Глава 1 Стив Джобс в «Саду Аллаха»

Глава 1

Стив Джобс в «Саду Аллаха»

В один из холодных декабрьских дней 1979 года Стив Джобс заехал на парковку «Сада Аллаха» – курорта с конференц-залом, расположенного на склоне горы Тамалпаис в округе Марин, к северу от Сан-Франциско. Уставший, расстроенный, разозленный, он изрядно опоздал, застряв в огромной пробке. Пробка начиналась сразу же за Купертино, расположенным на юге Кремниевой долины, где находилась штаб-квартира основанной Джобсом компании Apple Computer и где ему только что пришлось выслушать немало неприятных слов в свой адрес на заседании совета директоров Apple под руководством достопочтенного Артура Рока. Что и говорить, у Джобса с Роком имелось немного точек соприкосновения… К молодому основателю Apple Рок относился как к ребенку. Он любил размеренный процесс и был убежден, что технологические компании растут по вполне определенным правилам. Как, например, компания Intel – огромный производитель чипов, расположенный в Санта-Кларе. Рок помогал налаживать работу Intel в первые годы после ее создания. Возможно, Рок был самым «знаковым» инвестором в высокотехнологичные ростки того времени. Поначалу он неохотно поддерживал Apple, поскольку считал Джобса и его партнера Стива Возняка довольно несимпатичными субъектами. Он не видел Apple глазами Стива – как необычную компанию, способную «очеловечить» мир компьютеров, устроенный совершенно особым образом. Рок относился к новому проекту просто как к очередной инвестиции. Джобс с трудом высиживал изнурительные заседания с участием Рока, мечтая лишь об одном – чтобы эта нудятина побыстрее закончилась. Тогда можно будет выйти, наконец, на свежий воздух, сесть в машину с опущенным верхом и прокатиться до округа Марин, выветрив из мозгов неприятные впечатления очередной встречи.

Однако в тот декабрьский день местность вокруг залива была покрыта туманом, шел дождь, и крышу автомобиля пришлось оставить на месте. Скользкая дорога требовала бдительности, и это лишило Стива всякого удовольствия от поездки на новеньком Mercedes-Benz 450SL. Джобс любил свою машину. Он любил ее той же любовью, что и проигрыватель для пластинок Linn Sondek, рассчитанный на подлинных аудиофилов, или платиновые гравюры Ансела Адамса. В сущности, автомобиль представлял собой модель того, каким он хотел видеть компьютер: мощным, гладким, легким в управлении и не перегруженным лишними деталями. Однако в тот незадавшийся день погода и пробки сделали свое черное дело. Стив уже на полчаса опаздывал на первое собрание Seva Foundation, детища его друга Ларри Бриллианта. Несмотря на свое пристрастие к беговой обуви, этот Ларри чем-то напоминал Будду. Во всяком случае миссия Seva была столь же благородной, сколь и амбициозной, – полностью избавить Индию от страшной глазной болезни, доставлявшей неимоверные страдания миллионам людей.

Стив припарковался и вышел из машины. Этот худощавый молодой человек ростом выше 180 сантиметров, с каштановыми волосами почти до плеч и глубокими проницательными глазами не мог не привлекать внимания. В костюме-тройке, надетом специально по случаю заседания правления, он выглядел весьма внушительно, несмотря на возраст. На самом деле Джобс никак не мог определиться в своем отношении к костюму. В Apple принято было носить то, что хочется. Сам Джобс в «незаседательные» дни часто приходил на работу босиком.

Гордо вскинув голову, он направился в «Сад Аллаха». Этот особняк, красовавшийся на склоне горы Тамалпаис – зеленого пика с видом на залив Сан-Франциско, – был довольно причудлив. Укрывшийся среди секвой и кипарисов, он представлял собой смесь классического Arts and Crafts[7] с образом швейцарского шале. Выстроенный в 1916 году для зажиточного калифорнийца по фамилии Ралстон Лав Уайт, дом был выкуплен в 1957 году Объединенной Церковью Христа и с тех пор служил местом для отдыха и собраний. Стив пересек лужайку, поднялся по ступенькам на широкую веранду и вошел внутрь.

Даже беглого взгляда на сидевших вокруг огромного стола было достаточно, чтобы сделать вывод: это не совсем типичное церковное собрание. С одного его края восседал Рам Дасс, индуистский йог еврейского происхождения. В 1971 году он опубликовал одну из любимых книг Джобса «Будь здесь и сейчас» – бестселлер-руководство по медитации, йоге и духовному поиску. Рядом с ним сидел Боб Вейр, певец и гитарист группы Grateful Dead, – группа планировала сыграть благотворительный концерт в пользу Seva в оклендском зале «Колизей» 26 декабря. На собрании присутствовал и Стивен Джонс, эпидемиолог из Центра по контролю за заболеваниями, а также Николь Грассе. Бриллиант и Джонс работали вместе с Грассе в Индии и Бангладеш в рамках известной и успешной программы ВОЗ по борьбе с оспой. Там был и знаменитый контркультурный философ и юморист Уэйви Грейви. Он и его жена занимали места рядом с доктором Говиндаппой Венкатасвами, основателем сети глазных клиник Aravind. Эта индийская сеть помогла миллионам людей избавиться от слепоты, вызванной катарактой (болезнью, которая в то время превратилась для региона в настоящее бедствие). Бриллиант надеялся избавить Индию от катаракты, как в свое время ее удалось избавить от оспы. Он предполагал, что Seva поддержит инициативу людей типа «Доктора В» (так Бриллиант называл Венкатасвами) по открытию клиник по всей Южной Азии, помогавших восстанавливать зрение жителям бедных сельских районов.

