Вишневская Галина Павловна сопрано род. 1926
«Расцвет ее дарования связан с Большим театром, предопределен ее искусством, этот театр для Вишневской, как земля для Антея, для театра же она – одно из лучших его достижений» – так писали об этой певице.
Она родилась 25 октября 1926 года в Ленинграде в рабочей семье. О раннем пристрастии к пению Вишневская позднее писала в своей книге «Галина»: «Мать была очень красива… Наверное, от нее – в крови – передалась мне страсть к пению: она играла на гитаре, пела цыганские романсы, а я, конечно, за нею повторяла… Мне только три года, а голос мой как у взрослой. Я родилась с поставленным от природы голосом, и окружающим странно было слышать такой сильный грудной звук, воспроизводимый горлом совсем маленькой девочки.
…Училась в Кронштадте, поскольку жила там и воспитывалась у бабушки. С первых же классов школы стала непременной участницей всех школьных концертов, и сразу ко мне прилипла кличка «Галька-артистка».
Пение стало моей страстью… Пою везде: на улице, в школе, в компаниях, дома. Голос мой разносится на весь двор».
На нее обратил внимание учитель пения. Через несколько занятий Галя пела дуэтом «Баркаролу» на детской олимпиаде и получила приз – клавир оперы «Снегурочка» Н.А. Римского-Корсакова. А мать подарила ей комплект пластинок оперы «Евгений Онегин» П.И. Чайковского с участием Е.Д. Кругликовой, П.М. Норцова, И.С. Козловского…
Могла ли предполагать десятилетняя девочка, что обе оперы войдут в ее репертуар, когда она станет солисткой Большого театра. А пока она с упоением слушала пластинки.
Из воспоминаний певицы: «И вот я в первый раз слушаю оперу. Звуки оркестра, несущиеся из патефона, красота голосов, волшебные стихи рождают во мне неведомые до сих пор эмоции, ошеломляют меня, потрясают.
Я выучила всю оперу наизусть.
Эта встреча с великим поэтом и с Чайковским – великим композитором – навсегда решила мою судьбу.
…я буду артисткой, я буду певицей!»
Гале было четырнадцать лет, когда началась война. Она пережила страшную блокаду, голод, смерть любимой бабушки, одиночество…
Из воспоминаний певицы: «Я жила в каком-то полусне. Опухшая от голода, сидела одна, закутанная в одеяла, в пустой квартире и мечтала… Не о еде. Плыли передо мной замки, рыцари, короли. Вот я иду по парку в красивом платье с кринолином, как Милица Корьюс в американском фильме «Большой вальс»… Ну и, конечно, я пою – как она в том фильме».
Весной 1942 года умирающую девочку нашли женщины из команды МПВО и зачислили ее в свой отряд. Работа была тяжелая, особенно по расчистке города. Но даже при этом у нее сохранилось желание петь, и она, преодолевая усталость, бежала на репетиции в морскую воинскую часть в джаз-оркестр.
Коллектив давал концерты на кораблях, в кронштадтских фортах, землянках. «…я знала, что помочь мне может только искусство, – писала Вишневская. – Поэтому стремилась петь, выходить на сцену – хоть на несколько минут уйти из реальной жизни, чувствовать в себе силу вести за собою людей в мой особый, в мой прекрасный мир».
Татьяна. «Евгений Онегин»
В 1943 году была прорвана блокада. Галине хотелось учиться, но сначала надо было устроиться на работу. Ее приняли в Выборгский дом культуры помощником осветителя сцены, и она имела возможность смотреть драматические спектакли и концерты. А вскоре певцы, пережившие блокаду, организовали оперную труппу, которая показала «Пиковую даму» П.И. Чайковского. Галина испытала огромное потрясение от этого «живого» оперного и поистине исторического спектакля.
Она поступила в музыкальную школу им. Н.А. Римского-Корсакова на вокальное отделение, но занятия были для Вишневской бесполезными, поскольку педагог оказался плохим, хоть и учился пению в Италии.
Имея диапазон голоса в две с половиной октавы и природную постановку голоса, в 1944 году Галина поступила в Ленинградский областной театр оперетты.
Из воспоминаний певицы: «Так началась моя артистическая карьера. Через пару дней выпустили меня в «Продавце птиц» Целлера – даму на балу изображать. Надели на меня белый пудреный парик, платье с кринолином, затянули талию. Как увидела я себя в зеркало! – Господи, ведь об этом я мечтала, умирая от голода и холода!
Театр разъездной, поэтому мы всегда в дороге. Разъезжаем по воинским частям Ленинградской области. По едва остывшим пожарищам двигается вслед за армией наш театр. Спим вповалку, где придется. Умывальных, уборных нет – все на улице в 30-градусный мороз. Декорации – самые примитивные, чтобы можно было играть на любой площадке. Играем в промерзлых клубах: на стенах снег, солдаты и матросы – в шинелях, в шапках. Мы – с голыми плечами, пляшем, поем, играя то «Сильву», то «Веселую вдову»…
Этот театр стал для меня настоящей и единственной школой. Именно у этих артистов я научилась самоотверженно служить искусству, уважать сцену – самое святое для артиста место.
Здесь я поняла, что искусство – не кринолины, не сказочно-счастливые короли и королевы, а тяжелый, изнурительный труд. И если хочешь быть большой актрисой, надо быть готовой ко многим, многим жертвам.
На сцену приходилось выходить ежедневно. Это приучило меня к постоянному тренажу, и с тех пор всю свою жизнь я работаю, репетирую каждый день».
В 1948 году Вишневская ушла из театра и стала давать концерты, в программе были эстрадные песни.
Любя петь, Галина и не думала об оперной карьере, но судьба распорядилась по-своему. Вишневской довелось познакомиться с Верой Николаевной Гариной – ученицей знаменитой певицы Полины де Лукка в Вене, прекрасным педагогом.
