Эдит и Марсель

Эдит и Марсель

(1948–1949)

Эдит сумела извлечь урок из провала в «Плэй Хаус». Между ней и американцами выросла стена непонимания, и певица была намерена сделать все возможное, чтобы разрушить ее. Она просто обязана правильно разыграть эту карту, обязана сблизиться с публикой, но для этого не зритель должен прийти к ней, а она к нему. Когда вечером 14 января 1948 года Эдит поднялась на сцену «Версаля» (в этом названии таился добрый знак), она уже могла обратиться с короткой речью к гостям кабаре, и все благодаря урокам английского языка, которые ей дал Робер Шовини. И хотя Пиаф сумела произнести всего несколько слов, американцы оценили ее усилия. Плюс к этому исполнительница перевела на английский две свои песни: «La vie en rose», превратившуюся в «Take Me to Your Heart Again» («Захвати мое сердце снова»), и «Je n’en connais pas fin» – «My Lost Melody» («Я не знаю конца»; в английском варианте «Моя потерянная мелодия»).

Еще одно новшество – «Товарищи» больше не участвовали в программе Пиаф. Это решение было принято с обоюдного согласия: Эдит и ее партнеры решили пережить «американское приключение» по отдельности. Группа Жан Луи Жобера, сразу же принятая публикой, обожавшей folk song, уже могла гастролировать в одиночку. Что касается Пиаф, то она осознала, что в Америке контраст между юношеским задором «Товарищей» и ее исполнительской манерой играет не ей на руку.

Такая смена курса принесла долгожданные плоды. Публика «Версаля» приняла певицу очень тепло, что сразу же стерло дурные воспоминания о предыдущем месяце. Певица успокоилась и обосновалась на сцене кабаре Бродвея вплоть до 10 марта.

Что касается личной жизни француженки, то в ней все было неоднозначно. Уже какое-то время ее отношения с Жаном Луи Жобером трудно было назвать безоблачными. Как всегда чрезвычайно противоречивая, Эдит думала то об окончательном разрыве с любимым, то о свадьбе, которая расцветила бы их историю новыми красками. Но Жан Луи объяснил Пиаф, что его семья никогда не согласится на его брак с инаковерующей. Услышав это, Эдит и глазом не моргнула, сделала вид, что ничего не случилось, но начала поглядывать в сторону других мужчин.

Именно так она «заметила» актера Джона Гарфилда, который был одним из немногих, кто аплодировал ей в «Плэй Хаус». Отличный повод, чтобы влюбиться. Об этом певица поспешила уведомить своего верного Буржеа, привыкшего к мимолетным увлечениям подруги: «Здесь я познакомилась с одним парнем. Не смейся, я говорю тебе чистую правду. Я его действительно люблю. Это любовь всей моей жизни. Никого я не полюблю так сильно, как люблю его. Но увы! Он женат и растит двух сыновей. Но мне на это наплевать. Мне все равно, я его слишком сильно люблю…»[76]

Жобер вместе с «Товарищами» уехал в Майами, где должна была пройти серия концертов группы, и это обстоятельство облегчило жизнь Эдит – идиллия с голливудским актером была в самом разгаре. Однако очень скоро Пиаф поняла, что ей не на что надеяться, что это еще одно любовное приключение, у которого нет будущего. «Он приходил вчера, – делилась она своими переживаниями с Буржеа, – но мне кажется, что каждый его приход делает меня все печальнее. Я в очередной раз убеждаюсь, какая пропасть нас разделяет, и все отчетливее вижу, что мы никогда не сможем быть вместе… Я полюбила его так быстро, что он не мог не принять и принял меня за сумасшедшую. Я его пугаю… Сегодня приезжает Жан Луи. Какой будет моя реакция? Я ее боюсь. Я так страдала и столько плакала, что это меня беспокоит»[77].

