1. В домике старого Масалима
1. В домике старого Масалима
Я давно наслышан о старом учителе Масалиме Аюповиче, но побывал у него лишь прошлой осенью. Несмотря на свои 75 лет, он ясно сохранил в памяти встречи со многими замечательными людьми. Перед его глазами прошли необычные судьбы, оставившие неизгладимый след на сердце старого учителя русского языка в татарских школах.
Акмулла, Тукай, Гафури, Бабич… Их встречал старый учитель. Достаточно этих имен выдающихся литераторов, чтобы заинтересоваться самим Хамзиным. В Сафакулево, где живет Хамзин, его любовно и уважительно зовут просто дед Масалим.
Наш разговор с Масалимом Аюповичем — о литературе и литераторах. Кое-какие детали и подробности, затерявшиеся в событиях шестидесятилетней давности, помогает восстановить его жена Фирзана Амедьевна.
Разговариваем об Акмулле — просветителе-поэте, чьи стихи и сейчас передаются из уст в уста в в народе.
— Как звон колокольчиков в степи, — говорит Хамзин, — они звучны и приятны, а самое главное — свежи и ароматны, как полевые цветы…
Фирзана Амедьевна доверчиво соглашается:
— Это правда, — и добавляет: — Я видела поэта…
— Да, да! — гордо подхватывает Масалим Аюпович. — Расскажи, Фирзана.
Морщины на лице женщины как бы разглаживаются. Она будто видит себя снова маленькой девочкой в родном отцовском доме.
— Ростом поэт был небольшой, с седенькой бородкой, — вспоминает она. — Мне тогда было лет десять, поэту за шестьдесят. Он носил бешмет, подпоясанный бильбау, старенькую простенькую шапочку, ичиги с башмачками. Облик его запечатлелся на всю жизнь…
Акмулла останавливался в доме отца Фирзаны — Басилова, работавшего в Златоустовской земской управе. Это было в последний год жизни поэта. Он совершал путь из Троицка в Казань.
— Да, да! — кивает головой Хамзин. — Таким поэт запомнился многим, кто встречал его, таким он встает и перед моими глазами. Я перебил тебя, Фирзана, говори гостям о поэте, говори.
— Акмулла был одиноким, семьи не имел. Он все посмеивался надо мной, что ищет невесту и хочет жениться…
— Ты скажи, Фирзана, что ездил он в дрожках, окрашенных в синий, небесный цвет, запряженных в пару сивых лошадей…
Фирзана Амедьевна проводит руками по седой голове. Поправляет жиденькие косы, выбившиеся из-под платка.
— Походная кибитка поэта состояла из трех отделений, — мягко говорит она, — в одном лежали плотничьи инструменты, в другом книги, а посредине он сидел сам…
— В Троицке, где я долгое время жил и работал в медресе «Расулия» преподавал Шайхзадэ Бабич. Это большой поэт. Я люблю его за песенность стихов. Башкиры называют его своим Пушкиным. Бабич погиб в 1919 году. Он много рассказывал мне об Акмулле, называл его, как и Гафури с Тукаем, своим учителем…
Хамзин передохнул, собираясь с мыслями, а потом с чувством гордости за город, в котором жил и работал и который теперь еще любит, сказал:
— Троицк — город поэтов. Тут жил Акмулла, учились Тукай, Гафури, Бабич, работал Акрем Галимов…
Я был благодарен старому учителю. Своим рассказом он навел меня на интересную тему о литературных традициях и первых именах татарских и башкирских писателей, связанных с Южным Уралом.
Мы договорились с Масалимом Аюповичем, что он пошлет в Башкирию по знакомым адресам письма, соберет воспоминания людей, встречавших Акмуллу, Гафури, Тукая и Бабича. В ожидании письма от Хамзина я горячо взялся за розыски материалов в местных архивах и забытых старых изданиях.
Так появились эти заметки из литературного прошлого Южного Урала, далеко не исчерпывающие тему, но захватившие меня радостью маленьких творческих открытий.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.