СТЕПЬ
Тучное поле Микулою орано.
К сизым лощинам приникли туманы.
В небе вещанья угрюмого ворона,
В синей дали голубые курганы.
В темном кургане чьи кости заржавые?
Кто там, истлевший, с мечом и доспехом?
Смолкнули ворона крики кровавые,
Гулкая степь им ответила эхом.
То ли станицы шумят журавлиные,
Ветер ли грезит старинною былью,
Всадник ли стрелы пускает орлиные,
Пляшет верхом над седою ковылью?
1905
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
СТЕПЬ Родная степь! С моей любовью Мне не поделать ничего. Слилось мое биенье крови С порывом ветра твоего. С казачьей песнею бунтарской, С копытным топотом в пыли, С прищуром глаз полутатарских, И легким всадником вдали, И с этой птицей непокорной, Несущей песню в
27. СТЕПЬ Раскруживайся в асфодели, В рябые сонмища галчат: По пелене твоей звучат Упорные виолончели. И луковицы взаперти Забудь тепличными цветами — Вздыбясь щербатыми крестами, На повороте
279. СТЕПЬ Куда ни глянешь — степь. Зеленый ряд могил. Мечтательная даль, что мглою синих крыл Чарует и зовет в глубь эллинских колоний. Кой-где над овидью недвижно стынут кони И скифских пахарей возы и шалаши. Из-под земли бегут ключи, журча в тиши, А с моря дует ветр,
СТЕПЬ Тучное поле Микулою орано. К сизым лощинам приникли туманы. В небе вещанья угрюмого ворона, В синей дали голубые курганы. В темном кургане чьи кости заржавые? Кто там, истлевший, с мечом и доспехом? Смолкнули ворона крики кровавые, Гулкая степь им ответила эхом. То
«Немеет степь…»[9] Немеет степь в багровом душном зное. Ни деревца, ни тени. Тишь да гладь — Такая гладь, что краю не видать. Недвижен день, как вол на водопое. Трава повыгорела от жары, Унылы опаленные бугры, Пустые, пересохшие овраги… Ни облачка, ни капли
Степь Трава в степи засохла до корней — И травы, и цветы, как губы, сухи. Как после сокрушительной разрухи, Осталась степь, изведав суховей. И жизнь бесплодна, как театр теней, И безголосы домысли и слухи… Стоят цветы как древние старухи, Пугаясь зримой бренности
Степь Здесь ветра сабельное пенье и белый жар солончака. Одеты в золото забвенья и степь, и дымные века… Ловя чужой тревожный запах, от скачек и от крови пьян, он здесь стоял лицом на запад — пропахший потом басурман. Не ты ли, ветер, в дни разгула орды свирепой, как
Степь да степь кругом Мое поколение, вероятно, последнее в истории человечества, из которого кое-кому лично известно, что значит «степь да степь кругом, путь далек лежит».Бескрайнее пространство: ни деревьев, ни кустов, ни выпуклостей, ни впадин, только полынь, бурьян,
Степь незнаемая В конце июня сорок пятого года закончилась переброска по железной дороге из Чехословакии в Монголию соединений 6-й гвардейской танковой армии. 9-й гвардейский механизированный корпус разгрузился на станции Чойболсан. Его 46-я танковая бригада
Степь да степь кругом Мое поколение, вероятно, последнее в истории человечества, из которого кое-кому лично известно, что значит «степь да степь кругом, путь далек лежит».Бескрайнее пространство: ни деревьев, ни кустов, ни выпуклостей, ни впадин, только полынь, бурьян,
СТЕПЬ ОЖИВАЕТ Я выбрал самый высокий курган. Ваньке пришлось карабкаться, чтобы взобраться на него. Сверху открывался широкий вид на безграничную степь, усеянную курганами, свидетелями былой буйной жизни.Длинные колонны конницы пересекали степь.— Как прежде, во времена
X. КАМЕННАЯ СТЕПЬ «Все эти враги нашего сельского хозяйства: ветры, бури, засухи и суховей, страшны нам лишь только потому, что мы не умеем владеть ими. Они не зло, их только надо изучить и научиться управлять ими, и тогда они же будут работать нам на пользу». В. В.
Степь незнаемая В конце июня сорок пятого года закончилась переброска по железной дороге из Чехословакии в Монголию соединений 6-й гвардейской танковой армии. 9-й гвардейский механизированный корпус разгрузился на станции Чойболсан. Его 46-я танковая бригада
Степь, да степь кругом… Ах, как же ты прекрасна, казахстанская степь, когда летним вечером, после знойного дня стихает ветер и огромный темно-багровый диск солнца трепещет в потоках воздуха, медленно уходя за горизонт. С долин начинает тянуть прохладой, и степь уже дышит