За столом Стив узнал еще нескольких участников. С ним поздоровался Роберт Фридланд, который в 1974 году убедил Джобса совершить паломничество в Индию. Ага, а вот и Вейр – Джобс любил Grateful Dead, хотя и считал, что эта группа не обладает глубиной Боба Дилана. На это собрание Стива пригласил Бриллиант, с которым он познакомился в Индии пятью годами ранее. Затем Фридланд отправил Джобсу статью, изданную в 1978 году, в которой детально описывались как успех программы по борьбе с оспой, так и начинания Бриллианта. Прочитав статью, Стив незамедлительно послал Бриллианту 5000 долларов на запуск Seva.

Итак, в «Саду Аллаха» Объединенной Церкви Христа собралась довольно пестрая компания: индуисты и буддисты, рокеры и врачи. Стив по праву мог в нее влиться. Он часто занимался медитацией. Он стремился постичь смысл поисков духовного совершенства – более того, он поехал в Индию специально для того, чтобы поучиться у гуру Бриллианта по имени Ним Кароли Баба, также известного под именем Махарадж-джи, однако тот умер всего за несколько дней до приезда Стива. Джобс чувствовал глубокое желание изменить мир, а не просто зарабатывать деньги. Ему были близки идеалы этих людей, исповедовавших иконоборчество и представлявших здесь совершенно разные миры. Однако он все равно почувствовал себя неуютно, и причина этого дискомфорта была ему непонятна.

Кроме знакомых в комнате находилось не менее двух десятков людей, которых Джобс раньше в глаза не видел. После того как он представился, разговоры в комнате не стихли. Ему показалось, что многие из собравшихся точно так же не знали, кто он такой. Довольно-таки удивительная неосведомленность, особенно если учесть, что встреча происходит в районе залива! Неужели они никогда не слышали об Apple? Компания уже была на слуху, поскольку продавала более 3000 компьютеров в месяц. Для сравнения: в конце 1977 года продажи составляли жалких 70 единиц… Ни одной компьютерной компании до сих пор не удавалось развиваться такими же ударными темпами. Джобс был уверен, что следующий год станет еще более удачным.

Он сел и стал слушать. Решение о создании фонда уже было принято; теперь на повестке дня стоял вопрос, как поведать миру о Seva, его планах и тех, кто призван реализовать эти планы. Большинство идей, которые высказывались, Стив посчитал в высшей степени наивными – подобная дискуссия больше пристала членам родительского комитета. В какой-то момент все, за исключением Стива, принялись горячо обсуждать детали брошюры, которую предстояло выпустить. Брошюра? Похоже, для собравшихся она была поистине пределом мечтаний. Эти люди достигли значительных успехов в различных областях, однако сегодня они явно не блистали. Любая цель мгновенно меркнет, если вы не сумели увлечь слушателей рассказом о том, как собираетесь ее достичь. Это казалось Стиву очевидным.

По мере развития дискуссии Стив все чаще замечал, что улетает вдаль в своих мыслях. «Он вошел в эту комнату в роли члена правления Apple, – вспоминал Бриллиант, – однако правила обсуждения проектов типа борьбы со слепотой или избавления от оспы совершенно иные, чем при обсуждении бизнес-стратегий». Время от времени Джобс «включался» – для того чтобы ехидно заметить, почему та или иная идея никогда не сможет реализоваться. «Он мешал всем», – вспоминал Бриллиант. Наконец, будучи не в силах больше сдерживаться, Джобс встал.

«Послушайте! – воззвал он. – Я говорю с вами как человек, который кое-что знает о маркетинге. Мы в Apple Computer начинали с нуля, а сейчас продали почти 100 тысяч компьютеров. Seva находится в том же положении, в котором Apple была всего пару лет назад. Разница состоит лишь в том, что вы, ребята, ничего не знаете о маркетинге. Поэтому, если хотите сделать что-то реальное, а не просто болтать, как другие никому не известные некоммерческие организации, послушайте моего совета – наймите человека по имени Реджис Маккенна. Это король маркетинга! Если хотите, я позову его сюда. С вами должны работать лучшие! Не соглашайтесь ни на кого другого».

В комнате воцарилось молчание. «Кто этот молодой человек?» – прошептал Венкатасвами на ухо Бриллианту. Отойдя от шока, сидевшие за столом принялись энергично возражать Джобсу. Тот с готовностью ввязался в спор (обсуждение моментально превратилось в шумную свару), напрочь игнорируя тот факт, что именно его оппоненты помогли избавить планету от оспы, спасали слепых, заключали трансграничные соглашения, позволявшие им заниматься своим благим делом даже в странах, воевавших друг с другом. Одним словом, это были люди, которые тоже имели представление о том, как добиваться своих целей. Но Стива ничуть не волновали их достижения. С самонадеянностью юности он твердил одно: будущие великие дела сдвигаются с мертвой точки именно так, как он им только что объяснил. Когда градус обсуждения, что называется, зашкалил, Бриллиант решил вмешаться. «Стив, – сказал он, а затем повысил голос: – Стив!!»

Джобс прервал спор с явным неудовольствием.

«Стив, – попросил Бриллиант, – мы очень рады твоему присутствию, но остановись наконец!»

«И не подумаю, – ответил тот. – Вы, ребята, попросили меня о помощи, и я собираюсь вам помочь. Хотите знать, что делать? Позвоните Реджису Маккенне. Позвольте мне рассказать об этом человеке. Он…»

«Стив! – закричал Бриллиант. – Прекрати!» Джобс шел как танк. Он отставил стул и заходил по комнате туда-сюда, как будто за свой пятитысячный взнос купил время всех остальных. Он бесцеремонно тыкал пальцем в людей, к которым обращался, желая усилить свои аргументы. Эпидемиологи, врачи и Боб Вейр из Grateful Dead молча смотрели на него, пока Бриллиант наконец не «выдернул вилку из розетки». «Стив, – приказал он, безуспешно пытаясь сохранить видимость терпения. – По-моему, тебе пора идти!» – после чего решительно выпроводил разошедшегося Джобса из конференц-зала.