23 января руководитель «Товарищей» вернулся в Нью-Йорк, а 17 февраля снова покинул город, на сей раз отправившись в Бостон. Именно во время этой отлучки любовника Эдит снова встретилась с Марселем Серданом, который приехал в Америку, чтобы сразиться с американцем Лаверном Роачем. Впервые у певицы и боксера появилась возможность побыть наедине. Совершенно внезапно они поняли, что у них очень много общего: практически один и тот же возраст, происхождение – оба вышли из низших слоев общества и добились успеха лишь благодаря своим природным талантам. Сердан, ставший чемпионом Европы в полусреднем весе в 1939 году, в 1945 году завоевал титул чемпиона в средней весовой категории. В начале 1947 года он подтвердил этот титул, одержав победу над Леоном Фуке, после чего ему открылась дорога на чемпионат мира по боксу.

Несмотря на спортивные успехи и звездный статус, этот любимчик поклонников бокса остался чрезвычайно скромным человеком. И именно его скромность очаровала Эдит. Она была сражена его мягким, добрым характером, которым часто отличаются люди, обладающие удивительной физической силой. Певица вновь столкнулась с душевной чистотой, которую так высоко ценила у Жана Луи, но Сердан казался ей почти святым. Марсель буквально заставил ее «растаять». Она ощущала себя такой защищенной рядом с этим могучим мужчиной и в то же время испытывала к нему почти материнские чувства. Все было бы прекрасно, если бы тот, в ком Эдит снова узрела «мужчину своей жизни», не был женат на Маринетт и не являлся отцом троих детей.

Сам факт, что мужчина, которого она любит, уже занят, никогда не смущал Эдит, она не воспринимала это как препятствие на дороге страсти. Связь с Анри Конте научила ее приспосабливаться к этой ранящей, но такой удобной реальности. Пиаф, которой никогда не нравилась женская компания, – ведь в любой женщине, особенно в красивой, певица всегда видела соперницу, – неосознанно радовалась возможности «похитить» мужа у официальной супруги. Без сомнения, она также искренне верила, что статус любовницы дает ей определенное преимущество, что мужчина любит ее больше, чем законную жену. Однако все эти фантазии не мешали Эдит осознавать всю неловкость и шаткость своего положения.

Со своей стороны, Сердан не устоял перед шармом Эдит, ее нежностью, ее сумасшествием, ее жаждой абсолютной любви. И если к этому добавить огромное восхищение талантом артистки, которое испытывал боксер, становится понятным, почему он забыл о долге и душевных сомнениях. Его воля разбилась вдребезги. Он поставил одно-единственное условие: их связь должна остаться тайной. Это нелегко осуществить, когда речь идет о двух публичных особах, за каждым шагом которых непрестанно следит дотошная пресса. Газеты тут же не преминули отметить, что пара, укрывшаяся в Нью-Йорке, стала неразлучной.

Так, 12 марта 1948 года, через два дня после последнего сольного концерта в «Версале», Эдит почтила своим присутствием Мэдисон Сквер Гарден, где Сердан одержал победу на Роачем. Пиаф появилась в обществе… Жана Луи Жобера, которому она отвела роль «прикрытия». 17 марта, после почти шестимесячного отсутствия, певица вернулась во Францию. В аэропорту Орли она спустилась по трапу самолета в сопровождении Сердана, Жобер затерялся где-то в кильватере звезды.

Среди тех, кто встречал Эдит в аэропорту, был Жак Буржеа, предупрежденный о ее прибытии телеграммой, последние слова которой не содержали в себе никакой двусмысленности: «Рассталась с Жаном Луи ТОЧКА все расскажу ТОЧКА обожаю тебя ТОЧКА Пиаф».

Расставшись с их руководителем, по возвращении во Францию Пиаф, тем не менее, продолжила работать с «Товарищами». С 25 марта они вместе выступали в «Амбассадоре», с 23 апреля по 26 мая – на сцене «ABC». Плюс к этому 16 мая состоялось их представление в мюзик-холле на бульваре Пуассонье, затем по просьбе принцессы Елизаветы, будущей королевы Англии, и ее мужа принца Филиппа они дали концерт в «У Каррера», в кабаре на Елисейских полях.