Из воспоминаний певицы: «Идет к концу второй год моих занятий с Верой Николаевной, открывшей мне тайны вокального искусства, и для меня уже не существует технических трудностей. …к своему профессиональному сценическому опыту я добавила хорошую вокальную школу». К концу года Галина пела арии из опер Дж. Верди, Дж. Пуччини, П.И. Чайковского…
В мае 1952 года проходя однажды по Невскому проспекту, она увидела афишу, объявляющую конкурс в Большой театр в стажерскую группу. И решилась на пробу. Первый тур проходил в Ленинграде в Доме актеров, второй и третий – в Москве в Большом театре.
В составе жюри были известные певцы М.П. Максакова и В.А. Давыдова, Е.Д. Кругликова и Н.Д. Шпиллер, И.С. Козловский и С.Я. Лемешев, М.О. Рейзен и А.С. Пирогов, Н.С. Ханаев, дирижеры Н.С. Голованов, В.В. Небольсин, К.П. Кондрашин, режиссер Б.А. Покровский… В конкурсе участвовало свыше ста человек.
По совету Гариной, Вишневская пела арию Аиды в сцене «Берег Нила», где можно показать «и диапазон, и владение голосом, и профессиональную выносливость».
На третьем туре она пела ту же арию впервые с оркестром, удостоилась оваций и была принята в молодежную группу Большого театра.
Дебютировала Вишневская в феврале 1953 года небольшой партией Пажа в «Риголетто» Дж. Верди, и тут же спела Стешу в «Псковитянке» Н.А. Римского-Корсакова и Ольгу в «Русалке» А.С. Даргомыжского. В ее план уже включили Татьяну в «Евгении Онегине» П.И. Чайковского и Леонору в «Фиделио» Л. Бетховена. С этого момента началось творческое сотрудничество певицы с двумя выдающимися личностями – дирижером А.Ш. Мелик-Пашаевым и режиссером Б.А. Покровским.
Вишневская писала о них в своей книге: «…В Мелик-Пашаеве удивительно сочетались огромное вдохновение и внутренний контроль, пламенный темперамент и безупречный вкус.
Партии, приготовленные с Мелик-Пашаевым, отличались яркостью вокальной фразировки, высоким классом мастерства и становились событием не только в жизни артиста, но часто и всего театра.
Покровский любил со мной работать. Мой любимый, дорогой учитель, верный Рыцарь оперы, открывший мне прекрасный мир оперного искусства… Двадцать два года создавала я с ним свои роли – от первой до самой последней – и навсегда осталась пленницей его феноменальной одаренности, глубочайшей эрудиции.
Он никогда не выходил на сцену и не показывал, не изображал, что артист должен делать. Он будил его воображение, помогая найти путь к роли, исходя из индивидуальных возможностей каждого».
Что же привлекало этих художников в певице и почему они так любили работать с нею?
Известный музыковед Иннокентий Попов это объяснял так: «В лице Вишневской перед нами редкий синтез качеств, необходимых для оперного певца, причем каждое из них выражено необычайно ярко. Голос почти трехоктавного диапазона, беспредельно богатый разнообразными тембровыми оттенками; редкое чувство фразы, музыкальность, коей могут позавидовать не только коллеги по профессии, но и крупнейшие инструменталисты; яркая, броская красота, словно самой природой созданная для огромных оперных подмостков; высокоразвитое чувство сцены, актерский темперамент, эмоциональный накал которого, кажется, никого не может оставить равнодушным. Мудрено ли, что чуть ли не каждая новая работа Вишневской превращается в значительное художественное событие?»
Партию Татьяны певица спела в 1953 году, позднее пела в других постановках. Все годы работала над этим образом, углубляя и совершенствуя его.
Вишневская участвовала в постановке «Евгения Онегина» 1968 года, которой дирижировал М.Л. Ростропович. Журнал «Музыкальная жизнь» отмечал: «…Татьяна – одна из первых ее ролей в Большом театре – на протяжении многих лет труда и поисков претерпевала у певицы огромные изменения. Мы слышали и видели некогда совсем иную Вишневскую – Татьяну… Я понимаю: артистическая чуткость тянет, гонит Вишневскую вслед за романтическими гиперболами нового дирижера. Но права ли она, утрируя так сильно порывистость, темперамент своей героини? Голос певицы, сам по себе предназначенный скорее для воплощения настроений драматически напряженных, чем безмятежной лирики, вовсе не требует ни в музыкальной, ни в сценической интерпретации такого нажима, какой допускала Вишневская.
«Евгений Онегин». Татьяна – Г. Вишневская, Гремин – М. Решетин
…с реплики на лестнице (четвертая картина) начиналась у артистки подлинная экспозиция той сдержанной, целомудренно чистой натуры, какой только и может, только и должна быть в спектакле Татьяна. Зато в сцене петербургского бала и, особенно, в финале Вишневская развертывала перед зрителем все богатство своих драматических данных, все многообразие оттенков послушного ей, отличнейшему мастеру, голоса.
Тем, кто посетил «Онегина» год тому назад, интересно было бы проследить вновь за изменениями, внесенными в партию и роль Татьяны артисткой. Притушены, закруглены многие реплики. Более четкой стала дикция, более умеренным – пользование громким звуком. Сильно смягчились, замедлились все движения, все жесты. Зато теперь те мизансцены, где артистка воплощает порывы «неопытной души», не умеющей еще «властвовать собою», выглядят особенно ярко и жизненно».
В 1954 году Большой театр приступил к постановке оперы «Фиделио» Л. ван Бетховена, и, как говорила сама Вишневская, «мне повезло – я попала в самое пекло работы».
