15

15

Помяну о Васе. Вася опустил бороду. После моления в праздники я всегда читал книгу «Альфа и Омега» и всё разъяснял, все были довольны. Но мне стало заметно, что Вася стал меняться. Он часто уходил в пустыню и вёртывался с заплаканными глазами. Я его спрашивал, в чём дело, но он не отвечал и говорил: «Всё хорошо». Он у нас читает в моленне, и я часто его поправлял, чтобы называл правильно слова, по точкям, запятым и ударением, и, конечно, я всегда оговаривался:

– Вася, прости, но нельзя неправильно называть молитвы.

Вася упрашивал:

– Брат, гоняй! – и говорил: – Учи, как правильно.

Вскоре он стал порядошным християнином. Но срок он прожил замечательно, мы все его сполюбили. Пришло время его провожать, он стал спрашивать, как быть дальше.

– Да, Вася, сложный вопрос. Во-первых, тебе в Калуге не понравится, сам пойми: за бороду, за рубашку и поясок, не куришь, – ето будет как соринка в глазах у всех. Но тебе необходимо найти староверов и прижаться к ним. А коли к нам соберёшься, мы тебя никогда не бросим, но сговаривать не собираемся, решай сам.

– Ладно, я сам порешаю, что мне делать.

– Вот и хорошо.

На проводи?ны он очень плакал, но и все за нём. Я его проводил на аеропорт в Буенос-Айрес, так со слезами и расстались.

Он мне две загадки оставил. Перва – ето жизнь. Вот как нам пришлось трудно, нас комары заедали, холод, жару терпели, воду грязну пили, питание было слабо – а Вася всегда бодрствовал и дух нам поднимал, за ето мы его глубо?ко благодарим. А вот втора загадка – пока не могу понять. Вася мне сказал: «Вот Коля приедет, не вздумай, ему ничего не поручай». Я был удивлён: «А в чём дело?» – «А сам увидишь». – «Ну хорошо. Но мать его ставит как высокого менеджера». – «Но отец его не любит». – «Как так?» – «А вот так, сам раскуси, в чём дело». – «Хорошо, Вася, разберёмся».

Ишо одна новость. Наставник Тимофей Иванович Сне?гирев всех предупредил: хто к Данилу поедет в гости, будет отлучён. А слухи пошли, как будьто я всех староверов в России продал – вот как! Тут наоборот, всё раскопал и всех предупредил и защитил. Но ето меня не волнует, хто чё сеет, то и пускай жнёт, но к ним меня больше не заташишь. Я бывал в больших соборах и порядошных и все порядки знаю, а Тимофей Иванович – ето не пример, у него ни одного порядошного соборянина нету, у него кучкя бродяжек да пьяниц, а хто хоть маленькяй голосок подал, тот Тимофею враг. Любу? книгу открой, и везде Тимофею «да извержется». Он как маленькяй царёк, хочет власти, но не умеет, как ей пользоваться. У него полсобора – он на них враждует, потому что говорят правду, а он её не любит. А мне с нём не ужиться, потому что он чётко понимает и знает, что молчать не буду и при мне он наставником не будет за его проделки.

Мы с нём знакомы с малых лет. У него была одна мать вдова?я и две сестры, он рос негой, и не раз приходилось видеть по праздникам, как он у?росил[539] и издевался над матерью и сёстрами. Мать за ним ходила как за царём, вот откуда у него гордость. В 72-м году оне уехали в США, ета история продолжалась, в 80-х годах он приехал в Бразилию, женился на Варваре Марковне Килиной – двоюродна сестра моёй Марфи, Тимофея наделили хорошим капиталом всё ро?дство, он переехал в Аргентину. Дух в нём не часовенного согласия, а спасовца. Был он совсем неграмотный по духовному, все его замечали как чужого, даже поговаривали: «С нём надо поаккуратне, он не наш», но нам его было жалко, мы за него заставали[540].

Время шло, он читал плохо, у него всегда был бизнес впереди, а духовно взади. В Аргентине в конце 80-х все духовны лицы уехали, остались все невежи, вот оне и выбрали Тимофея в наставники, но он ни а ни бэ, и Кондрат Бодунов вовсе. В 92-м году мы вернулись из Чили, и летом к нему приехали его ро?дство, оне сделали тайный собор, пригласили моего брата Степана и через брата и меня. Я спросил: «Зачем?», Степан ответил: «Хочут собор переделать по-своему, как был раньше у Шарыповых». Я возразил и сказал Степану: «Тебе ето надо? И зачем всё ето? Снова раскол и вражда, все люди как люди, подошли в один собор, а оне мутют воду. Ты как хошь, а я не хочу ети тайны шишиканье, надо идти за правду». Смотрю, и Степан тоже так же судит. Вот с етих времён наш Тимофей поставил точкю на меня, а чичас я вижу, он тихонькю создал спасовский сонм.

