6. Падение на лестнице

6. Падение на лестнице

Хозяин гостиницы не обманул, но по меньшей мере преувеличил: господин Гранмэзон не лежал в постели.

Когда, отослав Люка наблюдать за драгой, Мегрэ подходил к нормандской вилле мэра, он заметил за стеклом большого окна силуэт человека в классической позе больного, вынужденного сидеть дома. Черты лица не были видны, но это несомненно был мэр. Еще один человек, разглядеть которого было невозможно, стоял в глубине комнаты.

Мегрэ позвонил. Внутри послышался шум шагов — больше чем нужно, чтобы открыть дверь. Наконец появилась служанка, женщина средних лет, довольно строптивого вида. Должно быть, она безмерно презирала всех посетителей, так как даже не потрудилась поздороваться. Открыв дверь, она поднялась по ступенькам, ведущим в холл. Мегрэ пришлось самому закрывать за собой. Потом она постучала в двустворчатую дверь и исчезла, когда Мегрэ входил в кабинет мэра.

Во всем этом было что-то странное. Вся атмосфера дома казалась ему ненормальной.

Дом был большой, почти новый, построенный в стиле, который часто встречается на побережье. Но учитывая огромное состояние семьи Гранмэзон, владельцев большинства акций Англо-Нормандской компании, можно было бы ожидать и большего богатства. Может быть, их особняк в Кане был более роскошным?

Мегрэ сделал несколько шагов, когда услышал голос:

— Вот и вы, комиссар.

Голос доносился от окна. Господин Гранмэзон сидел в глубине большого кресла, положив ноги на стул. Против света его было плохо видно, но Мегрэ заметил черный шейный платок вместо воротничка. Левую часть лица мэр прикрывал рукой.

— Садитесь.

Мегрэ обошел комнату и уселся наконец прямо напротив судовладельца. Он с трудом скрывал улыбку, настолько неожиданным было зрелище: левая щека мэра, которую рука закрывала не полностью, сильно распухла, губа вздулась. Но больше всего мэр старался прикрыть огромный синяк, черневший вокруг глаза. Все это выглядело бы не так комично, если бы судовладелец не стремился вместе с тем сохранить важность. Он сидел неподвижно и смотрел на Мегрэ с враждебным недоверием.

— Вы пришли сообщить мне о результатах расследования?

— Нет. Вы так любезно приняли меня в прошлый раз вместе с господином из прокуратуры, что я хотел бы поблагодарить вас за прием.

Мегрэ никогда не улыбался иронически. Напротив, чем больше он насмехался, тем более серьезным казалось его лицо.

Он разглядывал кабинет. Стены были увешаны схемами грузовых судов и фотографиями кораблей Англо-Нормандской компании. Мебель не представляла собой ничего особенного: красное дерево хорошего качества, но не более того. На письменном столе лежало несколько папок, письма, телеграммы. Наконец, покрытый лаком пол, на гладкой поверхности которого взгляд комиссара, казалось, останавливался с удовольствием.

— С вами, кажется, что-то приключилось?

Мэр вздохнул, пошевелил ногами и пробурчал:

— Оступился на лестнице.

— Сегодня утром? Как, должно быть, испугалась госпожа Гранмэзон!

— Моя жена к тому моменту уже уехала.

— Действительно, в такую погоду нечего делать у моря!.. Разве только охотиться на уток… Я предполагаю, что госпожа Гранмэзон сейчас в Кане вместе с вашей дочерью?

— Нет, в Париже.

В одежде судовладельца не было ничего изысканного. Темные брюки, халат поверх серой фланелевой рубашки, войлочные домашние туфли.

— А что было внизу лестницы?

— Что вы имеете в виду?

— На что вы упали?

Желчный взгляд. Сухой ответ:

— На пол.

Это была ложь, явная ложь. Такой синяк под глазом не получишь, упав просто на пол. Да и на шее после этого не останется следов удушения! А Мегрэ прекрасно видел всякий раз, когда шейный платок мэра хоть немного сбивался, кровоподтеки, которые от него пытались скрыть.

— Вы, конечно, были один в доме?

— Почему, «конечно»?

— Потому что несчастные случаи всегда происходят, когда некому помочь!

— Служанка уходила за покупками.

— В доме только она?

— Есть еще садовник, но он уехал в Кан в магазины.

— Наверное, вам было очень больно.

Больше всего мэра тревожила серьезность Мегрэ, его участливый, почти проникновенный тон.

Часы показывали половину четвертого. Но уже становилось темно, и комната погружалась в полумрак.

— Вы позволите?

Мегрэ вытащил из кармана трубку.

— Если хотите сигару — они на камине.

Целый штабель коробок с сигарами. На подносе — бутылка старого арманьяка. Высокие двери кабинета из лакированной смолистой сосны.

— Ну, а ваше расследование?

Неопределенный жест Мегрэ. Он старался не смотреть на дверь, ведущую в гостиную; она как-то странно подрагивала.