Из воспоминаний певицы: «Леонора – беспредельно трудная партия и для любой опытной певицы. Когда я начала ее учить, я поняла, что или сорву на ней голос – или же, наоборот, научусь на ней петь. Эта партия на всю жизнь дала мне школу. Я научилась на ней не форсировать голос, научилась в нужных местах перекрывать оркестр не силой, а собранностью и остротой звука. И, когда через несколько месяцев начались сценические и оркестровые репетиции, именно эта опера научила меня большому дыханию, умению распределять его, умению расходовать силы. Мой большой сценический опыт позволял мне во время репетиций и спектаклей трезво контролировать себя, управлять голосом, разнообразить его краски, менять тембр. Я могла после труднейших сцен в несколько секунд восстановить неспокойное дыхание, сбросить напряжение и начать петь кантилену ясным, спокойным звуком.
…никогда не слышав ее ни в оперном театре, ни в грамзаписи, я создавала партию Леоноры, сообразуясь с моими возможностями и с моим пониманием ее».
Успех этой работы был отмечен всеми, в частности, композитор Ю.А. Шапорин писал, что «обладая красивым голосом, хорошими артистическими данными, она создала привлекательный, волнующий своей правдой героический образ любящей и верной женщины».
В том же году Вишневская выступила в партии Купавы в опере «Снегурочка» Н.А. Римского-Корсакова. Музыкальный критик М. Сабинина дала такую оценку исполнению: «…она покоряет непринужденностью своей игры, искренностью и темпераментом: в те минуты, когда Купава появляется на сцене, все внимание приковано к ней. Она оттесняет на задний план и Леля, и Мизгиря, и даже главную героиню оперы – Снегурочку.
Мы привыкли видеть Купаву страдающую, плачущую, несколько «мелодраматическую». Г. Вишневская, напротив, показывает ее неуемно жизнерадостной, сильной; она внушает мысль, что горе Купавы – скорее боль оскорбленной женской гордости, чем страдание раненого сердца».
Ее Купава была молода (Покровский напоминал на репетициях, что героине не более 16 лет), статная красавица, с горячей кровью, нетерпимая к предательству, и неслучайно в одной из рецензий созданный певицей вокально-сценический образ был назван «гимном торжествующей жизни».
Партию Чио-Чио-сан в одноименной опере Дж. Пуччини Г. Вишневская спела также в начале своей карьеры. О первом выступлении дирижер Г.Г. Жемчужин писал: «В Галине Вишневской радует органическое сочетание музыкального, изобилующего тонкими нюансами интонационно чистого пения, с одной стороны, и по-настоящему сильной актерской игры – с другой.
Чувством самоотверженной любви проникнуто все существо Чио-Чио-сан Г. Вишневской. Героиня с первого своего появления, с первой ноты и до самого конца, до момента трагической развязки полна этой любовью. Великолепно звучащий, красивого тембра голос позволяет певице передавать тончайшие оттенки душевных переживаний Чио-Чио-сан…
Подлинного драматизма достигает она в сценах третьего акта, превосходно передавая душевную борьбу, любовь к сыну и, наконец, решимость пожертвовать жизнью ради его счастья. Сколько нежности и страдания в последних прощальных словах, обращенных к ребенку!
Г. Вишневская иногда в самые напряженные трагические моменты прибегает к интонациям драматического восклицания. И это верно! Подобные отступления от авторского текста вполне допустимы в оперных спектаклях типа «Чио-Чио-сан» и не только не нарушают музыкальный драматургии оперы, но и дополняют ее».
Участвовала певица и в премьере 1966 года, на которую откликнулся музыковед В. Тимохин: «Если говорить об исполнительской концепции Вишневской в целом, то несомненно, что артистка видит свою героиню более зрелой физически и духовно. Чио-Чио-сан у Вишневской – это, конечно, не хрупкая девушка-подросток, не полудетская натура, пленяющая прежде всего нежностью, трепетностью чувства. Столь характерное для искусства артистки стремление к драматической яркости, открытости эмоций, высокому пафосу экспрессии отчетливо обнаруживается и в трактовке ею роли Чио-Чио-сан.
…Вокальный и драматический образы Чио-Чио-сан неразрывно слиты воедино; «актерские» кульминации одновременно являются и кульминациями вокальной партии, а в итоге – драматическими кульминациями всего действия. И, конечно, исполнение партии Чио-Чио-сан явилось одним из самых выдающихся достижений Вишневской-вокалистки. Здесь она предстает во всем блеске своего певческого мастерства. Незабываемы ее истинно «шелковые» интонации, нежные, мягкие полутона, великолепная филировка звука, поразительная пластика звуковедения, широкие, «парящие» линии легато в большой сцене с Пинкертоном в финале первого действия. В драматических сценах второго акта и в финале третьего обнаруживаются лучшие качества Вишневской как певицы веристско-вердиевского плана. Вокальная экспрессия, яркость и наполненность звучания голоса на протяжении всего диапазона, тонко разработанное внутреннее одушевление в каждой спетой фразе – все это оставляет исключительное по силе впечатление».
Блистательной исполнительницей этой партии Г. Вишневская была признана во время своих зарубежных гастролей в спектаклях Метрополитен-опера и Венской оперы.
Исполняя ведущие партии, певица не отказалась выступить в небольшой партии Керубино в опере «Свадьба Фигаро» В. Моцарта. И хотя, по мнению критики, это не был моцартовский образ, он привлекал своей артистичностью и непосредственностью, а что касается вокала, все было спето «легко, свободно, каждая фраза звучала выразительно, осмысленно и эмоционально, все уместно и оправданно в поведении артистки», – писала И.К. Архипова в газете «Советский артист».
Один из самых ярких образов Вишневской – Катарина в «Укрощении строптивой» В.Я. Шебалина. Ни одного упрека не было в адрес певицы. В журнале «Музыкальная жизнь» читаем: «Великолепна Катарина – Г. Вишневская. Веришь каждой ее реплике, каждому жесту, каждому проявлению ее своенравной, но вместе с тем пылкой и сильной героини. И превращение Катарины из «злой кошки» в любящую милую женщину она показывает очень искренно и убедительно. Впрочем, Катарина – Вишневская – обаятельна всюду, даже в своих сумасбродных и капризных выходках… Истинное удовольствие слушать пение Вишневской. Она фразирует на редкость выразительно, эмоционально и талантливо. А прекрасный голос ее обогатился новыми красками».