В июне, впервые за девять месяцев, Пиаф вернулась в студию, чтобы записать три новые песни, одна была создана Мишелем Эмэ («Monsieur Lenoble» – «Месье Ленобль»), две другие написаны пока еще неизвестными авторами, чьи произведения Эдит споет впервые: Лео Ферре и Шарлем Азнавуром.

Ферре наделит «Les amants de Paris» («Парижские любовники»; музыка написана в соавторстве с Эдди Марнеем) весьма ожидаемым популизмом, который, однако, может удивить тех, кто хорошо знает творчество автора, ставшего одним из самых великих поэтов-песенников Франции:

Les amants de Paris se font ? Robinson

Quand on marquee des points ? coups d’accord?on

Les amants de Paris vont changer de saison

En tra?nant par la main petit brin

De chanson.

Парижскими любовниками становятся,

словно Робинзоны,

Когда превосходят других в игре на аккордеоне.

Парижские любовники сменят время года,

Держа в руке маленькую веточку песни.

Азнавур с его «Il pleut» («Идет дождь»; музыка Пьера Роша) выглядел более зрелым поэтом, хотя его стихи отчасти напоминали творения Трене:

Les maisons sont enrum?es

Les goutti?res ont goutte au nez

Il pleut…

Les oiseaux d?sertent le ciel

Nuages et loups

Les fen?tres, une larme ? l’?il

Semblent toutes porter le deuil des beaux jours…

Дома простужены,

У водостоков капля в носу,

Идет дождь…

Птицы покидают небо,

Облака и волки,

Окна со слезами на глазах,

Кажется, они оделись в траур по погожим дням…

В июле Эдит переехала в новую квартиру на улицу Леконт-де-Лисл, дом 7, теперь этот старинный особняк укрывал в своих стенах тайну их с Марселем любви. Но невзирая на все предосторожности любовников, сплетни незамедлительно добрались до ушей Маринетт, которая жила на ферме Сиди Мааруф, неподалеку от Касабланки, – именно здесь находился дом супругов и их детей. Жена угрожала, требовала, чтобы муж-изменник вернулся в лоно семьи. Марсель держался стойко. Меж тем боксер, которого все любили и уважали за прямоту, оказался в весьма неприятной ситуации. Его менеджер, Люсьен Рупп, осуждал подопечного за связь с Пиаф. Последний отлично знал: чтобы оставаться в обойме, спортсмен высокого класса должен избегать любых стрессов и психологических конфликтов. Разве опекун не видел, как его «жеребенок» потерял титул чемпиона Европы, выступая 23 мая в Брюсселе против Сирила Делануа? С этого мгновения все были готовы обвинить Эдит в поражении их кумира.

К счастью, несколькими неделями позже Сердан вернул себе корону. Доказав, что он остается спортсменом международного уровня, Марсель по-прежнему мог претендовать на самый высший титул в боксе. Именно поэтому 22 августа он снова улетел в США, где должен был в самое ближайшее время встретиться на ринге с американцем Тони Зелом. Неужели Сердан бросил заплаканную Эдит в Париже одну? Конечно нет. Певица попросила Луи Баррье организовать для нее поездку в Квебек, гастроли продлятся с 7 по 16 сентября, а затем в конце года она выступит в «Версале».

Итак, 27 августа Пиаф снова оказалась в Нью-Йорке. К ней присоединилась Симон Берто, которая вернула милость «королевы» сразу же после разрыва Эдит с Жаном Луи Жобером. Довольно забавно наблюдать за тем, насколько дружба Пиаф с Момон зависела от личной жизни певицы. И прежде всего эта дружба зависела от того, готов ли был новый избранник Воробышка терпеть «старую подругу» любовницы.

Уже на следующий день после прибытия в Нью-Йорк Эдит в сопровождении Момон отправилась к Сердану, который тренировался в спортивном лагере в местечке Лох Шелдрейк. Здесь она, приняв все необходимые меры предосторожности, поселилась в отеле «Братья Эван» и прожила в нем вплоть до 3 сентября. В этой же гостинице жил и боксер. «Как долго еще нам удастся скрывать наше счастье? – пишет Эдит Буржеа. – С каждым днем это становится все сложнее, и я постоянно боюсь, что все рухнет».

