Посещение мастерской мисс Марион
Посещение мастерской мисс Марион
В конце этих пасхальных дней мне выпало на долю еще одно значительное переживание. Вместе с сестрой мы посетили мисс Марион на ее рабочем месте: это были два помещения, пристроенных сзади к столярной. Там она лепила формы подставок к лестничным перилам — три охватывающих друг друга полукружия наподобие тех, которые имеются в человеческом ухе; они представляли собой образ равновесия. Неподражаемой была крошечная модель доктора Штейнера, к сожалению, пропавшая. Вспоминались шеи лебедей, начинающих полет, захватывала устремленная вверх сила.
Мисс Марион показала нам последние работы доктора Штейнера для будущей скульптурной группы. Еще совершенно примитивный, лишь намеченный образ Христа: левая рука поднята вверх к падающему крылатому Люциферу; правая вытянута вниз к извивающемуся Ариману, снабженному крыльями летучей мыши. Все изображение имело в высоту 40 см; повсюду были видны кусочки дерева, скрепляющие пластилин. — Затем голова Аримана, хотя простой формовки, но необычайной выразительности и огромного драматизма, переданных с помощью энергии поверхностей, — манера, столь характерная для художника. — Мисс Марион показала затем голову Христа в естественную величину, находящуюся в работе. Сердечность, подобная свету, которая одновременно есть тепло, душевная теплота — вот что ощущалось перед этим изображением. То был дар, который продолжает свою жизнь всякий раз, когда отыскиваешь его в своем воспоминании. "Господин доктор не совсем доволен положением головы, — сказала мисс Марион, — там есть что-то вроде гордости, а у Христа нет ни капли ее; впоследствии голова будет немного наклонена вниз".
Наш сонм резчиков все сильнее редел; призывались все новые люди из среды друзей. И после того как в основном были закончены архитравы большого купола, мы переместились в малый купол. Моей сестре достался архитрав из вяза, мне — из кленового дерева. Рядом со мной работала фрейлейн Кучерова. Меня восхищало то искусство, с каким она обрабатывала грушу. Мне не верилось, что я смогу подражать ей. Мне приходилось стесывать один слой за другим, она же прямо высвобождала форму из ее природной оболочки. "Правильно, это не сапог, а нога", — высказался на этот счет Рудольф Штейнер, который был очень доволен искусством фрейлейн Кучеровой.
В помощники мне дали музыканта ван дер Пальса и фрейлейн Вреде. В стоящем поблизости архитраве из вяза бросались в глаза две формы: одна, подобная месяцу, и другая, напоминающая эмблему журнала "Die Drei". "Но это не должно выглядеть, как какая-то булка," — сказал о первой доктор Штейнер, придавая ей более сильный изгиб и делая насечки. Нижнюю часть второй он обтесывал сам, чтобы мы увидели, какой он ее себе представляет. Однако никто из нас не отваживался когда-либо обращаться с деревом в такой свободной, характерной манере. Заниматься этим архитравом поручили моей сестре; она должна была защищать работу доктора Штейнера от "слепого усердия".