ЭНТУЗИАСТЫ

ЭНТУЗИАСТЫ

Недавно автору этой книги довелось встретиться с одним из активных членов нашего Общества, ныне кандидатом физико-математических наук, доцентом Московского инженерно-строительного института им. В. В. Куйбышева В. С. Бердичевской.

— Мне было 17 лет, — вспоминает Валентина Сергеевна, — когда я узнала о возникновении Общества изучения межпланетных сообщений. И я, как и мои друзья, загорелась мечтой принять в нем участие, чтобы скорее полететь на Луну, на Марс, чтобы своими глазами проверить фантастический роман А. Толстого «Аэлита».

Наиболее энергичными среди молодых членов Общества были В. Л. Гинзбург, в настоящее время видный специалист по спектральному анализу, и В. Л. Пульвер, сын известного в то время музыканта-композитора. В. Л. Пульвер трагически погиб во время альпинистского похода в горах Кавказа.

Мы входили в состав научно-популярной секции, одной из задач которой являлось ознакомление членов Общества с современными данными о планетах Солнечной системы. Предполагался ряд докладов. Мне было поручено изложить существующие космогонические гипотезы.

Выступала я 24 сентября в большом зале обсерватории. Аудитория была полна. Я разделила космогонические гипотезы на эволюционные (гипотеза Канта — Лапласа) и катастрофические, допускавшие возникновение Солнечной системы в результате космической катастрофы и содержавшие в себе элементы случайности, т. е. маловероятного события.

Доклад сопровождался показом диапозитивов, воспроизводивших схему Солнечной системы и схемы, относящиеся к космогоническим гипотезам. Часть диапозитивов я нашла в запасном фонде обсерватории, часть изготовила сама. Слушали меня внимательно, а после доклада окружили те, кто особенно заинтересовался происхождением Солнечной системы, и горячо обсуждали ее зарождение».

В ответ на мою просьбу поделиться воспоминаниями о наиболее запомнившихся ей членах Общества В. С. Бердичевская сказала:

— Яркое впечатление произвели на меня молодые люди в форме Военно-воздушной академии — Лейтейзен, Каперский и Резунов. Они старались сплотить общественность вокруг идей К. Э. Циолковского о межпланетных сообщениях с помощью ракет и содействовать их реализации.

— Я хорошо помню, — продолжает В. С. Бердичевская, — Фридриха Артуровича Цандера. Он в то время упорно работал над созданием межпланетного корабля, состоящего из аэроплана и ракеты. В то же время он принимал деятельное участие в жизни Общества...

А упомянутый в рассказе В. С. Бердичевской В. Л. Гинзбург прямо называет Ф. А. Цандера душой «межпланетчиков».

До сих пор работает в лаборатории Н. В. Сысоева. Ее мы некогда звали «метеором» за быстроту, с которой она носилась по зданию обсерватории. И ныне она попрежнему жизнерадостна и бесконечно предана своей работе. Вспоминая 1924 год, Наталия Васильевна сказала о Ф. А. Цандере:

— Какой огонь горел в нем! Он так вдохновенно говорил с посетителями обсерватории о полетах в космос, что и они заражались его энтузиазмом.

То, что все, с кем мне пришлось разговаривать о работе нашего Общества, одним из первых вспоминали Ф. А. Цандера, конечно, не случайно. Фридрих Артурович принимал в деятельности Общества межпланетных сообщений самое энергичное и непосредственное участие. Очень занятый, упорно работавший тогда над созданием реактивного двигателя для полетов в космос, этот скромный, несколько даже застенчивый человек добросовестнейшим образом выполнял все обязанности члена правления.

В часы своих дежурств Фридрих Артурович пешком (лифта тогда там не было) поднимался по крутой лестнице на пятый этаж обсерватории, где находилось помещение Общества, и терпеливо отвечал на многочисленные вопросы посетителей обсерватории, интересовавшихся межпланетными сообщениями.

Сохранилась рукопись доклада Ф. А. Цандера «Вперед на Марс», написанная в 1924 году.

