Единственная книга Джуны, выпущенная при жизни, и скандал вокруг нее
Единственная книга Джуны, выпущенная при жизни, и скандал вокруг нее
Мало что зависит в этой жизни от нас, и, при всей моей любви и преданности к милому существу, я не имею миллионов, чтобы издавать книги, не имею «волосатых друзей», чтобы они позвонили и решили проблемы мирового уровня. Но у меня «на вооружении» всегда есть трудоспособность и терпение.
Мы познакомились 1 июня 2013 года. С первой встречи началась работа по сбору материала для книги «Джуна – Джуна». Как было упомянуто ранее, мы сканировали печатные тексты, фотографии, архивные документы. Не раз и не два Джуна водила в мастерскую, переставляя полотна, чтобы получались снимки для иллюстративного материала. Гремела ключами. Водила в потаенные комнаты. Доверяла бесконечно.
До конца 2013 года был подготовлен первый оригинал-макет ее книги, включающей притчи и стихи, оформленной ее картинами.
Мои хождения по издательствам не дали результата. Взяв с нее расписку, я начала оформлять свою книгу романов ее картинами. Но ни один издатель опять-таки не заинтересовался проектом.
В разных журналах материал выходил разрозненно, что бесило меня и радовало ее.
Она часто звонила.
И вот в начале 2014 года, наконец, подарочный отдел издательства «Эксмо» сообщил о готовности взять два проекта: «Джуна – Джуна» и «Джуна – Савицкая». Пусть не с романами, но с притчами, что тоже радовало. Договора и макеты делались одновременно с проектом «Никас – Савицкая».
В печать были запущены лишь две из них. «Джуна – Джуна» и «Никас – Савицкая».
Третью приостановили.
Джуна занервничала, ожидая всего и сразу.
Ей срочно нужны были деньги. Но гонорар издательство выплачивает лишь в конце квартала после квартала продаж…
Ее охлаждение ко мне я почувствовала по тону голоса. Она обвиняла меня в краже фотоаппарата.
– Джуна, зачем мне твой пленочный фотоаппарат, когда у меня есть цифровой «Люмикс»?
Мои оправдания были для нее, как слону дробина.
Следующим «наездом» стало обвинение в адрес моего сына, что он сделал сайт, на котором продаются ее вещи.
– Если бы он мог делать сайты, Джуна…
Разговор снова закончен был весьма резко.
К октябрю месяцу нависла зловещая атмосфера. А книга все никак не приходила из Китая.
Декабрь ознаменовался несколькими ее резкими срывами по телефону.
Денег не было. И Джуна каждый раз, когда речь заходила о погашении аренды помещения, звонила мне и дергала, говоря, что я «имею на ней миллионы…»
Я понимала, что конфликта не избежать. Я просто его чувствовала, как деревенские люди в жару хребтиной чуют надвигающуюся грозу.
И вот свершилось чудо. Перед Новым годом позвонили из «Эксмо» и попросили забрать мои авторские экземпляры, экземпляры «Джуна – Джуна» и «Никас – Савицкая» – всего двадцать книг. По пять экземпляров каждой книги – мне, остальные – Никасу и Джуне.
По весу – более двадцати килограммов. Книги подарочного отдела были с золотым тиснением, в коробках. Золотой обрез. Красота неописуемая!
Предчувствуя скандал и в стремлении его избежать, я попросила дать мне квитанцию, на которой Джуна расписалась бы в получении положенных ей пяти книг. Чтобы она снова не обвинила меня в краже.
Предновогодняя декабрьская Москва, как мне показалось тогда, суетилась бесконечно. Время совпало с часом пик в метро. Наступило неожиданное потепление. Пошел дождь. А я была в белой шубе. Никаса в офисе не оказалось, его книги я оставила секретарю Ольге и понеслась с Охотного Ряда на Арбат.