7 сентября Пиаф уехала на поезде в Монреаль, где ее уже ждали «Товарищи», которые должны были принять участие в квебекском турне. Вернувшись в Нью-Йорк 16 сентября, певица присоединилась к двадцати тысячам человек, спешивших на стадион Рузвельта в Джерси-сити, чтобы присутствовать на чемпионате мира по боксу в среднем весе. В этом бое Марсель отнюдь не являлся фаворитом.

«Тони Зел утверждал, что он выиграет бой в седьмом раунде с помощью нокаута, – рассказывает Ёлож Буассоннад в книге, посвященной влюбленной паре Пиаф и Сердан. – Однако именно в этом раунде Сердан, более мощный, более точный, одержал чистое преимущество над своим противником. В восьмом раунде он почти разгромил соперника, нанося удары со всех сторон и вынудив явно вымотанного Зела перейти к обороне. В одиннадцатом раунде Сердан внезапно открылся, пропустил удар правой, но при этом сам нанес сокрушительный удар Зелу в лицо. Чемпион рухнул на одно колено и оставался в таком положении до тех пор, пока не прозвучал гонг, после чего секунданты отнесли боксера в его угол. Настал черед двенадцатого раунда, но чемпион помотал головой. Так Сердан стал чемпионом мира…»[78]

Через неделю после судьбоносного боя Сердан вернулся в Париж. Он ехал по Елисейским полям в автомобиле с откидным верхом, а восторженная толпа встречала спортсмена как национального героя. «Я никак не могу обрести спокойствие, – пишет Эдит Буржеа из Нью-Йорка 1 октября. – Я знаю, что Париж устроил ему удивительную встречу, и уж не знаю, сможешь ли ты меня понять, но этот факт заставляет меня страдать… Я не знала, что любовь может быть такой эгоистичной, однако радуюсь его счастью»[79].

Сердан вернулся в Нью-Йорк 18 ноября и нашел там все такую же влюбленную Эдит. В ночь с 20-го на 21-е у любовников произошла страшная ссора с Момон, которая, скорее всего, грозилась раскрыть их секрет. Силой усаженная Луи Баррье в самолет на Париж, старая подруга подаст жалобу на Эдит, обвинит ее в нанесении телесных повреждений, после чего откажется от своих обвинений и начнет просить у Пиаф прощения.

Ангажемент в «Версале» закончился 6 декабря, и 16 числа того же месяца Эдит вместе с Марселем Серданом вернулась в Париж. «[Очень известный] боксер вчера вернулся из Америки на самолете, – можно было прочесть в газете на следующий день после прибытия влюбленных. – Вроде бы совершенно случайно на том же воздушном судне прибыла и не менее известная артистка песенного жанра. В Орли их ждала целая толпа фоторепортеров. […] И что же: артистка по причинам, о которых мы ничего не желаем знать, не пожелала донести до публики, что она прилетела вместе с боксером, и тайно вышла из самолета по другому трапу. К несчастью для нее, один пронырливый репортер заметил актрису и сфотографировал в эту пикантную секунду. Дама рассердилась, разъярилась и устремилась к фотографу, осыпая его оскорблениями, затем она вцепилась в репортера и укусила его, расцарапала ему лицо и позвала четырех крепких друзей, которые заставили фотографа уничтожить компрометирующие снимки. И это она называет “жизнь в розовом цвете”, эта дама! Ей бы не повредил хороший холодный душ»[80].