В этом докладе сообщается о его работе по созданию корабля для межпланетных полетов и приводятся расчеты времени, необходимого для достижения Марса — Красной звезды, как он называл эту планету (приблизительно 256 дней), и Венеры (145 дней).

Очень интересны выдвинутые Цандером в этом докладе проекты сигнализации на Марс и передачи изображения на дальнее расстояние. Ф. А. Цандер считал возможным укрепить на ракете, направляющейся к Луне, камеры-обскура. «В наше время, — писал Цандер, — осуществляются проекты по передаче картин, образующихся на матовой пластинке, при помощи аппаратов, основанных на том, что металл селен при падении на него света сильно меняет свое электрическое сопротивление. Если ракета с таким аппаратом приближается к Луне, мы на приемной станции на Земле можем видеть появляющиеся в камере-обскура ракеты пейзажи Луны».

Большую работу вел Ф. А. Цандер по популяризации и пропаганде идей К. Э. Циолковского.

16 мая 1924 года Цандер отправил Циолковскому письмо с предложением перевести на немецкий язык его работы, напечатанные в 1903, 1911 и 1914 годах. В своем ответе Константин Эдуардович 23 мая 1924 года писал:

«Дорогой Фридрих Артурович!

Если Вы желаете переводить и издавать Ракету, то я могу быть Вам за это только благодарен. Но я Вам даже не могу прислать оригинал для перевода, так как у меня один экземпляр. Вам придется пользоваться журналом (для 2-й части).

Если решитесь заняться переводом, то сообщите. Я, несмотря на старость, глухоту и слабость, работаю много головой и руками...

Ваш Циолковский»

В июне 1932 года к Ф. А. Цандеру обратилось Технико-теоретическое издательство с просьбой взять на себя редактирование избранных сочинений К. Э. Циолковского. Ф. А. Цандер дал согласие, и в своем письме к Циолковскому выразил пожелание, чтобы тот принял участие в практических работах по реактивной технике. Вместе с письмом Ф. А. Цандер отправил свою книгу «Проблема полета при помощи реактивных аппаратов».

В своем ответе К. Э. Циолковский 22 сентября 1932 года писал:

«Благодарю за присланный Вами Ваш ученый труд, за приветствие и плодотворные труды по астронавтике... Мне кажется, Вы могли бы это (редактирование трудов Циолковского. — Г. К.) успешно сделать. У нас с Вами общая работа и общее переутомление от нее же.

Всегда Ваш — старый корреспондент

К. Циолковский»

Избранные труды К. Э. Циолковского, отредактированные Фридрихом Артуровичем, были сданы в набор в ноябре 1933 года, то есть уже после смерти Ф. А. Цандера, но еще при жизни К. Э. Циолковского.

Фридрих Артурович был человеком, в котором органически сочетался мечтатель, способный уноситься в бескрайние дали фантазии, с талантливейшим инженером-практиком. Но ведь только таким — мечтателем и практиком одновременно — может быть и в наше время человек, всецело посвятившей себя космонавтике!

На всех, кому довелось лично знать Ф. А. Цандера, производила неизгладимое впечатление его целеустремленность. Он жил одной мыслью, был весь проникнут ею, только на ней сосредоточены были все его устремления. О Ф. А. Цандере можно сказать словами М. Ю. Лермонтова:

Он знал одной лишь думы власть,

Одну, но пламенную страсть.

Все, буквально все события его жизни были, по сути дела, связаны с работой над решением проблемы межпланетных сообщений.

С 1907 по 1914 год Цандер — студент Рижского политехнического института. Этот период в своей автобиографии он освещает так:

«В 1908 году мне исполнился 21 год, я стал взрослым, получил некоторое количество денег и первым делом купил себе астрономическую трубу с диаметром объектива в 4 дюйма, длиной приблизительно в 1,5 метра. К этому времени студенты организовали «Первое Рижское студенческое общество воздухоплавания и техники полета» при РПИ, и я часто говорил товарищам, что нам нужно было бы поработать над вопросом о перелете на другие планеты... В 1908 году я впервые сделал попытку работать в области межпланетных сообщений: производил некоторые расчеты, относящиеся к истечению газов из сосуда, к работе по преодолению притяжения Земли, и некоторые другие».