С двадцатью килограммами в руках, в зимней натуральной шубе – это мокрая спина уже через пять минут. От меня шел пар еще два длинных перехода с грузом в руках… Но вес меня радовал.
Я шла по Старому Арбату и улыбалась. Наконец-то Джуна получит свою долгожданную книгу!
В ангельском настроении я ворвалась в ее офис. Встретила ее холодный взгляд и реплику:
– А, пришла. Садись! Жди меня.
У стола в комнате-кухне-спальне уже находилось человек пять. Незнакомый парень включил на всю мощь телевизор Джуны, прослушивал новости о Крыме.
Женщины начали меня укорять, глядя на привезенные книги, что я должна сначала дать Джуне миллион, а потом уже издавать книги…
На столе стояла бутылка шампанского. Мне не хотелось тратить энергию на чужих женщин, а просто пить…
Я думала: сейчас Джуна войдет и нальет мне хотя бы чаю, и мы отметим нашу победу.
Но заходили незнакомые люди. Джуна была в комнате с приборами и проводила сеанс лечения больных.
Пришлось отвечать на вопросы незнакомцев. Их взгляды чуть потеплели. Но напряжение, нависшее в воздухе, не исчезло. Мысленно я уговаривала себя не срываться. Держать в руках ситуацию при любом раскладе.
Маневр отвлечь ее главный негатив на фиктивную расписку удался.
Джуна ворвалась к нам, как стрела.
Я разложила десять экземпляров только что изданного, пахнущего типографскими красками шедевра издательского искусства – книгу-домик «Джуна. Сила божественного дара». Пять – ей, и на пяти своих попросила дать автограф.
– Зачем это я буду давать автографы? Кому? – вскричала Джуна.
– Тем людям, от которых зависел тираж, – сдержанно и тихо сказала я.
Она нехотя и резко стала подписывать мои экземпляры.
Я убирала их тут же в сумку. Краем глаза Джуна заметила книгу Никаса.
– Что это?
– Это наша книга с Никасом. Я тебе говорила.
– Покажи!
– Почему это они его издали так красиво? Почему меня не так?
– Джуна. Я не издательство. Ты с ними напрямую заключала договор.
Я положила перед нею расписку.
– Вот, подпиши, что получила пять своих авторских экземпляров!
– Ты что? Издеваешься? Мне нужно двести штук!
Однако срывающимся подозрительным и нервным движением она написала в расписке, что получила пять экземпляров, потом в скобках еще написала «пять», чтобы я не смогла, по ее предположению, подделать документ.
– Все крадут у меня последнее! – Джуну закручивал рецидив. Все присутствующие испугались. Замерли. – Ты пробралась тайно ко мне в мастерскую и сфотографировала мои картины! Ты украла мои картины! Ты лживая женщина! Ты заработала на мне миллионы!
– Джуна, успокойся, – пыталась я быстро собраться, предчувствуя беду, – ты сама водила меня…
– Я водила? Ты украла мои ключи! Ты пробралась… ты украла, – Джуна чуть ли не задыхалась.
Остановить приступ можно было или ударом, или оскорблением.
Я выбрала второе. Медленно развернувшись, показывая всем видом, что готова к драке, я тихо и угрожающе произнесла:
– Так меня еще никто не обижал! Джуна, остановись! Остановись! А то ничто не поможет тебе спастись у ворот Божьих от самой себя!
– Говорить умеешь? Пис-сатель! Ты. Пис-сатель!
Руки мои были заняты двумя сумками с книгами Никаса и Джуны. Оставалось драться глазами и словами.
– Посмотри на меня, Джуна! – впилась я ей в лицо. – Посмотри! – и она действительно, как завороженная, остановилась и дальше не отрывала гневных своих сверкающих очей. – Я помню великую Джуну. Талантливую целительницу мира! Ты не Джуна! – закричала я, и все в комнате замерли от такой дикой наглости. – Ты Джуну съела и сидишь в ее теле и смотришь на меня из дырочек вместо глаз! Посмотри на меня! Я работала над этой книгой полтора года! Я ни копейки на этом не заработала. Какие миллионы? Если ты этого не видишь, какой ты медиум? Экстрасенс ты …уев!