Шедевром в исполнении Вишневской стала партии Аиды в одноименной опере Дж. Верди.
Из воспоминаний певицы: «… Я мечтала петь в этом спектакле, не пропускала ни одного представления. Все приводило меня в восторг, все нравилось в этой прекрасной постановке, но… оставляло равнодушной решение образа самой героини спектакля. Ей не хватало яркости, внутренней и внешней персональности, полета чувств, романтичности.
Чио-Чио-сан. «Чио-Чио-сан»
Аида! Никому в этой опере не дал Верди таких трепетных pianissimo, как ей. Ее вокальная партия – воплощение любви, счастливой женственности, и все ее нутро должна переполнять та звенящая нежность, что звучит в оркестре при ее первом появлении на сцене. Внешний облик ее я ясно видела в музыке.
Какой же она должна быть ярчайшей индивидуальностью, и какая должна исходить от нее притягательная и таинственная сила, если ради нее блестящий полководец отказывается от руки царевны Египта и готов принять смерть, но не потерять любовь маленькой рабыни!
Мне хотелось сбросить с нее царские обноски, так не идущие ей, чтобы освободилась, заиграла ее природная грация, подчеркнуть ее дикость, экзотичность. Но как добиться этого?
…я решила пойти от крайностей – одно платье на всю огромную роль. Но в этом единственном костюме должен быть весь образ героини, чтобы публика, раз увидев, продержала бы ее в памяти весь спектакль – даже когда ее нет на сцене.
Платье подчеркнуто простое и лаконичное: узкое, прямое, левое плечо открыто и разрез у правой ноги выше колена. …Никаких украшений, лишь золотые кольца-серьги в ушах и золотые сандалии. Я сама нарисовала эскиз и выбрала для платья красный цвет. В нем я пела потом в Метрополитен, Ковент-Гардене, Гранд-Опера и многих других театрах мира».
Аида. «Аида»
Вишневская была первой советской певицей, певшей в Метрополитен (1961). Об ее огромном успехе свидетельствуют рецензии.
Газета «Нью-Йорк уорлд телеграм энд сан», известный критик Луи Бианколли: «Дебют Вишневской в Метрополитен-опера превратился в триумф. Она пела по-итальянски, завоевав аудиторию великолепным голосом и драматичностью исполнения партии Аиды».
Журнал «Мьюзикал Америка», критик Роберт Сэбин в статье под названием «Триумф Вишневской – Аиды» отмечал: «Превосходное русское сопрано Вишневской наэлектризовало аудиторию Метрополитен-опера. Ее пение – это выступление артиста-художника. Пиано и пианиссимо Вишневской исключительны, верхние ноты божественны».
В Лондоне в Ковент-Гардене (1963) оперой дирижировал А.Ш. Мелик-Пашаев.
Вот как отозвалась на это событие газета «Таймс»: «Вчерашнее воскрешение «Аиды» в Ковент-Гардене принадлежит к одному из тех волнующих событий, которые наверняка навсегда останутся в памяти каждого присутствовавшего там. Галина Вишневская, русская Аида, уже давно известна как певица яркой индивидуальности. Ее должно считать одной из величайших в настоящее время исполнительниц этой партии. Что же касается дирижера Мелик-Пашаева, то он обеспечил такую целостность ансамбля, которой мы не слышали в этой опере на протяжении вот уже многих лет».
Газета «Гардиан»: «…спектакль «Аида» был настоящим праздником для любителей оперы, который не часто бывает в Ковент-Гардене. …Это была постановка главным образом за счет русских, которую мы будем долго помнить».
А вот отклики на выступления в Париже.
Газета «Франс-суар»: «Мы могли досчитать до сорока вызовов артистки в конце спектакля, а дальше уже потеряли счет. Вишневская произвела глубокое впечатление на слушателей. Она вносит в лирическую оперу новую интерпретацию, которую так давно ждут. Ее голос полностью отдан служению музыке».
Газета «Монд»: «Это одна из самых выдающихся исполнительниц роли Аиды, которую когда-либо видел дворец Гарнье. Исключительно талантливая певица выделяется красотой голоса и глубочайшей трагедийностью в игре».
На протяжении многих лет Вишневская была одной из самых признанных исполнительниц партии Лизы в «Пиковой даме» П.И.Чайковского. Всем своим героиням, в том числе и Лизе, певица придавала характер молодости, отсюда и особая чуткость, и трепетность, и хрупкость, и одержимость сильными чувствами, будь то любовь, разочарование, страдание. С.Я. Лемешев писал: «В образах Вишневской много сценического обаяния, глубины. Помню, когда она вышла в первом акте «Пиковой дамы», то сразу же приковала к себе внимание. Она не произнесла еще ни одного слова, но уже жила в образе».
В 1964 году во время гастролей Большого театра в Ла Скала одна из итальянских газет писала: «Галина Вишневская пела партию Лизы в «Пиковой даме», в опере, ставшей приятным сюрпризом… Красота грациозной темноволосой Галины Вишневской соответствует тембру ее чистого гибкого сопрано; в игре она соединяет внутреннее благородство с непосредственностью чувств, от трепетного ожидания до изысканной холодности, от затаенного торжества до взрыва разочарования».
А спектакль «Война и мир» С.С. Прокофьева с ее участием был признан одним из лучших. Опера была поставлена в Большом театре Б.А. Покровским в 1959 году, на роль Наташи он назначил Вишневскую.
Певица вспоминала: «Еще в Ленинграде, в 1946 году, я была на премьере «Войны и мира» в Малом оперном театре. Тогда мне не запомнились какие-то определенные темы или наиболее яркие страницы музыки, я не могла еще разобраться в ней, хотя уже чувствовала, что это великое и щедрое в своей красоте произведение.