— Никаких результатов?

— Никаких.

— Хотите мое мнение? Не надо было представлять это дело как нечто сложное.

— Ну разумеется! — процедил Мегрэ. — Что тут сложного! Однажды вечером исчезает человек и в течение месяца не дает о себе знать. Через полтора месяца его находят в Париже, с раскроенным и залатанным черепом, с полной потерей памяти. Его привозят домой, и в ту же ночь он отравлен. Тем временем из Гамбурга на его банковский счет поступает триста тысяч франков. Все просто! Все ясно!

На этот раз, несмотря на добродушный тон комиссара, сомнений у мэра не оставалось.

— Во всяком случае, дело, быть может, проще, нежели вы думаете. И даже допустив, что в нем немало странного, не следовало, я считаю, создавать понапрасну такую тревожную обстановку. Если об этом рассуждать в некоторых кафе, можно слишком сильно смутить головы у тех, кому алкоголь и так затмил рассудок.

Мегрэ чувствовал на себе жесткий инквизиторский взгляд. Мэр говорил медленно, чеканя слова, словно произносил обвинительный акт.

— С другой стороны, полиция ни разу не обратилась за сведениями к компетентным органам власти!.. Я, мэр, ничего не знаю о том, что происходит там, в порту…

— Ваш садовник носит сандали на веревочной подошве?

Мэр быстро взглянул на паркет, где виднелись следы, оставленные на воске. Рисунок веревочной подошвы был четким.

— Откуда я знаю!

— Простите, что прервал вас… Просто в голову пришла одна мысль… Так вы говорите?..

Но нить разговора была прервана. Господин Гранмэзон буркнул:

— Передайте мне коробку сигар сверху… Вот эту… Спасибо.

Он зажег сигару и простонал, потому что слишком широко открыл рот.

— В общем, что вам удалось узнать? Вы наверняка собрали интересный материал…

— Так мало!

— Странно, ведь портовикам нельзя отказать в воображении, особенно после нескольких аперитивов.

— Я думаю, вы отправили вашу супругу в Париж, чтобы избавить ее от зрелища всех этих драм? И тех, которые еще могут произойти?..

Это не была борьба, хотя с обеих сторон и чувствовалась враждебность. Может быть, просто потому, что они принадлежали к разным общественным классам. Мегрэ выпивал в бистро с рыбаками и шлюзовщиками. Мэр принимал господ из прокуратуры, угощал их чаем с ликерами и пирожными.

Мегрэ — просто человек, на него невозможно наклеить этикетку. Господин Гранмэзон — человек вполне определенного круга. Он принадлежит к местной знати, происходил из старинной буржуазной семьи и пользовался солидной репутацией судовладельца, дела которого процветают. Конечно, мэр охотно принимал демократичный вид: на улице разговаривал со своими подчиненными. Но эта демократичность была снисходительной, так сказать, предвыборной. Она являлась частью обдуманной линии поведения.

Мегрэ казался таким уверенным в себе, что это пугало мэра. Господин Гранмэзон, со своим розовым пухлым лицом, начал терять свою важность и выказывать смятение. Чтобы скрыть его, он притворился рассерженным.

— Господин Мегрэ, — начал он, произнеся эти два слова, как будто начинал декламацию. — Господин Мегрэ, я позволю себе напомнить вам, что в качестве мэра Вистреамской общины…

В этот момент Мегрэ встал, подошел к одной из дверей и спокойно открыл ее. Сделал он это так непринужденно, что его собеседник широко раскрыл глаза.

— Да войдите же, Луи. Это действует на нервы — постоянно видеть, как дергается дверь, и слышать, как вы за ней сопите.

Если он надеялся на эффект, то его ждало разочарование. Большой Луи, скособочив как обычно плечи и наклонив голову, послушно вошел в кабинет и уставился в пол. Но это была также поза человека, попавшего в затруднительное положение: простой матрос, которого вводят в дом важной и богатой персоны. Что касается мэра, то он сильно затягивался своей сигарой, выпуская густые клубы дыма и глядя прямо перед собой.

— Я зажгу свет, с вашего позволения, — сказал Мегрэ.

— Минутку… Закройте сначала шторы на окнах. — Прохожим не обязательно видеть… Вот так… Шнур слева… Осторожно…

Большой Луи неподвижно стоял посреди комнаты. Мегрэ повернул выключатель, подошел к ярко горевшему камину и машинально принялся ворошить угли.

Это была его страсть. А еще, когда он был озабочен — стоять у печки, заложив руки за спину, до тех пор, пока не начинало жечь спину.

Но изменилась ли хоть как-нибудь обстановка? Господин Гранмэзон по-прежнему насмешливо посматривал на комиссара, погруженного в размышления.

— Луи был здесь, когда… это… с вами случилось?

— Нет! — сухо ответил мэр.