Закончив в 1914 году институт, Цандер поступает на работу и, конечно, на такую, которая может дать ему возможность хотя бы немного продвинуть вперед начатые исследования.

«С 1914 по 1918 год я работал на заводе резиновой промышленности сначала в Риге, затем в Москве, для того чтобы основательно познакомиться с производством резиновых изделий, так как резина хороший изолятор от безвоздушного пространства».

С 1915 года Цандер начинает первые опыты в... оранжерее. «У меня, — пишет он, — выросли овощи (горох, капуста и отчасти другие) в цветочных горшках, наполненных взамен земли толченым древесным углем, являющимся в два-три раза более легкой почвой, нежели земля или песок». Это очень характерно для Цандера: его интересуют все проблемы, имеющие отношение к межпланетным сообщениям, в том числе и вопрос питания космонавтов. Вот почему ему приходится быть и ботаником.

А вот строчки в автобиографии, относящиеся к послереволюционному периоду. «Я начал снова делать расчеты к перелетам на другие планеты, исходя из расчетов полета особенно высоко летающего аэроплана, приводимого в движение двигателем с пропеллерами. В этом же году для больших скоростей полета на больших высотах добавил к двигателю ракету и делал расчеты и к ней. В дальнейшем прибавились расчеты путей, времени перелета и скоростей, которые должны быть сообщены межпланетному кораблю при полетах на другую планету, а также другие расчеты».

Февраль 1920 года: «С великими надеждами я поступил на Госавиазавод «Мотор» в Москве в качестве заведующего техническим бюро. Начал во всякое свободное время заниматься разработкой конструкции аэроплана для вылета из земной атмосферы и получения космической скорости, а также разработкой проекта двигателя для этого аэроплана».

В этом же духе написана вся автобиография: лаконичные сообщения о том, когда, где и над какой именно проблемой, связанной с подготовкой полетов в космос, начал он работать. О том, в каких условиях приходилось работать, можно прочитать только между строк. Впрочем, в одном месте он вынужден признаться, что когда «для ускорения работ» с середины 1922 года до середины 1923 года работал только над своим проектом, то «попал при этом в большую нужду: потребовалась продажа моей астрономической трубы. Этой трубой заинтересовались красные курсанты в Кремле и купили ее у меня для клубного отдела ВЦИК».

В конце 1921 года произошло большое событие в жизни Цандера. На Московской губернской конференции изобретателей он имел возможность ознакомить со своим проектом межпланетного корабля Владимира Ильича Ленина. Цандер пишет об этом в своей автобиографии очень лаконично. Но за скупыми словами нетрудно увидеть большую взволнованность и радость:

«В конце 1920 года[10] я доложил про свой двигатель на Губернской конференции изобретателей в Москве, на которой была учреждена Ассоциация изобретателей АИЗ, и много говорил про свой проект межпланетного корабля-аэроплана. Там мне Владимир Ильич Ленин обещал поддержку.

Я после этого работал более интенсивно дальше, желая представить наиболее совершенно разработанные работы».

Посещение В. И. Лениным конференции изобретателей, где Цандер делал доклад о проекте своего ракетного аппарата, указывает на большой интерес Владимира Ильича к космическим проблемам. В. И. Ленин высоко оценивал К. Э. Циолковского, как одного из крупнейших деятелей русской науки, отдавшего все свои знания советскому народу. Под решением Совета Народных Комиссаров от 9 ноября 1921 года о назначении К. Э. Циолковскому пожизненной пенсии «ввиду особых заслуг ученого-изобретателя, специалиста авиации» стоит подпись Владимира Ильича Ленина.