Через четверть часа из зала выскользнул и Фридланд. Вернувшись (довольно быстро), он тихо подошел к Бриллианту. «Тебе нужно пообщаться со Стивом, – прошептал он. – Он плачет на парковке».

«Разве он не уехал?» – удивился Бриллиант.

«Нет, он плачет на парковке», – повторил Фридланд.

Бриллиант, председательствовавший на собрании, извинился и вышел. Действительно, его молодой друг рыдал в самом центре парковки, склонившись над рулем своего кабриолета. «Стив, – позвал Бриллиант, открыл дверцу машины и обнял его за плечи. – Стив, ну что ты, все в порядке!»

«Простите меня. Я слишком устал, – сказал Стив, вытирая глаза рукавом дорогого костюма. – Я живу как будто в параллельных мирах».

«Все в порядке. Если хочешь, возвращайся».

«Нет, я лучше поеду. Я понимаю, что вел себя как идиот. Я просто хотел, чтобы меня выслушали».

«Все хорошо. Возвращайся».

«О’кей, я вернусь и извинюсь. А потом уеду», – решил Стив. Так он и поступил.

* * *

Этот небольшой эпизод, произошедший зимой 1979 года, может стать отличным началом истории о том, как Стив Джобс изменил ход своей жизни и стал величайшим лидером-новатором нашего времени. Молодой человек, совершивший шумный набег на «Сад Аллаха» тем вечером, был вконец истерзан противоречиями. Основатель едва ли не самых успешных в мире стартапов, он, однако, не хотел, чтобы его воспринимали исключительно как бизнесмена. Он хотел встретить наставников, однако презирал тех, кто обладает властью. Он принимал «кислоту», ходил босиком, носил мешковатые джинсы, и ему нравилась идея жизни в коммуне. При этом он не брезговал прокатиться по шоссе на отличной немецкой спортивной машине. У него имелось довольно смутное желание поддерживать добрые начинания, однако он ненавидел неэффективность, присущую большинству благотворительных фондов. Он был нетерпелив, как бык, и твердо уверен, что единственные заслуживающие внимания проблемы – это проблемы, решение которых требует нескольких лет. Он исповедовал буддизм, но не страдал от того, что является капиталистом. Он выказал себя навязчивым всезнайкой, пренебрегшим мнением более умных и опытных людей, однако оказался совершенно прав относительно их катастрофической маркетинговой наивности. Он бывал агрессивно-грубым, а затем искренне в этом раскаивался. Он бывал непримиримым, однако демонстрировал живейшую готовность учиться. Он уходил, а затем возвращался, чтобы попросить прощения. Его возмутительное поведение в «Саду Аллаха» впоследствии стало частью мифа о Стиве Джобсе. Более тонкий план его души многие годы оставался незамеченным. Чтобы по-настоящему понять Джобса и ту невероятную трансформацию, которая произошла с ним в течение его богатой на события жизни, попытайтесь сопоставить обе грани характера этого необыкновенного человека.

В свои 24 года он был лидером и публичным лицом отрасли персональных компьютеров, но внутренне оставался юнцом, только начавшим получать образование в области бизнеса. Его самые сильные черты были причудливым образом связаны с его слабостями. Однако в 1979 году до перерождения было еще далеко.

В последующие годы присущие Стиву внутренние противоречия проявились в полную силу. Его упорство позволило создать знаковый для Apple компьютер Macintosh, дебютировавший на рынке в 1984 году. Однако его «взбрыки» привели к неразберихе в компании и его уходу уже через год. Они же перечеркнули его старания создать второй прорывной компьютер в NeXT – компании, основанной им вскоре после ухода из Apple. Они сбросили его с лидерского места на вершине компьютерной отрасли, так что он в какой-то момент стал, по печальному выражению одного из ближайших друзей, «бывшим». Недостатки настолько «прилипли» к его деловой репутации, что, когда он совершенно невероятным образом был приглашен обратно в Apple в 1997 году, многие комментаторы и даже коллеги по отрасли назвали решение совета директоров компании «безумным».

Тем не менее он совершил одно из самых триумфальных возвращений в истории бизнеса. Под руководством обновленного Джобса Apple создала линейку потрясающих продуктов, которые открыли новую эру и превратили умирающего производителя компьютеров в самую дорогостоящую и любимую компанию в мире. Этот разворот не был случайным чудом. За годы, проведенные вне Apple, Стив начал учиться правильно использовать свои сильные стороны и постарался хотя бы частично взять под контроль опасные черты своего характера. Это противоречит распространенным мифам о Джобсе. В общественном сознании он предстает тираном, имевшим нюх на популярные продукты, и упрямым сукиным сыном, по заслугам лишенным друзей, нетерпимым, без каких-либо моральных принципов. Мифы гласят, что он жил и умер таким же, как родился, – полугением и полузасранцем.