Разговор был завершен. Дружба разорвана. Джуна опешила и замерла, как ребенок у доски, получивший «кол»! Ее дар речи пропал.
Гордо вскинув голову, я выскочила вон из дома. Рыдания горя и смертельной обиды сдавливали горло. Слезы текли.
Я умирала от любви к своей глупой и больной Джуне. Позвонила Месенжнику. Он взял с меня клятву никогда больше не появляться в ее доме и не отвечать на ее звонки.
Я не успела доплестись до своей станции метро, как звонки действительно пошли.
Я не брала трубку.
Джуна, дождавшись гудка, оставляла гневные голосовые сообщения, пугая судом, дракой, смертью, разборками. Она, бедная моя, неграмотная Джуна, кричала:
– Света! Верни мне пленку!
Какую пленку? Мы что, шпионы? Мне было уже все равно.
До Нового года она обзвонила всех моих знакомых, вылив бочки россказней, что я ее обокрала всю насквозь. Среди нашей тусовки пошло заметное оживление – надо же! Джуна поругалась, наконец, с Савицкой! А то всем уже досталось, а ей нет…
После праздников мне отовсюду начали передавать, что там объявлена война против моей личности и что ассирийская армия ищет способ принести мою голову своей царице.
Ситуация меня и веселила, и злила, и приводила в чувство глубокой скорби. А еще меня обуревал интерес – в какую сумму оценена моя голова?
Кстати сказать, она добралась и до издательства и заявила, что я подделала подпись на документах и что книгу она не хочет! Как и следовало предположить, Джуна сказала, что издательство ей передало пятьдесят экземпляров, а Савицкая привезла всего пять, остальные украла, и очень удивилась, что их и в самом деле было пять. Вот сюрприз!
Потянулись доброхоты со всех сторон. Все клялись и божились, что поедут к ней и скажут веское слово в мою поддержку. Но ни один из мужчин, ни одна из женщин сделать это так и не отважились. ВСЕ СМЕРТЕЛЬНО БОЯЛИСЬ ДЖУНУ! Конфликт затягивался.
Из всех ее действий я понимала лишь одно – ее лунная энергия на исходе, и что она остро нуждается в моей – солнечной. Поэтому так агрессивно требует моей «головы».
Ей «ура» было на договоры, и ей «ура» было на книги, она остро нуждалась в любви.
Она пришла ко мне во сне 14 января 2015 года. Обняла. Сказала, что ей без меня плохо.
И вот в день Крещения я проснулась с чувством, а что мне, собственно, дуться на Джуну?
В два часа дня я набрала ее номер.
– Джуна?
– Да, Светочка, – сказала она, обрадовавшись несказанно моему звонку.
– Ты когда сегодня просыпаешься?
– Я уже не сплю! Приезжай сейчас.
– Еду, – очень просто сказала я.
И приехала.
В виде подарка я захватила белую шубу из козленка. Бутылку виски. Несколько пришедших журналов со статьей о Джуне. Все документы, касающиеся книги, и копии ее расписок.
В большой столовой находилось около десятка не то родственников, не то друзей ассирийской, армянской или грузинской внешности. Я их всегда путала.
Джуна, увидев меня, тут же подскочила и прицыкнула на всех:
– Всем сидеть! Это ко мне Света приехала!
Пока она обходила большой стол, уставленный закусками, я, бодро улыбаясь, пошутила:
– Представляете, иду, смотрю – козел! Белый! Я подумала – год Козла. Сняла с него шкуру. Сделала шубу, – и добавила уже без улыбки, – и так будет с каждым!
Никто за столом не улыбнулся.