Спустя десять лет я услышала «Войну и мир» в Москве, во время гастролей того же ленинградского театра. Теперь музыка потрясла меня глубиной человеческих чувств, без малейшей аффектации, подлинно эпическими могучими взлетами, нежной лирикой. С тех пор петь Наташу стало для меня мечтой жизни…»
Казалось бы, трудно вообразить Вишневскую Наташей Ростовой, но, не повторяя полностью героиню толстовского романа, певица смогла убедить в правдивости созданного ею образа.
Из многих отзывов на премьеру спектакля, одинаково положительных, остановимся на фрагменте статьи в журнале «Советская музыка»: «Г. Вишневская – совсем особенная, новая Наташа Ростова. Она вжилась в эту роль, прочувствовала все душевные движения своей героини и, вместе с тем, сохранила черты своей яркой актерской индивидуальности. Блестящая вокалистка, она полностью овладела сложной прокофьевской партией и нашла ту меру сочетания декламации и распева, которая позволяет естественно «подавать» слово, не переводя кантилену в искусственный «говорок». И если внешне она мало напоминает наивно-восторженную девочку (Наташа у Г. Вишневской зрелее и темпераментнее), то искренность и подкупающая правда чувствований увлекает слушателя, заставляя поверить именно в такую Наташу».
После оперы С.С. Прокофьева певица вернулась к западной оперной классике и спела партии Маргариты в «Фаусте» Ш. Гуно, Алисы Форд в «Фальстафе» и Виолетты в «Травиате» Дж. Верди.
Журнал «Советская музыка» писал: «Порадовали зрителей исполнители центральных партий, прежде всего Г. Вишневская – Маргарита. Трудно сказать, где выразительнее ее пение, – в балладе ли о Фульском короле, исполненной с подкупающей задушевностью и простотой, или в дуэте с Фаустом, в сцене покаяния или в финальном эпизоде в тюрьме. В любви ее Маргариты к Фаусту уже заключено предчувствие страдания, и это очень тонко передает певица».
Журнал «Музыкальная жизнь» отметил работу певицы в «Фальстафе»: «Острокомедийный рисунок, с почти импровизационной легкостью создает в своей роли Г. Вишневская. Это большая творческая победа актрисы».
А ее Виолетта стала еще одним шедевром. Спеть партию ей предложил С.Я. Лемешев, с которым она ранее записала на пластинку сцены и дуэты из «Травиаты».
Вишневская согласилась и со свойственной ей смелостью нарушила традицию, когда Виолетту пели колоратурные сопрано.
В своей книге «Путь к искусству» Лемешев писал: «Я пел с Вишневской «Травиату» с искренним удовольствием, наблюдая, как виртуозно владеет она своим голосом в партии, которая далеко не всегда дается даже колоратурным сопрано. Вишневская здесь особенно ясно показала, как хорошо она пользуется высокой позицией формирования звука, как владеет красками певческой палитры. Вот это и дало ей возможность великолепно спеть Виолетту».
О ее первом выступлении 24 мая 1964 года вспоминал исполнитель партии Барона Г.Г. Панков: «Эффектная, темпераментная, красивая и уверенная в себе женщина – такой мне показалась Г. Вишневская в первом акте. Все и вся на сцене подчинялось ей, и подчинялось по праву.
Первый акт Г. Вишневская спела с присущим ей высоким мастерством… Певица правильно отказалась от всех традиционных украшений, вставных нот, к которым мы привыкли в этой партии. Г. Вишневская пела партию Виолетты, написанную Дж. Верди, пела ее ровно, легко, чисто и непринужденно.
Именно в первом акте – в застольной песне и дуэте артистка начала раскрывать драматургию образа своей героини.
…Весь свой богатый арсенал вокально-сценических средств, среди которых я отмечу исключительно тонкую нюансировку вокального исполнения, Вишневская подчинила одному – показу внутреннего, духовного и душевного мира своей героини, ее любви, ее преданности вплоть до самоотречения. Особенно это проявилось в сцене прощания с Альфредом.
Сцена на балу у Флоры (третий акт) отличалась очень скупыми средствами внешней выразительности. Оскорбленная и униженная Виолетта – Вишневская как бы возвысилась над окружающим ее обществом, была чуждой пошлости и осуждению «света». Я увидел не сентиментальную мелодраму, а настоящую драму женщины, любящей, сильной и благородной.
Начало четвертого акта (до прихода Альфреда) Вишневская провела как бы «в одном ключе» – отреченности от жизни, ее радостей, мечтаний и надежд.
Встреча с Альфредом, которую артистка провела на высоком уровне актерского мастерства, заставила меня забыть о сцене и по-настоящему поверить этой прелестной женщине, собравшей все свои силы, чтобы в последний раз выразить свою любовь. Дуэт звучал не как воспоминание о большом счастье, а как гимн любви, большой и красивой».
По мнению критики, этот спектакль стал «явлением исключительной художественной ценности».
Виолетта. «Травиата»
В следующем сезоне Вишневская снова удивила всех, исполнив монооперу «Человеческий голос» Ф. Пуленка (1965). Такого в Большом театре еще не было: одна певица 45 минут держала публику огромного зала в напряженном внимании. Сюжет прост: женщина разговаривает по телефону с возлюбленным, который женится на другой. Маленькая трагедия в огромном городе.
Из рецензии в газете «Московский комсомолец»: «Эту вокальную партию можно спеть, только находясь на вершине оперного мастерства и в то же время в авангарде «антиоперности». Короткие, отрывочные фразы-возгласы «Алло», «Нас прервали», «Да», «Нет» чередуются с жалостными заклинаниями, истерическими упреками, патетическими излияниями, грустными прозрениями. Вокальный рисунок отличается драматической достоверностью и жестоким реализмом без всякой оперной красивости.