Но вернемся к рассказу о нашем Обществе и о деятельности в нем Ф. А. Цандера. В своей работе Фридрих Артурович всегда связывал и совмещал пропаганду идеи межпланетных сообщений с практической работой по созданию ракеты для полетов в космос. Поражала его разносторонность, его замечательное умение находить технические инженерные решения для наиболее трудно поддающихся такому решению проблем, его изумительная работоспособность.

Однажды мне пришлось по делам Общества зайти к Ф. А. Цандеру. Небольшая комнатка была заставлена полками с книгами. На тумбочке близ стола лежало множество толстых тетрадей. Указав на них, Фридрих Артурович сказал:

— Это мои расчеты воздушного реактивного корабля и траектории полета на Марс.

Признаться, я был озадачен: «Как же так?! — подумал я. — Мы только теоретически подходим к проблеме межпланетных сообщений, а он уже начал практическое осуществление нашей мечты».

Заметив мое удивление, Ф. А. Цандер сказал:

— Я еще не закончил работу — она довольно трудоемкая. Тетрадей накопилось бы во много раз больше, если бы я не вел записи стенографически и притом по собственной системе.

Только впоследствии я понял, какой огромный, титанический труд был вложен Ф. А. Цандером в решение проблемы космического полета. Все необходимые расчеты он выполнял сам. Вычислительных машин тогда ведь не было.

Но почему «станцией назначения» он выбрал именно Марс? На это Ф. А. Цандер ответил так:

— Предполагается, что на Марсе есть атмосфера, и возможно, существует жизнь. К тому же, — добавил он, — Марс называют Красной звездой, а это эмблема нашей Красной Армии...

Среди сохранившихся документов есть адресованная в Общество записка Цандера от 10 ноября 1925 года под названием: «Сообщение о новых работах по осуществлению реактивного двигателя». Позволю себе привести упомянутый в этом документе очень показательный — и при этом далеко не полный — перечень проблем. Они относятся:

1) к полету на аэроплане в высшие слои атмосферы, к их подъему за пределы атмосферы на ракете;

2) к планирующему спуску на аэроплане с космических высот на Землю;

3) к полету ракет дальнего действия;

4) к расчету конструкции самой ракеты;

5) к расчету траекторий полета на другие планеты;

6) к расчетам влияния масс планет на траекторию и скорость полета космического корабля и к получению даровой энергии за счет концентрации солнечных лучей;

7) к полетам в межпланетном пространстве с помощью соленоида, через который пущен электрический ток, причем внутри контура кольца находится железная пыль, увлекаемая солнечным светом и увлекающая сам соленоид с межпланетным кораблем;

8) к отклонению метеоритов от космического корабля с помощью электричества, а именно: если навстречу метеорам направить электрический ток и наэлектризовать их и если межпланетный корабль при этом поместить в наэлектризованную оболочку, то метеоры не смогут приблизиться к кораблю;

9) к конструкции межпланетного корабля-аэроплана со втягивающимися или складывающимися крыльями, дающими возможность использовать некоторые части корабля в качестве горючего.

Диапазон «космических» интересов Ф. А. Цандера был очень широк.

Очень активно участвовал в работе Общества межпланетных сообщений также и Владимир Петрович Ветчинкин[11]. Он один из первых среди ученых правильно оценил великое значение исследований К. Э. Циолковского. По поручению Общества В. П. Ветчинкин выступал с докладами и лекциями. Он сражался с противниками — тогда, увы, немалочисленными — идей Циолковского с самых безупречных позиций, с позиций математики и механики, точнейших из наук.

Владимир Петрович Ветчинкин

Членом Общества был также известный ленинградский ученый и писатель-популяризатор Яков Исидорович Перельман. Он написал в разное время 30 книг, разошедшихся в 1 300 000 экземпляров. И теперь, спустя много лет после его смерти (он умер в 1942 году во время блокады Ленинграда), его книги издаются и переиздаются на многих языках мира.