Эта перепалка с фотографом доказывает, что связь Пиаф с Серданом больше ни для кого не была тайной. Но, верная клятве, данной Марселю, Эдит все яростно отрицала. Противореча очевидным фактам, в интервью газете «Combat» она заявила: «Я возмущена и преисполнена горя. Я не понимаю, какую цель преследуют журналисты, начав эту лживую кампанию. (…) Марсель – мой хороший друг, почти старший брат. Я очень его люблю, и никто не помешает мне встречаться с ним. Все остальное – лишь измышления…»[81]

Сразу после возвращения в Париж, в то время как Марсель Сердан начал сниматься в фильме «L’Homme aux mains d’argile» («Мужчина с глиняными руками»), Эдит готовилась в очередной раз покорить парижскую публику. 14 и 21 января 1949 года она выступала в концертном зале «Плейель» – храме классической музыки. Кассы закрылись задолго до начала концертов, оба вечера стали триумфальными. Никогда ранее, отмечает пресса, Пиаф не демонстрировала такого сценического мастерства. «Ее искусство отличается строгостью стиля, – пишет критик газеты «Figaro litt?raire». – И голос – не единственный ее талант. Каждый из жестов певицы имеет особое значение. Они крайне редки, эти жесты, медлительны и продуманы. Ее мимика, глубочайшее выражение на лице, самым удачным образом завершают песню, когда голос уже перестал звучать».

Одарив вниманием свою публику, Пиаф продолжила международную карьеру. В конце февраля она уехала в Египет. После Каира 26 и 27 февраля она выступает в театре Мохаммеда Али в Александрии. В зале находится четырнадцатилетний подросток, который покорен певицей. Его зовут Жозеф Мюстакши, и он учится во французском лицее города. Он даже не подозревает, что спустя десять лет Пиаф начнет исполнять его песни и что сам он станет певцом, прославившись под именем Жорж Мустаки.

Профессиональные обязательства вынуждали Эдит и Марселя находиться вдали друг от друга на протяжении долгих недель. Такая ситуация была нова для Пиаф, она привыкла, что возлюбленный всегда находится у нее «под рукой». При этом она пришла к выводу, что вынужденные расставания – отличное средство от затухания страсти. По-прежнему безумно влюбленная, певица умудрилась присоединиться к Марселю между двумя своими турне. 29 марта она прибыла в Лондон, чтобы присутствовать на бое Сердана с Тёрпином. Но летом у Пиаф была намечена череда концертов в парижском кабаре «Копакабана», и поэтому 16 июня она не смогла приехать к Сердану в Детройт, где боксер отстаивал свой титул в бою с Джейком Ламоттой. «Моя прекрасная любовь, – написала она ему за три дня до боксерской встречи. – О! Как бы я хотела, чтобы это письмо пришло к тебе до начала матча. У меня такое впечатление, что мое сердце там, с тобой. Если захочешь, то после того, как твой бой закончится, пришли мне мое сердце обратно, чтобы я смогла дышать… В среду я буду в твоих перчатках, в твоем дыхании, везде. Я хотела бы укусить этого негодяя Ламотту за задницу. Пусть он даже не посмеет коснуться тебя, или будет иметь дело со мной. До свидания, мой малыш, мой мальчик, моя жизнь, моя любовь. Я люблю тебя, мой маленький мальчишка…»

Будучи женщиной суеверной, Эдит усмотрела дурное предзнаменование в невозможности присоединиться к любимому. И она не ошиблась, потому что уже во время первого раунда Сердан повредил плечо и рухнул на ринг под сокрушительным натиском соперника. Но, невзирая на травму, Марсель продолжил бой, боксируя одной рукой. Его разгромили в десятом раунде, и титул чемпиона мира перешел к Ламотте.

Подавленный этим ударом судьбы, Марсель незамедлительно вернулся в Париж, чтобы отдохнуть рядом с Эдит. Но в голове у боксера засела только одна мысль: взять реванш. К своему величайшему изумлению, он узнал, что новый матч состоится уже через три месяца, бой назначен на 28 сентября. На этот раз Эдит, которая испытывала глубочайшее чувство вины, потому что не смогла присутствовать на первом бое, сделала все возможное, чтобы сопровождать Марселя. Она прервала летнее турне и 13 августа инкогнито вместе с Серданом села на теплоход «Иль-де-Франс», отплывавший в Нью-Йорк. С 26 августа боксер снова тренировался в лагере в Лох Шелдрейк, в это время Пиаф готовилась к очередному выступлению в «Версале» 14 сентября.