Галина Вишневская провела эту роль как артистка мирового класса. Ее голос передавал развитие «телефонного» сюжета и все оттенки разнообразных чувств с живым волнением и почти математическим расчетом. Она трактовала свою роль не как вокальный монолог (никаких параллелей с «Письмом Татьяны»!), а как партию в диалоге. Партнером в диалоге был оркестр. Партнером было смятение героини. Это был диалог человеческого голоса со всем тем, сквозь что ему надо пробиться. Пробиться не удалось. Героиня жива, но голос погиб. Он замолк. Это и есть трагедия».
Из современных композиторов Вишневская предпочитала Д.Д. Шостаковича и С.С. Прокофьева, в операх которого пела неоднократно. В 1970-е годы в постановке «Семена Котко» она исполнила партию Софьи Ткаченко, невесты революционера Семена Котко, но дочери врага народа.
Из публикации журнала «Советская музыка»: «Артистке удалось уловить те черты в музыке Прокофьева, которые «укрупняют» характер Софьи, заставляют видеть в ней незаурядную интересную индивидуальность. Игра Вишневской пронизана огромным волевым темпераментом, привлекает ясностью и непреклонностью характера, умением бороться за свое счастье и защищать его».
В том же году певица исполнила партию Марфы в «Царской невесте» Н.А. Римского-Корсакова, еще раз доказав, что может исполнять партии, предназначенные для колоратурного сопрано. Образ, созданный Вишневской, был воспринят неоднозначно: певица наделяет своих героинь сильными страстями, а эти чувства как бы не подходят героине этой оперы, однако умение певицы передать трагедию женской судьбы никого не оставляет равнодушным, и это выступление Вишневской было воспринято с интересом.
Следующая партия – Тоски в одноименной опере Дж. Пуччини стала еще одной коронной в репертуаре певицы.
Опера в Большом театре шла очень давно, и когда Б.А. Покровский поставил ее снова в 1971 году, это стало ярким, незабываемым событием в музыкальной жизни Москвы. Вспоминая об этом спектакле, прежде всего говорят о Вишневской.
В 1996 году один из спектаклей был дан «В честь Галины Вишневской». В театральной программе можно прочесть: «Борис Александрович Покровский поставил «Тоску», безусловно, на индивидуальность Вишневской. Сохранившиеся стенограммы бесед режиссера с участниками готовящейся премьеры содержат интереснейшие образные экспозиции, из которых самая яркая – у Тоски. Исторически как-то сложилось, что высокие режиссерские опусы Покровского совпали с расцветом таланта певицы. И в этой работе фантазия постановщика «лепила», формировала образ Тоски из характера актрисы. Характер этот «дразнил», не оставлял в покое, порой «ослеплял» взрывами темперамента или пленял невиданным вдохновением… Вишневская счастливо сочетала в себе высокие певческие и сценические достоинства, и в новой «Тоске» не было, как обычно, мелодраматизма, но всюду и во всем – «откровенность страстей человеческих»!»
Музыковед И.В. Нестьев писал: «…первой должна быть названа Г. Вишневская. Роль Тоски – ее бесспорная победа, обеспечившая успех всего спектакля. У нее есть все, что необходимо для исполнения этой выигрышной партии: внешние данные, актерский темперамент, вокальный размах и зрелое мастерство. Ее героиня привлекает многогранностью характера… Счастливое сочетание певческих и сценических достоинств рождает цельный и величавый образ».
В 1973 году Покровский поставил «Франческу да Римини» С.В. Рахманинова, посвятив спектакль 100-летию со дня рождения композитора. Заглавную партию снова пела Вишневская.
Из рецензии в газете «Советский артист»: «Франческа стала еще одной интересной ролью Г. Вишневской. Отталкиваясь от «жестокости», черствости души Малатесты, Франческа неотвратимо всем сердцем тянется к Паоло. И Г. Вишневская очень тонко и точно ведет эту линию образа… Она стремится к Паоло потому, что, как и она, он живет в мире любви и красоты, что вместо меча в его руках книга, а его единственное оружие – стихи. И замкнутая в сценах с Малатестой Г. Вишневская как бы «распахивается» в сценах с Паоло. И ее пение становится все насыщеннее, все наполненнее чувством.
Г. Вишневская – непревзойденный мастер piano и филирования. Г. Вишневская мастерски интерпретирует в образе высочайшую тесситуру партии, как бы утверждая ее любовь, паря в ней, сжигая ею свои последние сомнения».
В Большом театре последней партией певицы стала Полина в «Игроке» С.С. Прокофьева (1974).
Тоска. «Тоска»
Критик Н. Сергеева писала: «Эта роль, эта партия, как говорится, ее. Она всегда очень точно и тонко чувствует стиль композитора и, в частности, С. Прокофьева. Она прекрасно раскрывает мятущуюся душу Полины. Но я уверена, что в последующих спектаклях Г. Вишневская еще больше раскроет ту, «вторую» Полину, которую полюбил Алексей и которую выделяет Бабуленька. Полина Г. Вишневской, как и другие персонажи спектакля, тоже муляж, тоже проигранная в жизни фигура. И тоже бессмысленна ее видимая нам жизнь».
В полной мере Вишневская раскрыла свой талант и в концертной деятельности, которая была многогранна, насыщена событиями, сопровождалась огромным успехом в стране и за рубежом.
Первый сольный концерт певицы состоялся в 1957 году в Большом зале консерватории, и на него тотчас откликнулся композитор Ю.А. Шапорин в газете «Известия»: «Говоря о программе в целом, надо отметить вкус певицы, которая не пошла по проторенной дорожке, а избрала произведения малоизвестные, однако достойные самой широкой популяризации.