— Как жаль! Вы могли бы, скатываясь с лестницы, упасть, например, на его кулак…

— Что позволило бы вам подлить масла в огонь, рассказывая посетителям портовых кафе всякие фантастические истории. Пора с этим кончать, комиссар… Нам обоим — вам и мне — надлежит заниматься этим печальным делом… Вы приехали из Парижа… Вы привезли мне капитана Жориса в весьма плачевном состоянии, и все говорит за то, что не в Вистреаме его так обработали… Вы были здесь, когда его убили… Следствие вы ведете, как вам заблагорассудится…

Его голос звучал резко.

— Уже лет десять я мэр этого городка, знаю своих подопечных и считаю себя ответственным за все, что с ними происходит. Как мэр я являюсь одновременно главой местной полиции. Так вот…

Он остановился на секунду, чтобы затянуться сигарой. Пепел упал и рассыпался у него по халату.

— Пока вы бегаете по кафе, я тоже не сижу сложа руки, не в обиду вам будь сказано…

— И вызываете Большого Луи…

— Я вызову и других, если сочту нужным… А теперь, полагаю, у вас больше нет ничего существенного мне сообщить?..

Он встал на слегка затекшие ноги, чтобы проводить посетителя до двери.

— Надеюсь, — тихо сказал Мегрэ, — вы не будете иметь ничего против, если Луи пойдет со мной… Прошлой ночью я уже брал у него показания… Теперь надо задать ему еще несколько вопросов.

Господин Гранмэзон жестом показал, что это ему безразлично. Но сам Большой Луи не двинулся с места и, как пригвожденный, не отрываясь продолжал смотреть в пол.

— Вы идете?

— Пока нет… — проворчал, как обычно, брат Жюли.

— Заметьте себе, — сказал мэр, — я нисколько не возражаю против того, чтобы он шел с вами. Хочу, чтобы вы зафиксировали это и не обвиняли меня в том, что я вставляю вам палки в колеса. Я вызвал Большого Луи для выяснения некоторых обстоятельств. Если он пожелал остаться, — значит, он еще не все мне сообщил…

Однако на этот раз в воздухе уже чувствовалась тревога! И не только в воздухе! И не только тревога! В глазах мэра сквозила паника. Улыбка Большого Луи выражала животное удовлетворение.

— Я подожду вас на улице! — сказал ему комиссар.

Но ответа не последовало. Только мэр произнес.

— До встречи, господин комиссар…

Дверь кабинета была открыта. Служанка пришла из кухни и молча, с недовольным видом, проводила Мегрэ за порог виллы и закрыла за ним дверь.

Дорога была пустынна. Метрах в ста в окне какого-то дома виднелся свет, и дальше, на порядочном расстоянии друг от друга, другие светящиеся окна строения на Рива-Бэлла окружены большими садами.

Засунув руки в карманы и ссутулившись, Мегрэ сделал несколько шагов и оказался у конца садового забора, за которым начинался пустырь.

Итак, все дома в той части городка, что тянется вдоль берега. За садами нет ничего, кроме песка с осокой.

В темноте показался силуэт. Послышался голос:

— Это вы, коми…

— Люка?..

Они быстро подошли друг к другу.

— Что ты здесь делаешь?

Люка не спускал глаз с садовых кустов. Он тихо сказал:

— Человек с драги…

— Вышел отсюда?

— Нет, еще тут…

— Давно?

— Не больше четверти часа. Сразу за виллой.

— Через забор перелез?

— Нет… Похоже, что ждет кого-то. Я услышал ваши шаги и пошел посмотреть…

— Веди…

Они обогнули сад и оказались позади виллы. Люка выругался.

— В чем дело?

— Его тут больше нет…

— Ты уверен?

— Он стоял у этого куста тамариска…

— Думаешь, он вошел в дом?

— Не знаю…

— Оставайся здесь и не сходи с места…

Мегрэ побежал к дороге, но и там никого не обнаружил. В окне кабинета виднелась полоска света, однако до подоконника было не дотянуться.

Тогда он решительно пересек сад и позвонил в дверь. Служанка открыла почти тотчас же.

— Мне кажется, я забыл трубку в кабинете господина мэра…

— Сейчас посмотрю.

Служанка оставила его на пороге, но как только она удалилась, он вошел и, бесшумно поднявшись на несколько ступенек, заглянул в кабинет.

Мэр по-прежнему сидел на своем месте, вытянув ноги. Перед ним стоял маленький столик, с другой стороны которого сидел Большой Луи. На столике лежали шашки.

Передвинув шашку, бывший каторжник пролаял:

— Ваш ход…

Мэр, с раздражением глядя на служанку, которая продолжала искать трубку, произнес:

— Разве вы не видите, что ее здесь нет. Скажите комиссару, что он потерял ее, должно быть, в другом месте. Ваш ход, Луи.

Луи, уверенный в себе, заявил развязно:

— А потом вы принесете нам выпить, Маргарита!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.