Глава 8 «Какая еще Жа-Жа?»
Глава 8
«Какая еще Жа-Жа?»
Жа-Жа немедленно ответила на письмо Оливии.
«Дорогая Оливия, я вовсе не считаю, что вы вмешиваетесь в мою жизнь и в жизнь моей дочери», – писала она и выражала радость оттого, что Франческа обратилась за помощью к Оливии. Она благодарна Оливии за ее «роль посредника между Франческой и ее отцом, поскольку, видит бог, мне эта роль никогда не удавалась». Растить ребенка «в наш век» довольно трудно, особенно учитывая, что она воспитывает дочь без отца и к тому же постоянно занята в шоу-бизнесе. Однако, поспешила она добавить, она вовсе не оправдывает ни себя, ни дочь. Как только Конрад вернется в Лос-Анджелес, она намерена встретиться с ним и обсудить проблемы Франчески. Она благодарила Оливию за заботу о Франческе, подписалась «любящая Жа-Жа», а в постскриптуме приглашала Оливию как-нибудь вместе пообедать. «Нам с вами будет о чем поговорить. Возможно, вы слышали, что с тех пор, как мы с вами виделись в последний раз, я сменила не то одного, не то двух мужей».
Узнав, что Конрад возвращается в Лос-Анджелес, Жа-Жа, как и обещала, стала ему звонить, чтобы договориться о встрече. Не сумев до него дозвониться, она без предварительной договоренности явилась в Каза Энкантадо. Дворецкий Конрада Хьюго Менц, незадолго до этого сменивший Уилсона, сказал ей, что Конрада нет дома, что он находится в своем офисе. И Жа-Жа немедленно отправилась в офис Хилтона в Беверли-Хиллз.
Войдя в офис Конрада, она застала Оливию Уэйкмен на ее обычном месте в приемной перед кабинетом ее бывшего мужа. Женщины тепло поздоровались, Жа-Жа сделала ей комплимент, сказав, что она очаровательно выглядит. Затем сообщила, что два дня назад приехала из Европы и сегодня днем снова уезжает, поэтому очень торопится.
– Пожалуйста, скажите Кони, что к нему явилась королева драконов, – со смехом попросила она, пребывая в отличном настроении.
– Да, конечно.
Войдя в кабинет Конрада, Оливия доложила, что пришла Жа-Жа и сидит у него в приемной.
– Какая еще Жа-Жа? – спросил он.
– Жа-Жа Габор, кто же еще, – усмехнулась Оливия.
Через открытую дверь Жа-Жа слышала его вопрос и встревожилась. Он что, шутит? Нет, быть такого не может!
– С ним что-то случилось, – сказала она Оливии, когда та снова вышла в приемную. – Скажите, что с Кони? – в тревоге спросила она.
– Да ничего, все в порядке, – сказала Оливия.
– Но, Оливия, он так странно выразился! – не отставала от нее Жа-Жа. – Разве он не знает, кто я такая? Господи, уж не признак ли это старческого слабоумия? Скажите мне, Оливия, я член семьи и имею право знать.
– Пожалуйста, Жа-Жа, успокойтесь, – сказала Оливия, не желая вмешиваться. – Да вы сейчас сами его увидите.
И она проводила ее в кабинет Конрада.
– Кони, дорогой, ты прекрасно выглядишь, – как всегда, кокетливо воскликнула Жа-Жа и, усевшись на край его письменного стола, перекинула ногу за ногу.
Оливия вышла, оставив их наедине.
Никто не знает, о чем они говорили. Но позднее Жа-Жа заявила, что на ее просьбу, чтобы Франческа пожила у него «хотя бы неделю», Конрад ответил категорическим отказом. Он твердил, что Жа-Жа полностью отвечает за Франческу и он не желает вмешиваться в ее воспитание. Ей так и не удалось добиться его согласия. А поскольку Эве Габор нужно было ехать по делам на Запад и освободить свой дом в Хэмптонсе, Жа-Жа пришлось взять Франческу с собой в Европу. Перед отъездом Жа-Жа попыталась серьезно поговорить с дочерью. «Я твоя мать, – сказала она, – веришь ты мне или нет, но я очень люблю тебя. Я не хочу видеть, как ты постоянно расстраиваешься, пытаясь перетянуть отца на свою сторону. Это не получится. Тебе следует удовлетвориться существующими отношениями с отцом и не желать большего. Как много лет назад сделала я сама».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.