Но тот несформировавшийся молодой человек, который приехал в «Сад Аллаха», никогда не смог бы поставить на ноги полумертвую компанию, в которую он вернулся в 1997 году. Ему не удалось бы возглавить медленную и очень сложную корпоративную эволюцию, которая привела к невероятному успеху Apple в последнее десятилетие его жизни. Его личный персональный рост оказался не менее сложным. Я не могу вспомнить никакого другого бизнесмена, который бы рос, менялся и взрослел больше, чем Стив. Личные изменения происходят, конечно же, постепенно. Повзрослев и заплатив порой высокую цену, мы понимаем, как управлять данными нам свыше талантами и недостатками. Процесс роста бесконечен, но он все-таки не предполагает изменения до неузнаваемости. Стив служит прекрасным примером человека, который научился мастерски пользоваться своими сильными сторонами и эффективно разбавлять «ложки дегтя», мешавшие реализации этих сильных сторон. Его негативные качества никуда не делись. Однако он упорно учился управлять своей невероятной смесью талантов и недостатков. Чтобы понять, как это произошло, попробуем разобраться с дьявольским набором личных противоречий, с которым Стив приехал в «Сад Аллаха» тем декабрьским днем.

* * *

Стивен Пол Джобс с самого раннего детства чувствовал свою «особость», во многом благодаря тому, что родители верили в него и воспитывали совершенно определенным образом. Он родился 24 февраля 1955 года в Сан-Франциско. Его биологическая мать, Джоан Шибле, училась в магистратуре Университета штата Висконсин в Мэдисоне и в 1954 году имела романтическую связь с Абдулфаттахом Джандали, аспирантом из Сирии, изучавшим политические науки. Забеременев, Шибле переехала в Сан-Франциско, однако Джандали остался в Висконсине. После родов Шибле отказалась от ребенка. Бездетная пара Пол и Клара Джобс усыновила его всего через несколько дней после рождения. Когда Стиву было пять лет, семья переехала в Маунтин-Вью, в 40 километрах к югу от Сан-Франциско. Вскоре после этого Джобсы удочерили девочку, которую назвали Пэтти. И хотя кое-кто спекулировал этим усыновлением – мол, якобы семейная трагедия и стала впоследствии причиной припадков вспыльчивости, – сам Стив многократно рассказывал мне, что любил и глубоко уважал Пола и Клару. «Он чувствовал: ему невероятно повезло в том, что именно эти люди стали его родителями», – вспоминала Лорин Пауэлл Джобс, вдова Стива.

Ни Пол, ни Клара не посещали колледж (Пол был простым рабочим), однако они пообещали Шибле, что ее (а теперь уже их) сын будет там учиться. Это серьезное обязательство и обременение для семьи из низов, однако они его с честью выполнили. На протяжении всей жизни Джобсы давали своему сыну все, в чем он только мог нуждаться. Стив был невероятно толковым; он перескочил один класс во время обучения в школе; учителя были уверены, что ему под силу освоить программу и двух. Однако после скачка учеба перестала вызывать у него интерес. Он попросил родителей перевести его в более сильную школу, и они согласились, несмотря на то что это было связано с немалыми расходами. Пол и Клара собрали вещи и переехали в Лос-Альтос, престижный район, возникший на месте сливовых садов на низкогорье к западу от Залива Сан-Франциско. В те времена этот район относился к образовательному округу Купертино-Саннивейл, одному из лучших в Калифорнии. В новой школе Стив расцвел, как пион на грядке.

Пол и Клара изо всех сил подогревали его усердие. За свою жизнь Джобс-старший освоил немало профессий – был и коллектором, и машинистом, и автомехаником, изготавливал мебель, по выходным занимался ремонтом автомобиля. Он заразил Стива любовью к труду, научил ценить время, быть внимательным к деталям и, что типично для далеко не богатого человека, – задействовать все возможные ресурсы. «У него в гараже стоил верстак, – как-то раз рассказал Стив интервьюеру из Смитсоновского института. – Когда мне было пять или шесть лет, он отрезал от него небольшой кусочек и сказал: “Стив, теперь это твой верстак”. Он дал мне некоторые из своих инструментов и показал, как пользоваться молотком и пилой. Он проводил со мной много времени, собирал и разбирал со мной множество механизмов». В последние годы жизни, показывая мне новый iPod или ноутбук, Стив всегда вспоминал, как отец учил его уделять задней стенке комода не меньше внимания, чем передней. Стиву была не чужда сентиментальность. Чаще всего она проявлялась именно в его историях об отце. Еще более трогательным казался тот факт, что за свое знаменитое дизайнерское чутье, позволявшее создавать из компьютеров настоящие шедевры искусства, Стив тоже был благодарен отцу. А ведь электроника – это область, с которой Пол Джобс никогда не был знаком.

Эта комбинация – вера в свою исключительность и желание делать вещи как можно лучше – становится особенно важна с учетом того, где и когда рос Стив. Опыт жизни в конце 1960-х и начале 1970-х годов в районе, который тогда еще не назывался Кремниевой долиной, был совершенно уникальным. Местечко между Пало-Альто и Сан-Хосе, словно магнитом, притягивало хорошо образованных электротехников, химиков, специалистов по оптике, программистов и физиков. Они желали работать в активно развивавшихся компаниях в областях, связанных с производством полупроводников, телекоммуникациями и электроникой. Это было время, когда рынок высокопроизводительной электроники сместился от правительственных и военных заказчиков в сторону корпоративной и промышленной Америки, что привело к значительному росту количества потенциальных покупателей для новых электронных технологий всех видов. Отцы многих других детей, живших рядом со Стивом, были инженерами и ездили на работу в расположенные совсем недалеко штаб-квартиры бурно развивавшихся технологических гигантов типа Lockheed, Intel, Hewlett-Packard и Applied Materials.