Но мне вот что интересно. Нихто не позаботился ето расследовать, и никому ничто не нужно, вроде того: да творись воля Божия. А какого-то Данила видят, но нихто ишо не позаботился побеседовать с нём: слухи идут, а правды нихто не знает. Дак вот к кому голову приклонить? Мы уже семнадцать лет страдам за бабьи сплетни. Но вот приведу один пример, что уже раньше произошло.

Когда приехали из Китая в Бразилию, тоже изогнали Анфилофьевых из деревни: как будто Анфилошиха колдунья. Оне уехали от деревни за триста кило?метров, у них жёны имели всегда связь со своим ро?дством. Время шло, дети и внучаты росли, и правнучаты пришли и выросли – но точкя, их изгнали. Оне постепенно стали жить по-слабому, развратились, а чичас понабрали из ихнего племя. Дак хто здесь виноват? Конечно, хто их выгонял. Вот ето нерадение и приносит всё остальное, слабости и разврат.

Вернёмся к нам. У нас одиннадцать детей, пятнадцать внучат, уже двух надо женить, после внучат будет сотня. С кем оне будут жениться? Нас гонют, а детей привлекают, а не знают: ето же будут враги. Мои дети и внучаты хорошо знают, что мы страдам безвинно, а племя у меня большое. Слышу, моих детей везде привлекают и все удивляются, каки? воздоржны, обходительны, ласковы и красивы. Дак хто их сохранил – дураки? Алексей, сын, приехал с Аляске, тоже новость рассказал, случай. Люди спрашивают: «Ето что, Данилов бандит?» – «Нет, ето Степанов Павел». – «Как так, а мы думали, Данилов, а ето Степанов парень. Такой воздоржный?» – «Нет, ето Данилов Алексей». – «Дак как так, у Данила такой парень порядошный, а у Степана бандит?» Алексею уже запрос: «Алексей, ежлив у тебя таки? же братьи, как ты, мы любу? дочь за них отдадим».

Мне вот что чу?дно. Мои ребята куда ни приехали, везде их привлекают, и одне слухи: каки? красивы, ласковы, обходительны и простые. Мне всё чу?дно: что же думает Тимофей со своёй свитой? Ведь всё же происходит на его глазах!

А вот ишо одна новость. Феня, наша невестка, Тимофею двоюродная сестра. Оне к Тимофею приехали в гости, и он с ними молился одним крестом, и ели-пили из одной посуде, Андриян с Неонилой тоже. И что он думает: я поганой, а мои дети нет? А мои дети со мной вместе, молимся и кушаем. Однем словом, лицемер. Мой брат Степан был второй помощник, но за язык его Тимофей выжил, за то что правду говорит. Смотря на ето всё, Степан остыл и перестал ходить молиться.

Степан обратился ко мне и спросил:

– Когда будет земля?

– Да, братуха, будет, всё в своё время. Всё подано на запрос, чичас ведём договоры с русской Торговой палатой и с министром економическом развитием.

– Данила, а на что работать будем? Деняг-то нету.

– Молись Богу, братуха, и всё будет хорошо. Но слухи прошли, будет земля, народ уже ждёт, я ето чётко знаю, вот разрабатываю пошире всю систему, чтобы всем хватило хорошо устроиться.

Ну вот, надо ехать в Буенос-Айрес за племянником Коляй. Я поехал, встретил, всё нормально. В обратным пути я наказал ему строго:

– Коля, наш магазин береги, расширяй шире и присматривай, как лучше промыслить и сеть создать. Я твоей маме обещал всю сеть магазинов отдать в управление, а мы будем снабжать все наши магазины. Но одно прошу строго: сам хошь празднуй как хошь, но моих детей не задевай, у нас религия и закон, я не хочу разврату в моей семье. Никуда их не води, а то у тебя будет проблема со мной.

– Да вы что, дядя Даниель, я ето хорошо понимаю. Всё так будет, как вы хотите.

– Вот и хорошо, договорились.

Мы приехали, я устроил его в дому с Софониям возле магазина, а мы жили на ферме арендованной, двенадцать гектар земли и дом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.