АГАСФЕР В ПУСТЫНЕ

АГАСФЕР В ПУСТЫНЕ

Всё бесконечностью томят меня кошмары.

Они однообразны. Всплески вод,

В свинцовых облаках громов удары,

Неотразимый небосвод.

Лазурной чашей небеса нависли,

Иду, закрыв глаза. Обманчивая тьма!

Под ней клубясь, кипят всё те же, те же мысли,

Всё те же призраки отжившего ума.

Бессилен этот ум расширить круг видений,

В нём грезы древние роятся сотни лет.

В толпе проходит смена поколений,

А для меня и смены мыслям нет.

Когда-то были дни тревоги и исканий.

Как молодо кипел и бился их родник!

Я жадно собирал в уме обрывки знаний,

Я передумал миллионы книг.

Но выветренный мозг иссохнул незаметно

И, утомясь, навек воспринял пустоту.

Наскучили мне сны души моей бесцветной,

До дна исчерпавшей мечту.

Всё улеглось давно, и всё перекипело.

Смирясь, иду вперед. Знакомые пути

Завидели мое изношенное тело…

О, сколько мне еще идти!

Проклятый круг земли! Мне всё в тебе знакомо,

И тайны полюсов, и гул народных масс;

В любом углу земли я буду вечно дома,

В любом углу земли я был десятки раз.

Одно лишь место есть, одно… Туда не смею

Я близко подойти, туда боюсь взглянуть,

Едва приблизившись, немею:

Оттуда, с той горы я начал путь.

Там из кровавых уст раздался скорбный голос.

В те дни я был велик, а Он так слаб.

С смиреньем Божества медь Разума боролась.

Но взял Он смерть мою, и вот – я раб.

За долгие века несет мученья

Мой одинокий дух. Но гордому врагу

Не победить его. О, мщенья, мщенья!

Ведь я еще отмстить Тебе могу!

Отдай мне смерть, разбей на мне оковы, –

Тогда борись со мной!..

Угрозы и мольбы

Стихают.

Небеса прекрасны и суровы.

Свобода – далеко. Кругом – рабы.

<1904> 24 сентября, Москва

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читайте также

В пустыне В районе «Мирного» с первых дней экспедиции труднее всех пришлось экипажам вертолетов Ми-8. Как я уже сказал, припая возле станции к середине декабря не было, а это означало, что вертолетчикам придется таскать все грузы с подходящих к «Мирному» судов по воздуху —

22. Крик в пустыне Сегодняшний день обещает быть особенно жарким.Еще и десяти нет, а пустыня уже пылает, и мы, четверо живых, — солдаты и я, — изнемогаем от усталости и обливаемся потом.Мокрое белье прилипает к телу, и я с трудом двигаюсь. И дела еще так много. Надо унести и

По пустыне Дорог никаких быть не может: ветра – занесут; потащились ослы в бездорожии; где-то торчки пирамид Абушира вдали маяками торчали; мы двигались к ним по пескам; жар душил и сушил, и блистал с черных горизонтов; как печалью дышало нам под ноги; сверху разили мечи

В пустыне Давно вода в мехах иссякла, Но, как собака, не умру: Я в память дивного Геракла Сперва отдам себя костру. И пусть, пылая, жалят сучья, Грозит чернеющий Эреб, Какое странное созвучье У двух враждующих судеб! Он был героем, я – бродягой, Он – полубог, я –

В пустыне Сотни лет, Пролетевших без вести. Сотни лет, Сверхъестественно злой, Как задуманный Кем-то для мести, Сотни лет Над пустынями зной! Шли с проклятьями Все караваны… Кто ж любил вас? И кто вас ласкал? Кто жалел Погребенные страны Меж песков И обрушенных

ВЕСНА В ПУСТЫНЕ Ах, весна, твоими чарами Околдован наш отряд. Черепахи ходят парами И коробками гремят. На барханчике тюльпанчики. Не пески — цветущий луг. Свищут суслики, тушканчики, О любви мечтают вслух. Ураганы вместе с пылью Ароматы к нам несут, И бараны щиплют

«В пустыне, увы, не безлюдной» После Казани Пешков побывал в Красновидове, окрестных деревнях, дрался с мужиками, которые подожгли лавку народника Ромася, затем батрачил у тех же богатых мужиков. Когда батрачить надоело, Пешков через Самару на барже отправился на

«…в пустыне, увы, не безлюдной» После Казани Пешков побывал в Красновидове, окрестных деревнях, дрался с мужиками, которые подожгли лавку народника Ромася, затем батрачил у тех же богатых мужиков. Когда батрачить надоело, через Самару на барже отправился на Каспийское

Война в пустыне Четыре месяца я болел тяжелой формой амебной дизентерии. К началу сентября в штабе Роммеля без меня уже могли обойтись, и наш врач настойчиво рекомендовал мне улететь в Германию. Вестфаль, которого я замещал в должности первого офицера штаба с июня 1942 года,

В БЕЛОЙ ПУСТЫНЕ Есть лишь один путь, и он называется вперед… Фрам! Ф. Нансен Кончалась полярная ночь.Хотя стояли еще сильные морозы, уверенно наступала весна. Долгожданная, животворная весна! Солнце поднималось, заливая светом ледяную поверхность. Лучи его проникали

Война в пустыне Четыре месяца я болел тяжелой формой амебной дизентерии.К началу сентября в штабе Роммеля без меня уже могли обойтись, и наш врач настойчиво рекомендовал мне улететь в Германию. Вестфаль, которого я замещал в должности первого офицера штаба с июня 1942 года,

ПОЛИЦМЕЙСТЕР И АГАСФЕР Из людей, занятых в канцелярии, мне особенно запомнились двое. Во-первых, карский полицмейстер, уже упомянутый майор Г., а во-вторых, швейцар, арестант Агасфер. Вскоре после его появления у меня — пока я был в управлении — пропал отличный револьвер,

Глава V. В пустыне «Эдинбургское обозрение». – Биографические очерки: Вольтер, Бёрнс. – «Признаки времени». – Выдержки из дневника. – «История немецкой литературы». – Материальные затруднения. – «Sartor Resartus». – Лондон. – Дж. Ст. Милль. – «Характеристики». – Смерть

В ПУСТЫНЕ Россия? Ты еще жива? В цвету черемуховом ты ли?.. Зимой, наверно, на дрова Мою черемуху срубили… Мужчины будут по-мужски Решать мудреную задачу. А я в цепях немой тоски Молюсь и жалуюсь, и плачу. Россия? Ты еще жива? Ты новой ждешь войны и крови? На помощь звать? Но

В пустыне Гоби Солнце ушло за горизонт, и на землю словно набросили темное покрывало. Жара уступила место прохладе. Дышать стало легче.Замолкла изнуренная зноем степь, но я знал: сегодня это ненадолго. Пройдет несколько часов, и все вокруг наполнится могучим рокотом

В суровой пустыне Вскоре после возвращения на Афон из Уранополя Старец Иосиф решил жить по преимуществу в своей каливе в скиту Святого Василия и подвизаться в затворе. Поэтому он должен был позаботиться о небольшом запасе пшеницы и о другом необходимом, как все келлиоты.