Разумеется, живя там, любознательный ребенок, интересующийся точными науками, мог гораздо лучше понять, что происходит на переднем крае отрасли высоких технологий, чем обитатель любого другого уголка страны. Электроника только-только начала вытеснять старые автомобили в душах юных самоделкиных. Эти «гики» жили и дышали испарениями своих паяльников. Они постоянно обменивались затертыми до дыр экземплярами журналов Popular Science и Popular Electronics. Они собирали собственные радиоприемники на транзисторах, стереосистемы, осциллографы, ракеты, лазеры и катушки Теслы из наборов, предлагавшихся по почтовой рассылке компаниями типа Edmund Scientific, Heathkit, Estes Industries и Radio Shack. В Кремниевой долине электроника считалась не просто хобби. Эта стремительно набирающая обороты новая отрасль заставляла трепетать сердца не меньше, чем рок-н-ролл.

Для развитых детей типа Стива это подспудно означало возможность разобраться со всем чем угодно. «Мне казалось, что человек может воссоздать практически любой объект, который увидит вокруг себя, – рассказывал он мне. – Технические устройства уже перестали быть тайной. Я смотрел на телевизор и говорил себе: “Я вполне могу собрать свой телевизор. Он есть в каталоге Heathkit, я уже делал пару других вещей из этого каталога, так что и телевизор мне определенно по зубам”. Мне было ясно, что меня окружают продукты человеческого сознания, механизмы, а не нечто волшебное и недоступное моему пониманию».

Он присоединился к Explorers Club, группе из 15 детей, регулярно встречавшихся в кампусе Hewlett-Packard в Пало-Альто. Они работали над проектами в области электроники и по уровню профессиональных знаний не уступали дипломированным инженерам HP. Именно там Стив впервые увидел компьютеры. Там же у него появилась возможность свести неблизкое, но знаковое знакомство с одним из двух создателей HP – первой динамо-машины Кремниевой долины, родившейся в гараже. В свои 14 лет Стив позвонил Биллу Хьюлетту на домашний номер в Пало-Альто, чтобы лично попросить о некоторых дефицитных электронных компонентах для проекта Explorers Club. Он получил то, что просил, поскольку придумал отличную историю. Будучи типичным подростком-«гиком», Стив, однако, интересовался гуманитарными науками, преклонялся перед Шекспиром, Мелвиллом и Бобом Диланом. С самого раннего возраста Стив хорошо понимал силу и убедительность правильно подобранных слов и захватывающих историй.

* * *

Вряд ли молодой Джобс был звездой в компании начинающих инженеров. Однако в 1969 году друг по имени Билл Фернандес представил его настоящей звезде – Стивену Возняку, жившему в расположенном неподалеку городке Саннивейл. Сын инженера из компании Lockheed, Воз слыл настоящим гением в мире инженерии. А Стив, как оказалось впоследствии, стал для этого гения идеальным катализатором. И это знакомство легло в основу первого из величайших альянсов в его карьере.

Замкнутый и стеснительный Воз был на пять лет старше Стива, однако обладал значительно меньшей напористостью. Как и Стив, он познакомился с электроникой благодаря своему отцу и другим соседям. Однако он погрузился в эту область значительно глубже, уделял ей все свободное время и уже в раннем подростковом возрасте из транзисторов, резисторов и диодов собрал свой первый калькулятор. В 1971 году, еще до того, как на коммерческий рынок вышел микропроцессор на одном чипе, Воз изготовил печатную плату, напичканную чипами и электронными компонентами. Он назвал ее «Крем-сода» в честь своего любимого прохладительного напитка. Постепенно Воз вырос в невероятно талантливого разработчика оборудования. Необычайная интуиция в области электронной инженерии сочеталась в нем с отличным воображением программиста – и в электронных цепях, и в программах он видел кратчайшие пути, недоступные другим разработчикам.

Стив не обладал врожденным талантом Воза, однако горел желанием передавать по-настоящему крутые вещи в руки максимально возможного количества людей. Эта уникальная черта коренным образом отличала его от других любителей поиграть с компьютерами. С самого начала он был склонен вести себя как импресарио, убеждающий людей следовать за целью, которую часто видел он один, а затем координировал их усилия и подталкивал процесс. Сильные стороны друзей проявились еще в 1972 году, когда Джобс с Возом «замутили» свой первый коммерческий проект.

С помощью Стива Воз разработал первый цифровой «синий ящик» – устройство, способное имитировать звуковой тон, использующийся телефонными компаниями для установления телефонной связи по всему миру. Прикладывая такой умный (и незаконный) прибор, работавший на батарейке, к микрофону любого телефона, любители розыгрышей могли заставить коммутационные системы организовывать бесплатные междугородние или даже международные звонки.

Воз был счастлив от самой возможности создать электронную схему и поделиться ей с другими – что он и сделал впоследствии с печатной платой, легшей в основу компьютера Apple I. Однако Стив предложил ему попытаться заработать денег на продаже полностью собранных компьютеров. Пока Воз доводил до совершенства конструкцию печатной схемы, Стив искал необходимые материалы и продавал готовые устройства. На продаже незаконных устройств (в основном ученикам колледжей) по 150 долларов они с Возом заработали около 6000 долларов. Двое «гиков» ходили по коридорам общежития, стучались в двери и спрашивали, не живет ли здесь Джордж – вымышленный персонаж, который, по легенде, был экспертом по телефонным трюкам. Если специализация Джорджа вызывала интерес, они показывали возможности «синего ящика» и порой умудрялись его продать. Однако этот бизнес был нестабильным и даже опасным – ребята решили его прикрыть после того, как один потенциальный клиент наставил на Стива пистолет. Тем не менее для первой попытки это было неплохо.

* * *

Кому-то может показаться странным говорить о духовной жизни Стива как об одном из стимуляторов его карьеры. Однако, еще будучи молодым человеком, Стив обладал ощущением реальности, лежащим намного глубже видимой поверхности. Врожденная способность видеть «пронзительнее» других помогала ему открывать новые возможности – и новые продукты, и необычные бизнес-модели, ускользавшие от внимания большинства других людей.