– Зачем мне шуба? Сумасшедшая! Тем более белая! Я черное ношу! – ворчала довольная Джуна и вела меня к себе в закуток.
Села. Смотрит. Ждет моих слов. Соскучилась.
– Джуна, прости ты меня, ради Бога. Сволочь я. Подлая тварь. Я не должна была… так… тебя… экстрасенсом…
Но она меня тут же перебила, потому что ее речь была давно подготовлена:
– Это ты меня прости. Я даже не знаю, что на меня нашло!!! Я же не помню даже, что я говорила. Ну ты же не должна на меня сердиться. Я же хулиганка! Ты же меня знаешь, как никто! И как я тебя люблю! Давай лучше дружить, как прежде. И тебе, и мне будет лучше!
– Давай!
Я подошла. Мы обнялись.
Душе стало легче.
– А ты тоже, зараза такая, – засмеялась Джуна, погрозив пальцем, – ну давай, показывай скорее, что принесла!
– Документы я принесла, – сказала я, разворачивая копии договоров с издательством.
Села. Подперла кулачком голову. Смотрю на ее реакцию.
– Ты зачем сказала, что подписи не ставила?
Джуна убрала глаза в стол:
– Ну ставила!
– И что?
– А что они хотят на мне миллионы заработать?
– Ты опять?
– Хорошо. Больше не буду!
– Вот погоди, помолчи пять минут, дослушай хотя бы раз. Ты же хочешь книгу?
– Хочу.
– Джуна, дорогая, любимая моя Джуна. Верь мне. Просто верь. По той простой причине, что я тебя люблю. Веришь?
– Верю.
– Книга – это ведь не только Джуна и ее интеллектуальная собственность. Если ты читаешь свои стихи на своей кухне Савицкой – это только твоя поэзия. Но если ты хочешь получить книгу – ты вступаешь в товарно-денежные отношения. Книга – это перевод рукописи из печатного текста в цифру. Это редактура. Корректура. Это верстка. Это бумага. Это кабинеты издательства. Это юридические договора. Утверждение макета у потенциального инвестора. Это сети продаж. Это реклама. Это типография. Это грузчики и водители транспорта, наконец, это складские помещения. Это магазины…
– Хватит! – прервала Джуна. – Я же сказала, больше бузить не буду. Шубу забери. Все равно не надену.
Однако Джуна умирала от любопытства, шубу примерила. Стала похожей на смешного сутулого горца.
– Подаришь кому-нибудь.
– Хорошо, – согласилась Джуна, – документы забери, а папочку оставь. Красивая папочка. И за журналы спасибо. Пусть еще пришлют.
На виски она не обратила внимания, приняла как дань.
И тут случилось то, ради чего вообще стоило «копья метать».
– Свет! Ну скажи, какая у нас классная книга получилась! Всем так нравится! Скажи, что картины там красивые! И рамки! И все! И цвет!
– Вся в золоте! В коробке, – подхватила я.
– Лучше ни у кого нет! Это лучшая моя книга! И притчи! Свет, скажи, что тебе мои притчи нравятся!
– Если бы не нравились, ты бы меня здесь не видела.
– Скажи, что нравятся!
– Нравятся! Очень нравятся!
– Скажи, Свет, мои картины самые лучшие. Никас – не художник! И притчи самые лучшие!
– Ну ты же решишь, что мое мнение неадекватно.
– А я хочу от тебя обо мне именно неадекватного мнения! Ты когда-нибудь поймешь это, пис-сатель?
Так мы помирились. И больше не ссорились.
Уже на следующий день она звонила и просила о чем-нибудь. О чем – даже не важно. О какой-нибудь ерунде и всегда добавляла:
– Светочка, ну я же так тебя люблю! Когда придешь?
– Не знаю. Работы много, – я дистанцировалась, не смея нарушать блаженный мир с моей сумасшедшей волшебницей.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.