«Я за тебя, как за якорь, держусь…»
Я за тебя, как за якорь, держусь
В жизни неистовой.
Смотрит на нас восходящая Русь —
Женщиной с пристани.
Сколько она проводила сынов
В плаванье смелое,
И за столетья скорбный покров
Выцвел до белого.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Якорь брошен В музее меня ждали. Охотно включилась я в работу по Ломоносовской выставке, радуясь, что руководить и учить будет такой мастер музейного дела, как Николай Павлович Анциферов, человек прекрасной души и великой доброты, что я поняла очень скоро. В нашей
ЯКОРЬ Сергею Воронину приехал в Спицино московский кинорежиссер обговорить киносценарий по воронинскому рассказу и погостить. Режиссер был молодой и крупный. Крупный — в смысле здоровый мужик. Обговорили писатель с режиссером свои дела, отобедали, и пожелал москвич
ГЛАВА 9 Ремонт парусов на «Спрее». Аборигены и непослушный якорь. Бой. пауков. Встреча с Черным Педро. Посещение парохода «Коломбиа». Оборонительный бой против флотилии каноэ. Знаки, кораблей, проходивших через пролив. Неожиданный груз жира Я был полон решимости
Я тебя целовал Я тебя целовал сквозь слезы. Только ты не видела слез, Потому что сырой и темной Была осенняя ночь. По земле проносились листья, А по морю — за штормом шторм, Эти листья тебе остались, Эти штормы достались мне. Широко, отрешенно, грозно Бились волны со всех
Я для тебя никто Я для тебя, увы, никто. Затертый след автомобиля, В окне прозрачное стекло, Часы, что долго не ходили. Вчерашний день, завядший куст, Мотив, что ты давно забыла, Прикосновенье чуждых уст, Все то, что раньше ты любила. Прошли осенние дожди, И ветры зимние
«Я жду тебя, как солнечного мая…» Я жду тебя, как солнечного мая, Я вижу о тебе мучительные сны, Не замечаю медленной весны, К губам цветы разлуки прижимая. И все-таки могу еще уйти, Как раненая упорхнуть голубка, А ты не выплеснешь недопитого кубка, Не остановишься в
«Только в заводи молчанья может счастье бросить якорь…» Только в заводи молчанья может счастье бросить якорь, Только тихими глазами можно видеть глубину. Знак молчанья — как присяга, как печать, лежит на всяком, Кто свернул тропинкой тайной в заповедную страну. В
Ради тебя Я, кому велели плакать жизни горькие печали, Я, которого несчастья каждодневно удручали, Я, кого свои желанья искушали и терзали, Я, которого и в детстве сиротою притесняли, Я, кто слышал голос тигра и змеи, шипящей жаля, Я, кого к стреле обиды недостойно
49. Бог любит тебя Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Св. Евангелие от Иоанна 3: 16–17 Бог видит красоту
«КРУГ». «ЯКОРЬ». НОВОЕ ОТПЛЫТИЕ В понедельник, через два дня после похорон Поплавского, Георгий Иванов шел по авеню де Версай к Фондаминскому в «Круг». Название нового общества никто не придумывал — возникло оно само собой. Привыкать к нему не пришлось: о другом названии
Операция «Якорь» На территории Кольского полуострова, на многих островах и вблизи военно-морских баз складов НЗ было великое множество. Деревянный забор или просто колючая проволока по периметру территории, будка-сторожка, да тросик вместо ворот. Все, что можно сожрать и
«ЯКОРЬ». ПОСЛЕДНИЙ ОТРЕЗОК ЖИЗНИ Григорьев сотрудничал во «Времени» и «Эпохе» как в очень близких по духу журналах. И все-таки в связи со всеми — пусть и не всегда принципиальными — разногласиями с братьями Достоевскими он, все более болезненно воспринимавший даже
«Я люблю тебя, Бой…» На улице Камбон становится тесно. Дела идут с таким размахом, что помещения в доме номер 21 уже недостаточно. Так что в сентябре 1919 года компания меняет свой парижский адрес. Но Коко решает не покидать это счастливое для нее место между Олимпией и улицей
У тебя рак Меня зовут Одиле, мне тридцать два года, я семейный доктор и мать трехлетнего ребенка. У меня есть муж и любящие родители. Экономически я обеспечена. Есть постоянная работа. Кажется, все в порядке, я вполне счастлива. Но неожиданно происходит что-то непонятное, и
ЯКОРЬ ВСПЛЫЛ! Во время неожиданной постановки на якорь корабля при переходе из одного района в другой после команды «Отдать якорь!» прозвучал доклад вахтенного офицера «Якорь всплыл!». Волосы на голове у командира встали дыбом, и он издал вопль, слышимый на все Баренцево