позабыл, родственник г-на де Кавуа, изобрел нечто вроде полых ядер, которые заполнялись пушечным порохом и с помощью фитиля, зажигавшегося всякий раз, как пушка стреляла, взрывались, падая на землю, и оказывали такое же действие, как мина. Покойный король Людовик XIII велел провести испытание в Версале, где нарочно возведен был насыпной равелин. Сент-У, генерал-лейтенант артиллерии, послал по злому умыслу негодный порох; барон пожаловался на это, Король рассердился. Сент-У явился и доставил хороший порох. Впечатление было значительное. Король представил Барона Кардиналу в Рюэле. Кардинал притворился, будто восхищен; но, поскольку это лишало артиллерию большой выгоды, уменьшая ее парк до четверти всех потребных фур, он добился того, что этот человек был уволен в отставку. Меж тем ничто так не годилось для разрушения земляных укреплений.