Кремниевая долина представляла собой среду, которая создала и развила «технологический оптимизм» Стива. Шестидесятые годы были десятилетием, придавшим впоследствии вдумчивому подростку естественный импульс к поиску более глубокой истины. Как и многие другие молодые люди того времени, Стив задавался множеством вопросов и искал ответы на них в контркультуре. Он был типичным представителем поколения беби-бумеров: экспериментировал с наркотиками, упивался бунтарскими стихами и песнями Боба Дилана, Beatles, Grateful Dead, Band и Дженис Джоплин – и даже радикальными и более абстрактными звуковыми размышлениями Майлза Дэвиса. Он знакомился с трудами тогдашних «королей философии» типа Сюнрю Судзуки, Рама Дасса и Парамахансы Йогананды. Основной месседж того времени был предельно ясным: подвергай сомнению буквально все, особенно авторитет; экспериментируй; путешествуй; ничего не бойся и работай над улучшением мира.

Большое путешествие самого Стива началось сразу же после окончания школы «Хоумстед» в Купертино и поступления в Рид-колледж в Портленде. Совсем скоро новичок начал посещать лишь те занятия, которые вызывали у него интерес, – и уже после первого семестра вылетел из колледжа, ничего не сообщив о фиаско родителям. В течение второго семестра он продолжал заниматься только тем, что его интересовало, – в частности, посещал курс каллиграфии. Впоследствии он говорил о том, что эти занятия вдохновили его и послужили первопричиной появления на компьютерах Macintosh столь масштабного разнообразия типографических шрифтов. Он также глубоко погрузился в азиатскую философию и мистицизм. Он начал чаще принимать «кислоту», порой воспринимая это действие как своеобразный духовный ритуал.

На следующее лето он решил не жить все время с родителями в Купертино и начал регулярно ездить в Орегон, где по соседству с яблочными плантациями образовалось некое подобие коммуны. Со временем он нашел работу техника в компании Atari, занимавшейся созданием видеоигр и основанной изобретателем игры Pong Ноланом Бушнеллом. Ему удалось не только успешно ремонтировать сломавшиеся игровые автоматы, но и убедить Бушнелла позволить ему организовать сеть уличных автоматизированных киосков в Германии. Новая работа позволила ему накопить денег на поездку в Индию, где он планировал присоединиться к своему дружку Роберту Фридланду, харизматичному владельцу фруктового сада в Орегоне.

По счастью, культурная атмосфера тех лет благоприятствовала подобным исканиям юноши. «Нужно воспринимать Стива в контексте времени, – говорит Ларри Бриллиант. – Чего мы искали? В те времена возник разрыв между поколениями, куда более глубокий, чем нынешний разрыв между левыми и правыми или фундаменталистским и светским миром. И хотя у Стива были прекрасные, понимающие его приемные родители, он зачитывался письмами от Роберта Фридланда и его друзей, переехавших в Индию и считавших, что нашли там нечто ценное. Именно это ценное искал и сам Стив».

Он с готовностью отправился в Индию в надежде встретиться с Нимом Кароли Баба, известным как Махарадж-джи, знаменитым гуру, оказавшим огромное влияние на Бриллианта, Фридмана и других «духовных искателей». К огромному расстройству Стива, Махарадж-джи умер незадолго до его приезда. В Индии Стив отправился на религиозный фестиваль, собравший до 10 миллионов пилигримов со всего мира. Он носил просторные хлопковые одежды, питался весьма экзотической едой. Его голову наголо обрил какой-то таинственный гуру. Он переболел дизентерией и впервые прочитал книгу Йогананды Парамахансы «Автобиография йога», к которой многократно возвращался в течение своей жизни. Эта книга была подарена всем участникам церемонии прощания со Стивом в Мемориальной церкви Стэнфордского университета 16 октября 2011 года.

В самом начале своего пребывания в Индии Стив, по словам Бриллианта, «много думал об идее стать садху[8]». Большинство индийских садху живут монашеской жизнью, наполненной лишениями и сфокусированной лишь на духовной составляющей. Однако Стив был очевидно слишком охоч до знаний и слишком честолюбив для такой жизни. «Это была обычная влюбленность, – вспоминает Бриллиант, – в идею отшельничества». Невозможность расстаться с мирским отнюдь не означала, что он вернулся в США разочарованным или полностью отказался от восточного спиритуализма. Его интересы сместились в сторону буддизма, более активно связанного с окружающим миром, чем аскетичный индуизм. Обращение в буддизм позволяло ему совмещать поиск личного просветления с желанием основать компанию, производящую продукты, способные изменить мир. Некоторые элементы буддизма устраивали Джобса настолько, что даже послужили философским фундаментом для его карьерного выбора – и основой для эстетических ожиданий. Помимо прочего, буддизм служил достаточным оправданием авторитарности Стива – от самого себя он требовал не меньшего «совершенства», чем от других людей и продуктов.

В буддистской философии жизнь часто сравнивается с постоянно меняющейся рекой – символом того, что все вокруг нас и каждый человек в отдельности находятся в постоянном процессе становления. При такой модели мира совершенство также представляет собой постоянный процесс – цель же никогда не может быть достигнута. Это утверждение вполне соответствовало взыскательному характеру Стива. Перспективное видение еще не созданного продукта, всего, что ждет за ближайшим поворотом или еще за двумя-тремя, казалось ему вполне естественным. Он не ощущал пределов возможностей или какой-либо идеальной конечной точки, в которой его работа будет завершена. Будучи невероятно упрямым и предвзятым, Стив тем не менее постоянно адаптировался, следовал своему нюху, учился, пробовал новые пути. Иными словами, он постоянно находился в процессе становления.