Ради такого случая Эдит написала новую песню на музыку Маргерит Монно. Песню о любви и даже больше, чем о любви. Несмотря на весьма тривиальное название, в композиции «L’Hymne ? l’amour» («Гимн любви») не говорится о любви как таковой, в общем понимании этого слова. Пиаф обращается к одному-единственному мужчине, к Марселю. Ту любовь, что она вынуждена скрывать, Эдит решила выразить своим искусством. Но любопытно, что в этой песне, которая восхваляет любовь как наивысшее из человеческих чувств, ни словом не упоминается счастье. С самого начала в песне чувствуется неизбежность катастрофы:

Le ciel bleu sur nous peut s’effondrer

Et la terre peut bien s’ecrouler…

Голубое небо над нами может рухнуть

И земля разверзнуться…

О приближении катастрофы напоминает и последний, странным образом провидческий куплет:

Si un jour la vie t’arrache ? moi

Si tu meurs, que tu sois loin de moi…

Если однажды жизнь отнимет тебя у меня,

Если ты умрешь, будучи вдали от меня…

Представленный в «Версале» в вечер премьеры, «L’Hymne ? l’amour» тут же был признан нью-йоркской публикой «великой песней». Зрители встречают певицу бурными овациями. Каким далеким кажется недоразумение, с которого полтора года назад началось покорение Америки Пиаф! Печать не скупится на похвалы: «Это звезда года» («Daily News»), «Она превзошла Сару Бернар» («New York Sun»), «Пиаф завоевала Нью-Йорк, словно тайфун» («Daily Mirror»).

Но пока его подруга купалась в лучах славы, Сердан, вернувшийся в Нью-Йорк, переживал ужасное разочарование. Его бой за звание чемпиона мира с Ламоттой отложили – американский боксер получил травму во время тренировки. Влюбленные выглядели совершенно безмятежными, но в их душах поселились с трудом скрываемые тревоги и сомнения. Эдит не говорила об этом в открытую, но она боялась, что угрызения совести сломят любовника и он ее бросит. Справедливости ради следует отметить, что Марсель действительно устал от постоянной лжи. Но он дорожил Эдит.

Пиаф и Сердана связала не только страсть, история любви изменила их. Изменила самым коренным образом. «До него я была ничем, – скажет Пиаф позднее. – Конечно, я была знаменитой певицей, но в моральном плане я была отчаявшимся человеком. Я полагала, что эта жизнь не имеет никакого смысла, что все люди – звери, что лучшее, что я могу делать, – это смеяться, пить и совершать различные безумства, ожидая, пока умру. Чем раньше, тем лучше. Марсель научил меня жить. Он забрал у меня всю ту горечь, всю ту безнадежность, что отравляли душу и тело»[82].

В свою очередь, Сердан, познакомившись с Пиаф, соприкоснулся с миром, с которым он до этого был незнаком. С миром знаний. «Сердан был довольно умен, – рассказывает композитор Филипп-Жерар. – И поэтому он понимал, что ему недостает культуры. Но он умел слушать. Находясь рядом с Эдит, он говорил очень мало. Обычно говорила она, именно она организовывала встречи с людьми, которые могли бы помочь Сердану заполнить пробелы в образовании. Именно она его всему научила».

Эту дорогу к культуре, к образованности, в самом хорошем смысле этого выражения, Эдит прошла еще до встречи с Марселем, что вызывало его искреннее восхищение. Все началось в эпоху «Жерни’с», когда певица познакомилась с Жаком Буржеа. С того самого момента эрудит взял девушку «в свои руки». Он заставил ее читать, поведал о правилах орфографии. За годы работы Эдит почувствовала вкус к образованию, что доказывает ее переписка с Буржеа, в которой она призывает друга стать свидетелем ее прогресса. «Как много ошибок я допустила в своем письме? – спрашивает она у Жака. – Будь снисходителен ко мне, в любом случае эти письма существенно отличаются от моих прошлых писем, не так ли?»[83] И хотя Эдит пишет все корректнее и корректнее, она ждет от друга не просто исправления орфографических ошибок. «Перед тобой стоит важная задача, – пишет она. – Успокоить меня и научить всему, чего я не знаю».