Галина Вишневская обладает чистым и ровным лирико-драматическим сопрано. Голос ее, сильный и красивый, очень теплый и пленительный по тембру, позволяет глубоко и убедительно раскрывать дух и характер произведений различных эпох и стилей. Так, в каватине Керубино из оперы «Свадьба Фигаро» и в романсе «К Хлое» она обнаружила те черты изящества и гармонической красоты, которые свойственны гению Моцарта. Совсем по-иному был исполнен Вагнер. В «Грезах» певица отлично передала присущее этому романсу медленное и величавое развитие мелодической линии…
Г. Вишневская поставила перед собой очень серьезную и трудную художественную задачу и решила ее. Многие из исполненных ее романсов захватили слушателей. Этому содействовала подлинная увлеченность певицы исполняемой музыкой, способность передавать аудитории полноту чувств, вызываемых произведениями великих композиторов».
Камерных концертов у певицы было много, программы включали множество произведений русских, зарубежных и современных композиторов. Качества ее голоса, так пленившие в оперном исполнительстве, не менее ярко проявились и в концертном. О голосе Вишневской В. Тимохин писал: «Голос Вишневской сразу же приковывает к себе внимание слушателя исключительной чистотой, свежестью, «серебристостью» звука, редкой насыщенностью и тембром, имеющим яркую индивидуальную окраску. Это настоящее лирико-драматическое сопрано, которое итальянцы именуют lirico spinto, то есть «трепетным» или «пылким». Голос певицы словно вобрал в себя многие качества замечательных итальянских вокалисток веристско-вердиевского плана, равно как и отдельные черты, присущие некоторым выдающимся исполнительницам вагнеровских опер. С первыми певицу роднит замечательная сочность, искристость, эластичность звука, плавность переходов из регистра в регистр, характер тембровых контрастов и патетическая страстность вокализации; со вторыми – нежность, «переливчатость» вокальных красок, особая «полетность», «лучезарность» звука».
Касаясь исполнения одного из самых важных произведений в ее камерном репертуаре – цикла «Песни и пляски смерти» М.П. Мусоргского (1961), он продолжает: «Со скульптурной, зримой рельефностью живописует Вишневская на концертной эстраде центральный образ цикла. Все огромное певческое мастерство и редкое драматическое дарование актрисы сливаются воедино, чтобы создать «эффект присутствия» Смерти – страшной в своем грозном величии, леденящей ласке или дерзкой удали.
В первой песне цикла – «Колыбельной» – необычная, сумрачно-жесткая окраска голоса, до неузнаваемости изменяющая его природное звучание, создает жуткий колорит неотвратимой беды, которую влечет за собой появление Смерти. В «Трепаке», где певица вызывает фантастическое видение танцующей под аккомпанемент снежной вьюги пары – Смерти и ее «партнера», полузамерзшего мужичка, – Вишневская стилизуют свою исполнительскую манеру в народном духе, с характерными задорными акцентами и смелой «игрой» тембров. В финале – песне «Полководец» – артистка захватывает титаническими кульминациями и мощным нагнетанием звучности: Смерть провозглашает свою власть над мертвыми, покоящимися на поле брани. Предельно гибкая, глубоко осмысленная, отзывающаяся на каждое поэтическое слово вокальная декламация Мусоргского находит у Вишневской законченную и оригинальную интерпретацию».
О том, почему она обратилась к этому произведению, Вишневская говорила: «Моему нутру нужен был Мусоргский, но в его операх не было для меня партий, и я терзалась, мучилась, что не могу спеть в его «Хованщине» Марфу-раскольницу – ее образ до сих пор преследует меня. Тогда я обратилась к его песенному творчеству и, конечно же, сразу напала на золотой клад – «Песни и пляски смерти».
Меня потряс масштаб страстей, высокая трагедийность всего цикла и огромные возможности актерского перевоплощения из одной роли в другую».
Позднее певица исполнила еще один вокальный цикл композитора – «Без солнца».
Большая дружба связывала Вишневскую с Д.Д. Шостаковичем. Ценя талант певицы, композитор посвятил ей не одно произведение, а она посвятила не одну страницу любимому композитору в своей книге «Галина», где в частности писала: «Вокальный цикл «Сатиры» на стихи Саши Черного, оркестровый вариант «Песен и плясок смерти» Мусоргского, вокальный цикл на стихи Блока, Четырнадцатая симфония – в расчете на мою творческую индивидуальность они Шостаковичем написаны. Какое же счастье сознавать, что в это время он думал обо мне, о моем искусстве… Даже вокальный цикл на стихи Марины Цветаевой, написанный им в 1973 году для контральто, после первого исполнения он сам транспонировал для меня и подарил мне рукопись.
Вспоминаю и оцениваю все теперь издалека, и волнение охватывает меня чем дальше, тем больше. Чувство бесконечной благодарности наполняет мою душу – и огромное сожаление, что не посмела я в большей степени проявить к нему свою любовь. Но я уверена: он знал и чувствовал – как много он значит для меня.
Он навсегда остался для меня путеводной звездой, и в трудные минуты жизни именно к нему я мысленно обращаюсь за помощью. И он приходит всегда».
Певица включала в свои программы редко исполняемые произведения Р. Шумана, Р. Вагнера, Р. Штрауса, К. Дебюсси, М. де Фальи, Э. Вила-Лобоса…
Она участвовала в симфонических концертах, исполняя сольные партии в Девятой симфонии Л. Бетховена с дирижером А.Ш. Мелик-Пашаевым, «Реквиеме» Дж. Верди с французским дирижером И. Маркевичем, Второй симфонии Г. Малера с немецким дирижером О. Клемперером на Венском фестивале в 1963 году, 14-й симфонии Д.Д. Шостаковича, «Военном Реквиеме» Б. Бриттена, написавшем вокальную партию специально для нее, и премьера состоялась в Лондонском зале «Альберт-холл».
Зарубежные гастроли Вишневской начались с конца 1950-х годов. Она выступала в Чехословакии, ГДР, Югославии, Финляндии, на фестивале им. П.И. Чайковского в Лондоне с дирижером К.П. Кондрашиным…
Дважды совершала концертные турне по городам США.