Порой буддизм Джобса казался странным даже его ближайшим друзьям и коллегам. «В нем всегда присутствовала духовная сторона, – говорит Майк Слейд, руководитель маркетинга, работавший со Стивом на позднем этапе его карьеры. – Казалось, она не вполне соответствует всему остальному, что он порой выкидывал». Стив постоянно занимался медитацией, пока они с Лорин не стали родителями и не пришлось уделять много времени ребенку. Джобс несколько раз перечитал книгу Сюнрю Судзуки «Сознание дзен, сознание начинающего» и неоднократно беседовал с Бриллиантом на тему пересечения элементов азиатского спиритуализма и его собственной предпринимательской жизни. На протяжении многих лет он просил буддистского монаха по имени Кобун Чино Отогава встречаться с ним раз в неделю в офисе и учить его сохранять баланс между духовными исканиями и деловыми целями. И хотя никто из хорошо знавших Стива в его последние годы не мог бы назвать его «набожным» буддистом, духовная дисциплина влияла на его жизнь и явным, и тайным образом.

* * *

Вернувшись в Америку осенью 1974 года, Стив вновь пришел в Atari и занялся оборудованием офиса прогрессивной (и плохо управлявшейся) компании Нолана Бушнелла. Впрочем, и сама Atari была настолько странной организацией, что Джобс мог легко исчезнуть на пару недель и заняться сбором яблок в саду Роберта Фридланда. При этом его не только не увольняли, но порой даже не замечали его отсутствия. Тем временем Воз работал в Hewlett-Packard на достаточно спокойной и хорошо оплачиваемой, но не особенно интересной должности. Ничто в жизни Джобса в то время не могло даже намекнуть на будущий невероятный успех в бизнесе компьютерных технологий или каком-нибудь другом. Однако уже в последующие три года из неряшливого и неопределившегося 19-летнего юнца Стив стремительно начал превращаться в основателя прогрессивной компании и лидера революции в мире американского бизнеса.

Ему очень повезло жить в эпоху, словно созданную для человека с его талантами. Бурные изменения происходили на множестве фронтов, особенно в мире информационных технологий. В 1970-е годы развитие компьютерной отрасли определялось развитием больших машин, называвшихся мейнфреймами. Мейнфреймы представляли собой огромные компьютерные системы размером с комнату. Их использовали авиакомпании, банки, страховые компании и крупные университеты. Программы, требовавшиеся для получения результата – например, расчета ипотечного платежа, – были невероятно громоздкими. Такое представление складывалось у всех, кто изучал компьютерные науки в колледже (где большинство из нас пыталось заставить мейнфреймы сделать что-нибудь по-настоящему полезное). После формулировки проблемы, решение которой вы хотели поручить машине, приходилось писать на языке типа COBOL или Fortran множество строк пошаговых инструкций. Затем, с помощью довольно шумной механической консоли, вы должны были впечатать каждую строку написанной вами программы на прямоугольную перфокарту (в ней пробивались отверстия так, чтобы компьютер мог «прочитать» ваш код). Для начала надлежало убедиться, что готовые карточки лежат в правильном порядке – для простых программ требовалось «всего» несколько десятков карточек, скрепленных резиновой лентой, а для сложных – десятки пачек, разложенных в строгом порядке в специальной картонной коробке. После тщательной проверки карточки передавались компьютерному «оператору», который выкладывал их в очередь за десятками других карточек «на корм» мейнфрейму. Через какое-то время машина выплевывала результаты в виде распечатки на сложенных гармошкой огромных листах бумаги, окрашенных в зелено-белую полоску. Чаще всего для получения искомого результата требовалось запускать программу три, четыре или даже несколько десятков раз.

Иными словами, программирование в 1975 году считалось чем угодно, только не личным делом. Написание программ представляло собой утомительный и безумно медленный процесс. Большие, дорогостоящие и высокопроизводительные компьютеры создавались и продавались несколькими большими, до предела забюрократизированными технологическими компаниями. Как и в 1950-е годы, в 1975 году в компьютерной отрасли доминировала International Business Machines (IBM), продававшая больше мейнфреймов, чем все остальные конкуренты, вместе взятые. В 1960-е годы эти вечные «неудачники» получили прозвище «Семь гномов». В 1970-е годы General Electric и RCA сдались, после чего на рынке осталась группа упрямцев, известная под аббревиатурой BUNCH, – компании Burroughs, Univac, NCR, Control Data Corporation и Honeywell. Digital Equipment Corporation (DEC) захватила растущий сегмент сравнительно дешевых и менее мощных «мини-компьютеров», использовавшихся небольшими компаниями или подразделениями крупных корпораций. На каждом конце ценового диапазона имелась своя рыночная аномалия. В дорогостоящем сегменте компания Cray Research, основанная в 1972 году, торговала так называемыми суперкомпьютерами, которые использовались главным образом для научных исследований и математического моделирования. Это были самые дорогостоящие на рынке компьютеры – цена каждого значительно превышала 3 миллиона долларов. В дешевом сегменте царствовала компания Wang, основанная в начале 1970-х. Она изготавливала машину для определенных целей, известную как текстовый процессор. Это устройство можно считать ближайшим родственником персонального компьютера – оно предназначалось для частных пользователей и применялось для подготовки письменных отчетов и ведения корреспонденции. В те времена компьютерная отрасль обитала в восточных регионах страны. Главный офис IBM находился в буколических пригородах Нью-Йорка; DEC и Wang работали в Бостоне. Штаб-квартира Burroughs размещалась в Детройте, Univac – в Пенсильвании, NCR – в Дейтоне, а Cray, Honeywell и Control Data – в Миннеаполисе. Единственным заметным из первых производителей компьютеров в Кремниевой долине была компания Hewlett-Packard, однако ее основной бизнес состоял в изготовлении инструментов для научных тестов и измерений, а также калькуляторов.