Несмотря на плотный график работы, Пиаф много читала. Нам мало известно об этой стороне жизни Эдит, тайну приоткрывает Филипп-Жерар, который познакомился с певицей после войны и стал одним из ее ближайших друзей. «Мы вели долгие серьезные разговоры. Она рассказывала мне о прочитанном. Больше всего меня удивило, что она читала Платона. Я был готов к тому, что она читает детективы, но нет, она читала Платона. Она очень интересовалась философией и некоторыми мистическими теориями. Мы обсуждали темы, связанные с бессмертием души».

Это желание развиваться духовно, насыщаться знаниями Пиаф стремилась передать Сердану. Так, из Нью-Йорка она пишет Буржеа и просит друга «инициировать» мужчину, которого она любит, как некогда Марк сделал это с ней. «Скоро Марсель собирается приехать в Париж, – говорится в письме. – Побеседуй с ним обо мне, и ненавязчиво, так, чтобы он не догадался, научи его всем тем прекрасным вещам, о которых ты так много знаешь. Потому что он необыкновенно чувствительный и страдает от своей ограниченности. Только не говори с ним сразу о сложных материях, начни с рассказа обо мне, о том, что ты сам называешь моей эволюцией».

Как мы можем понять из письма, Сердан должен был вернуться во Францию 2 октября. После того как влюбленные расстались, Эдит и не подозревала, что больше она никогда не увидит Сердана. В тот момент ее волновало, что после Парижа Марсель намеревался посетить Марокко, встретиться с детьми и, соответственно, с женой. Эти планы боксера породили в ней чувство горечи и беспокойства. «Я ужасно страдаю, – пишет Эдит Буржеа. – Я верила, что Марсель любит меня, вопреки всему. И вот поняла, что я – всего лишь любовница… Сейчас у него только одно стремление: оказаться дома. Затем он вернется, но не ради меня, а ради боя. Я всегда остаюсь крайней. Сумасшедшей, такой, какой была всегда. Я думала, что он будет страдать вдали от меня, но в день отъезда он во все горло распевал в ванной. Как по-дурацки я выгляжу… Я становлюсь безумной, у меня появляется желание рычать. Я знаю, что на этот раз Марсель уехал, потому что он этого хотел»[84].

По возвращении из Касабланки Сердан провел несколько дней в Париже. Он уже решил отправиться в США на корабле – в Америке боксера ждали Пиаф и матч-реванш с с Ламоттой. Эдит в Нью-Йорке не находила себе места, она умоляла Марселя отказаться от путешествия по морю: он должен лететь самолетом, чтобы встретиться с возлюбленной как можно скорее. Не устояв перед настойчивостью подруги, Сердан, который очень не любил этот способ передвижения, все-таки решился лететь. В четверг 27 октября в 20 часов 54 минуты самолет «Constellation F-BAZN» оторвался от взлетной полосы аэропорта Орли. На его борту находилось сорок семь человек. Где-то около трех часов утра авиалайнер, который должен был сделать остановку на Азорских островах, перестал выходить на связь с командно-диспетчерским пунктом «Санта-Мария». На следующий день, ближе к полудню поисковый самолет, курсировавший над островом Сан-Мигель, заметил обломки «Constellation F-BAZN». Во второй половине дня спасательная команда обнаружила один из обломков самолета, потерпевшего крушение, на пике Родонта, на высоте 1105 метров. Выживших не было.