Наиболее интересна из них, пожалуй, «Межпланетные путешествия (Основы ракетного летания и звездоплавания)». Она впервые вышла в свет в 1915 году и выдержала десять изданий. В предисловии к седьмому изданию этой книги автор писал: «Из проблемы чисто теоретической заатмосферное летание превратилось в очередную задачу техники, проделавшую уже первый этап своего практического осуществления». Теперь нам особенно ясно, насколько верны были эти слова.

В предисловии к шестому изданию «Межпланетных путешествий» К. Э. Циолковский пишет: «Это сочинение явилось первой в мире серьезной, хотя и вполне общепонятной книгой, рассматривающей проблему межпланетных путешествий и распространяющей правильные сведения о космической ракете.

Книга имела большой успех и выдержала за истекшие четырнадцать лет пять изданий. Автор давно известен своими популярными, остроумными, вполне научными трудами по физике, астрономии и математике, написанными к тому же чудесным языком и легко воспринимаемыми читателями».

Яков Исидорович Перельман

Кроме «Межпланетных путешествий», Я. И. Перельман опубликовал в 1930 году еще одну «космическую» книгу — «Ракетой на Луну».

Приведу из нее отрывок, хорошо характеризующий автора:

«Не знаю, доведется ли мне дожить до того часа, когда ракетный корабль ринется в небесное пространство и унесет на Луну первых людей. Но вы, молодые читатели, весьма возможно, доживете и до того времени, когда между Землей и Луной будут совершаться правильные перелеты, и — кто знает? — может быть, кому-нибудь из вас посчастливится и самому проделать такое путешествие...»

Работая над книгой, которую вы сейчас читаете, я решил вновь побывать в здании, где некогда работало наше Общество. Многое изменилось здесь за 40 лет!

Вот большой зал, где происходили первые собрания нашего Общества. От прошлого остались в нем только развешанные по стенам портреты Ньютона, Кеплера, Гершеля, Бредихина и других виднейших астрономов. У стены, противоположной входу, нет теперь стоявшего там раньше рефлектора (отражательного зеркального телескопа). Нет киоска с литературой по межпланетным сообщениям. Нет стола, за которым дежурные члены правления Обществ вели беседы с посетителями обсерватории.

А где те, кто создавал Общество? Где эти энтузиаста полетов в космос? Где те, кто участвовал с самого начала в его работе?

Немало моих товарищей по Обществу погибло в период культа личности Сталина. Многих унесло безжалостное время.

Как живой, передо мной стоит Анатолий Константинович Беляев с его вдумчивым взглядом и постоянной улыбкой. Благодаря его инициативе и энергии обсерваторию, которой он заведовал, расширили, переоборудовали и открыли для посещений трудящихся. В ней читались лекции с демонстрацией диапозитивов, можно было наблюдать в телескоп небесные светила и велась антирелигиозная пропаганда. В обсерваторию охотно приходили рабочие, учащаяся молодежь. Обсерватория была центром просветительной работы по астрономии (ведь планетария в Москве тогда еще не существовало). Помимо А. К. Беляева, лекции читали и другие штатные работники обсерватории — научный консультант А. А. Михайлов (ныне академик, директор Пулковской обсерватории), научные сотрудники М. В. Федоров и А. М. Волохов.

Я познакомился с А. К. Беляевым задолго до основания Общества. Часто беседовал с ним по вопросам межпланетных сообщений.

Конечно, я не могу теперь, более сорока лет спустя, точно передать слова, которыми мы обменивались. Но суть разговоров глубоко врезалась мне в память.

— Работая в обсерватории, — говорил А. К. Беляев, — я все время «общаюсь» с небесными светилами. Многочисленные посетители обсерватории живо интересуются всем, что касается заоблачного мира. Но особенно часто они задают вопросы: сможем ли — и когда именно — достигнуть других планет? Спрашивают и о том, что для этого делается.

Как-то у нас зашла речь о научно-фантастических романах. Я отметил, что сколько-нибудь удовлетворительного ответа на вопросы о межпланетных полетах они не дают.