Эта отрасль ничем не напоминала сегодняшний предприимчивый, основанный на инновациях и быстро меняющийся технологический мир. Больше всего компьютерные компании походили на производителей тяжелого оборудования. Их вселенная состояла всего из нескольких сотен потенциальных клиентов – в основном компаний с широкими карманами, руководствовавшихся не ценой, а надежностью покупаемого оборудования. Постепенно отрасль «закрылась» и стала вариться в собственном соку.

В это же время в Калифорнии начались регулярные встречи так называемого Homebrew Computer Club – довольно большой группы любителей программирования, которым предстояло взбаламутить тихую заводь. Первое собрание этой группы состоялось вскоре после выхода в январе 1975 года выпуска журнала Popular Electronics со статьей о «микрокомпьютере» Altair 8800. Гордон Френч, инженер из Кремниевой долины, устроил в своем гараже демонстрацию Altair, который собрал со своим приятелем из набора за 495 долларов. Этот набор продавала компания Micro Instrumentation and Telemetry Systems (MITS). Altair представлял собой прибор весьма странного вида, размером со стереоусилитель, на лицевой стороне которого в два ряда располагались переключатели и мерцающие красные огоньки. Неуклюжее устройство не умело делать ничего особенного, однако наглядно показывало преимущества личного владения компьютером, хозяин которого мог при желании заниматься программированием круглыми сутками, не томясь в очереди и не заморачиваясь с карточками. Прочитал статью об Altair в журнале и Билл Гейтс, после чего с шумом покинул Гарвард, чтобы начать небольшой проект под названием Micro-soft, посвященный созданию языков программирования для компьютеров Altair.

Воз знал, что машина MITS ненамного мощнее, чем его «Крем-сода», созданная четырьмя годами ранее в 1971 году. Вдохновившись вполне естественным для «гика» желанием посоревноваться, он набросал несколько идей того, каким бы мог быть более мощный, более простой в работе и программировании микрокомпьютер. Воз подумал, что тумблеры и лампочки слишком похожи на флажковый семафор и азбуку Морзе. Почему бы не вводить команды и параметры напрямую с помощью клавиатуры пишущей машинки? И почему бы не сделать так, чтобы компьютер демонстрировал вводимую информацию и результаты на присоединенном к нему телевизионном мониторе? И почему бы тогда не подключить к нему кассетный магнитофон для хранения программ и данных? У Altair не было ни одного из этих свойств, которые сделали бы процесс программирования менее громоздким и более доступным. Воз замахнулся на решение непростой задачи! В глубине души он надеялся, что его работодатель, HP, захочет создать устройство на базе созданного им прототипа.

И тут на сцене появился Стив Джобс со всем своим обаянием начинающего импресарио. Ему казалось, что Возу не стоит больше пахать на HP – они вполне могут начать свой собственный бизнес. Он не сомневался: талант Воза позволит ему с полпинка создать недорогой, полезный и легкий для программирования компьютер, за которым любители из Homebrew встанут в очередь. Осенью и зимой 1975-го и в начале 1976 года, по мере того как Воз совершенствовал конструкцию, Джобс начал размышлять над тем, как объединить имеющиеся ресурсы и закупить компоненты, необходимые для создания работающего прототипа. Каждую пару недель они приносили самую свежую работающую версию компьютера на собрания Homebrew, чтобы продемонстрировать новые свойства самой непростой аудитории в городе. Стив убедил Воза в том, что участники клуба вполне могут стать их клиентами, если продать им принципиальные схемы устройства, а может быть, даже готовые печатные платы. Затем участники клуба начнут самостоятельно покупать чипы и другие компоненты и собирать с их помощью свои вполне работоспособные микрокомпьютеры. Для того чтобы заплатить одному общему другу за создание «конструкторской документации» для печатных плат, Стив продал свой любимый микроавтобус Volkswagen, а Воз избавился от своего драгоценного программируемого калькулятора HP-65. Потратив 1000 долларов на проектирование и размещение заказа на изготовление нескольких десятков плат, Джобс и Возняк «отбили» инвестиции и даже немного заработали на продаже плат участникам Homebrew (30 долларов чистой прибыли за каждую плату).

Это, конечно, еще не был серьезный бизнес, однако неплохое начало для двух молодых людей, веривших, что микрокомпьютеры смогут изменить мир. «Мы чувствовали, что они повлияют на каждый дом в стране, – объяснял Воз несколько лет спустя. – Однако наши ощущения были основаны на неверных причинах. Мы чувствовали, что с технической точки зрения все готово к тому, чтобы люди начали пользоваться компьютерами, писать собственные программы и решать многие другие свои проблемы». Стив решил, что их новая компания будет называться Apple. Относительно происхождения этого названия существует несколько версий, однако решение оказалось великолепным. Через несколько лет Ли Клоу, многолетний соратник Стива по рекламному продвижению уникального бренда Apple, рассказал мне: «Я искренне верю, что Стив интуитивно считал: они смогут изменить жизнь людей, вручив им технологию, о необходимости которой эти люди не подозревают и которая не похожа ни на что знакомое им до сих пор. Поэтому пользователям было нужно нечто дружественное, доступное и симпатичное. Стив помнил о примере Sony. Та изначально носила название Токийской телекоммуникационно-промышленной корпорации, и [один из основателей] Акио Морита настоял на своем: необходимо что-то более доступное».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.