Газеты писали о ней:
«Возможностям русской певицы почти нет предела. Она полностью сливается с исполняемым образом. Ее низкие ноты – резонирующие, полные и красивые, а высокие – сильные и широкие. Вишневская с одинаковым успехом справляется как с лирическими, так и с драматическими образами».
«Вишневская не просто выдающаяся певица, она виртуоз. Артистка безупречно использует свой живой, упругий, с широким диапазоном голос. Она прирожденный художник».
«Зачем говорить много, скажем просто: Вишневская – одно из величайших сопрано нашего времени».
Такой же успех был в Англии, где она выступала неоднократно, в Канаде, Франции, Бельгии…
В концертах Вишневская нередко выступала с М.Л. Ростроповичем, который аккомпанировал ей на фортепьяно или исполняя партию виолончели, например, в «Бразильских бахианах» Э. Вила-Лобоса… И где бы это ни происходило – на отечественных сценах или зарубежных, критики единодушно отмечали их уникальный ансамбль.
Живя и работая за рубежом с 1974 года, Вишневская спела партии Катерины («Леди Макбет Мценского уезда») на Эдинбургском фестивале, Иоланты – в Вашингтонской опере, сольные партии в «Te Deum» и Реквиеме К. Пендерецкого (обе – в Вашингтоне), выступала в произведениях М.М. Ландовского «Ребенок зовет» (Вашингтон) и «Тюрьма» (Экс-ан-Прованс), на Фестивале музыки Шостаковича в Великобритании.
В 1990 году Г.П. Вишневская с М.Л. Ростроповичем вернулись в Россию. В 1992 году на сцене Большого театра в честь 45-летия творческой деятельности певицы был дан концерт, в котором выступила сама Вишневская, исполнив фрагмент из «Бразильской бахианы» № 5 Э. Вила-Лобоса, а также солисты оперы и балета – ее коллеги по сцене Большого театра, известные музыканты… В 1996 году в честь Вишневской в Большом театре шла «Тоска» Дж. Пуччини уже с певцами следующего поколения.
Певица попробовала себя на новом поприще: в 1994 году сыграла во МХАТе в пьесе Е.А. Греминой «За зеркалом» роль Екатерины, в 1993-м снялась в фильме «Провинциальный бенефис» (по пьесам А.Н. Островского), в 2007 году – в фильме А.Н. Сокурова «Александра».
Но главным делом ее жизни осталось вокальное искусство.
В 2002 году Галина Павловна открыла Центр оперного пения. О его задачах она сказала: «Наш Центр – эта та недостающая ступень между Консерваторией и Театром, в которой так остро нуждаются все оперные театры мира. Осуществилась мечта, которую я лелеяла долгие годы, давая мастер-классы в Америке, Германии, Англии, Японии, Австрии, Голландии и еще многих странах мира. Имея полувековой опыт служения Искусству, я знала, как помочь в становлении начинающим артистам. Но для этого нужна была не Консерватория с ее программой обучения, а специальное место и сцена.
1 сентября 2002 года станет исторической датой открытия Центра оперного пения в Москве. Наконец-то я смогу исполнить свой долг: отдать молодым певцам все свое умение, свои знания, все то, чему меня учили мои незабвенные учителя и наставники, открыв им тайны великого оперного искусства. Здесь под руководством прекрасных педагогов они будут работать над оперным репертуаром, чтобы быть готовыми к большой сцене, становиться Артистами. Такова цель моей жизни».
В Центре оперного пения ставятся спектакли, проводятся мастер-классы, проходит Международный конкурс оперных артистов Галины Вишневской.
Вокальное искусство певицы запечатлено в многочисленных записях. С участием Вишневской полностью записаны оперы «Фиделио» (дирижер А.Ш. Мелик-Пашаев, 1957), «Царская невеста» (дирижер Ф.Ш. Мансуров, 1972); «Война и мир» (дирижер Мелик-Пашаев, 1961; Национальный хор и оркестр Французского радио, дирижер Ростропович, 1987); «Евгений Онегин» (дирижер Хайкин, дирижер Ростропович, 1969); «Каменный гость» (БСО В Р, дирижер Хайкин), «Леди Макбет Мценского уезда» (Лондонский филармонический оркестр, дирижер Ростропович, 1979); «Иоланта» (1985), «Тоска» (обе – Национальный хор и оркестр Французского радио, дирижер Ростропович), «Пиковая дама» (Национальный оркестр Французского радио); фрагменты из опер «Фальстаф» (дирижер Мелик-Пашаев), «Снегурочка» (дирижер Е.Ф. Светланов), «Аида» (дирижер О.А. Димитриади). Участвовала в записях Реквиема Дж. Верди под управлением Мелик-Пашаева (1960), И. Маркевича. Среди камерных записей – романсы и песни Мусоргского, Чайковского, Прокофьева; издан также ряд грампластинок «Поет Галина Вишневская».
В 1965 году Вишневская снялась в фильме–опере «Катерина Измайлова» Д.Д. Шостаковича (дирижер К.А. Симеонов, режиссер М.Г. Шапиро, «Ленфильм»).
Галина Павловна Вишневская написала книгу о своей жизни и творчестве «Галина», которая впервые была издана в 1984 году в Нью-Йорке, затем выдержала множество изданий в разных странах. На русском языке книга впервые вышла в 1985 году в Париже, в 1991 г. – в Москве, в 1997 г. – в Минске. По этой книге композитором М.М. Ландовским написана опера «Галина».
Г.П. Вишневская удостоена множества наград.
В 1966 году она получила звание народной артистки СССР.
Среди других наград – орден Ленина (1971), орден «За заслуги перед Отечеством» 3-й степени (1996), орден «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени (2007), орден Почетного легиона (Франция, 1983). Певица – доктор музыки университета Сент-Лоуренс (США).
Л.Р.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.