В Нью-Йорке Марк и Даниель Бонель в сопровождении Луи Баррье прибыли в аэропорт Ла Гуардия, чтобы встретить Сердана. Именно там они и узнали страшную новость. «Когда мы приехали к Эдит, которая еще спала, – ей было необходимо, чтобы ее разбудил именно Марсель, – нас охватил страх, – вспоминает Даниель Бонель. – Было одиннадцать часов утра. Весь Нью-Йорк уже знал о несчастном случае. Только Эдит ничего не знала. (…) Без четверти два дверь в комнату Эдит распахнулась. Она появилась на пороге совсем сонная, в халате, и спросила нас, который час. Почему мы ее не разбудили? Она верила, что мы решили разыграть ее. Думала, что Сердан прячется за дверью, и обратилась к нему:

– Почему ты прячешься?

Затем она посмотрела на нас (…).

– С ним что-то случилось?

Луи Баррье обнял певицу.

– Моя дорогая Эдит, будь сильной. Нет ни одного выжившего, все погибли.

Она даже не закричала от горя, она завыла, выплескивая боль. С этого момента мы сторожили окна. Мы защитили ее от нее самой»[85].

Тем вечером Пиаф должна была петь в «Версале». Учитывая обстоятельства, она, без сомнения, могла нарушить контракт и отказаться от выступления. Но она этого не сделала. Не ради того, чтобы выполнить обязательства, но ради того, чтобы хоть на миг забыть о страдании. Этот сольный концерт, назначенный на 28 октября 1949 года, маленькая француженка решила посвятить Марселю. Ему одному. О чем без обиняков заявила публике. Люди, сидящие в зале, принялись перешептываться. Сможет ли она петь? В тягостной тишине Пиаф, опустив глаза, взяла первую ноту. Невзирая на страшное напряжение, ей удалось вытолкнуть из сжавшегося горла мелодичные звуки. Когда Пиаф исполняла шестую песню, «L’Hymne ? l’amour», она почувствовала, как пол уплывает у нее из-под ног. Эдит попыталась удержаться, схватившись за занавес, и, прежде чем упасть, успела допеть последние слова песни, которую она написала специально для Марселя: «Бог соединяет тех, кто любит».

Маленькая Эдит Пиаф

Эдит около девяти лет. Рядом с ней отец и одна из его любовниц

Полиция допрашивает Пиаф после убийства Луи Лепле, который «подобрал» Эдит на улице. Рядом стоит Симон Берто по прозвищу Момон. 1936 г.

Партитура песни «Browning», посвященной гангстерам, 1937 г.

Партитура «L’Accord?oniste» («Аккордеонист»), 1944 г.

Кадр из фильма Жоржа Лякомба «Montmartre-sur-Seine», 1941 г.

С актером Жаном Шеврие и композитором Анри Конте. Июль 1944 г.

С Ивом Монтаном и режиссером Марселем Карне на премьере фильма «Portes de la nuit» («Врата ночи»), 1946 г.

Возвращение из Соединенных Штатов с Марселем Серданом. 17 марта 1948 г.

С Люсьеном Натом в фильме Жоржа Фридланда «Neuf garcons, un c?ure», 1948 г.

С Шарлем Трене. Январь 1947 г.

С Марселем Серданом. Нью-Йорк, 1948 г.

Бракосочетание с Жаком Пиллем. Нью-Йорк, 20 сентября 1952 г. Марлен Дитрих (слева) была свидетельницей на свадьбе

Жильбер Беко и Эдит Пиаф, лауреаты премии «Des bravos du Music Hall». 15 мая 1956 г.

С Полем Мёриссом в спектакле «Le Bel Indifferent» («Равнодушный красавец»), по пьесе Жана Кокто

С Жоржем Мустаки (слева) за кулисами кабаре «Альгамбра» после концерта Шарля Азнавура. 9 октября 1958 г.

С Феликсом Мартаном и Маргерит Монно, 1958 г.

В гримерной концертного зала «Олимпия», 1959 г.

Последний концерт в «Олимпии». Сентябрь 1962 г.

Эдит и Тео Сарапо в день свадьбы. 12 октября 1962 г.

С Тео Сарапо на Лазурном берегу. Август 1962 г.

В день похорон Эдит Пиаф тысячи парижан пришли к ее дому на бульваре Ланн, чтобы отдать последние почести

Данный текст является ознакомительным фрагментом.