11 октября
11 октября
Наташа лежит в соседней палате. Заговорили мы сразу, легко, с ощущением, что знаем друг друга всю жизнь. Впрочем, это и неудивительно, ведь у нас действительно оказалось очень много общего. Мы одного года рождения, химиотерапию проходили под наблюдением одного и того же врача, и сейчас мне предстоит операция у того же хирурга, кто уже неделю назад прооперировал и Наталью. Даже расположение опухоли и у нее и у меня нестандартное, в нижнем внутреннем квадранте груди. “А метастазы у тебя были?” – спрашиваю я аккуратно у Наташи. Слово это пугает всех, и тех, у кого они нашлись, и тех, у кого ближайшие к груди лимфоузлы оказались чистыми. А еще более пугает слово “микрометастазы”, потому что крохотульки, которые сейчас не видны ни при каких исследованиях, могут уже двигаться по крови по всему организму и начать расти и распространяться через полгода, год, полтора. “Метастазы были, – отвечает Наташа, – но патоморфология еще не пришла из лаборатории, поэтому, сколько их там нашли у меня в подмышке, пока точно не говорят”. И она начинает аккуратную гимнастику левой руки. Грудь у Натальи хирург сохранил, и это дает и мне надежду на то, что он сделает аккуратную операцию по удалению только лишь опухоли, а не всего органа. И хотя я давно скрупулезно изучила все тонкости имплантации на случай, если все же лишусь груди, и приценилась к временным протезам и к постоянным имплантам, но теперь, когда я смотрю на Наташу, внутри меня все ликует. И я начинаю думать не о протезах, а о новом красивом белье. Все же личный пример это великая вещь.
Гимнастику для руки Наташа делает постоянно. Хотя, конечно, гимнастикой это можно назвать пока лишь с большой натяжкой. Спустя неделю после операции позволительно лишь слегка двигать рукой в стороны и вперед, делать небольшие круговые движения. “А вверх она у тебя поднимается?” – интересуюсь. “Не-е, больно, ощущение, что там внутри стянули сухожилия в крепкий узел и он пока не развязывается, – говорит моя соседка, не прекращая своих движений. – Да и рано еще, наш с тобою любимый доктор так активно заниматься пока не разрешил. Хотя вон на двери висит комплекс упражнений, и, судя по этим рисункам, поднимать руку вверх надо уже сейчас. Но мы же с тобой решили, что будем верить доктору?” И я согласно киваю. Наш доктор нам нравится, мы с Наташей сошлись и в этом и уже обсудили его и как врача, и как симпатичного молодого мужчину. Наташа горестно вздохнула, снова вспомнив, как утром Константин Юрьевич застал ее врасплох, когда она еще в ночной сорочке и без парика чистила над раковиной зубы. “Нет, ну скажи, кто же так рано, когда нет еще и восьми, на обход приходит? Ты представляешь, в каком виде я перед ним оказалась?” Конечно, тут же разобрав эту ситуацию, мы обе приходим к выводу, что врач, приезжающий на обход раньше начала стандартной смены, заслуживает уважения и доверия, но спустя несколько минут в Наташе снова берет верх ее женское начало, и она повторно огорченно вздыхает: “Но я же была вся такая неприбранная и неаккуратная”. Помолчав минуту, добавляет: “И без парика”. И мы весело смеемся. Абсурдность рассуждений очевидна: доктор видел каждую из нас и без парика, и без одежды, а Наташу уже и на операционном столе, – но кокетство непобедимо. И в этом, наверное, и есть жизнь.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.