— Да, — ответил А. К. Беляев, — проблема межпланетных сообщений останется в области фантастики, пока не будут созданы двигатели, способные преодолеть земное притяжение и вывести аппарат за атмосферу. К счастью, — продолжал он, — наша страна уже начала приближаться к решению этого вопроса. Константин Эдуардович Циолковский успешно решил теоретические аспекты вопроса о превращении ракеты в летательную машину.

— А ведь это открытие, — заметил я, — может быть использовано и в пределах земной атмосферы?

— Конечно, — ответил Анатолий Константинович, — мы вправе предполагать, что ракеты, поднявшиеся за атмосферу, могут быть направлены в заранее намеченные места земного шара. И будут лететь при этом со скоростью, о которой теперь мы только можем мечтать.

Эта мысль глубоко взволновала меня. Ведь проблема транспорта в нашей стране, с ее колоссальными пространствами, имеет исключительно важное значение как в экономическом отношении, так и для обороны.

Наступил 1924 год. Совсем недавно закончилась гражданская война, совсем недавно советский народ полностью освободил свою Родину от белогвардейцев и интервентов. Все еще давала себя знать послевоенная разруха, еще ощущались последствия голода в Поволжье. Рост промышленности значительно отставал от потребностей республики Советов. Около миллиона безработных было тогда в нашей стране. Партия, правительство, весь советский народ прилагали героические усилия, чтобы в условиях капиталистической блокады осуществить индустриализацию страны.

Еще в 1921 году великий Ленин выдвинул план электрификации ГОЭЛРО. Этот план привел в смущение даже крупнейшего писателя-фантаста Герберта Уэллса, который в своей книге «Россия во мгле» назвал В. И. Ленина «кремлевским мечтателем», а сам план — несбыточным, сверхутопическим. Но этот план стал практической программой, к осуществлению которой сразу же приступили советские люди.

В январе 1924 года наш народ и все прогрессивное человечество постигло величайшее горе — смерть вождя и учителя трудящихся, основателя Коммунистической партии и Советской власти Владимира Ильича Ленина.

Каждый стремился хоть чем-нибудь возместить эту огромную потерю. Начался усиленный приток в партию. Трудящиеся значительно перевыполняли производственные планы. Во много раз увеличилось число изобретений и усовершенствований.

И в работе нашего Общества мы все видели еще одну возможность помочь Родине, помочь строительству социализма.

Мы понимали, что наша страна, со слабой тогда еще экономикой, при недостаточном количестве ученых, инженеров, техников не могла в то время решить проблему межпланетных сообщений. Но мы были убеждены, что работа Общества будет способствовать подготовке кадров, которые в дальнейшем создадут экономическую и научно-техническую базу для решения этой величественной проблемы.

Так думало большинство членов Общества — от убеленных сединами ученых до только вступавших в жизнь юношей и девушек...

Из молодых членов Общества хорошо помню я еще Валентина Ивановича Чернова. Прочитав статью К. Э. Циолковского, он страстно увлекся мечтой о космических полетах. С группой товарищей-студентов Чернов поехал в Калугу.

«Поводом для поездки, — рассказывал он, — послужил прочитанный мною номер издававшегося в Петрограде журнала, где рассказывалось о Н. И. Кибальчиче (очевидно, речь идет о № 10—11 журнала «Былое» за 1918 г. — Г. К.). Мы передали журнал Константину Эдуардовичу. Он был очень рад нашему посещению и показывал нам на чердаке своей квартиры модели и чертежи ракеты».

В. И. Чернов был широко образованным человеком. После окончания в Харькове гимназии и музыкального училища Чернов учился музыке во Франции. Но в то же время он очень интересовался астрономией. В Париже Чернов посещал обсерваторию знаменитого астронома Камиля Фламмариона. А вернувшись в Москву, он поступил, одновременно с консерваторией, на астрономическое отделение физико-математического факультета университета.

Вступив в Общество, В. И. Чернов, стал одним из активных пропагандистов идеи межпланетных сообщений, прочел несколько популярных лекций о ракетах. В № 8 журнала «Искра» за 1924 год была помещена статья Чернова о деятельности Общества. В это время он совмещал изучение астрономии в университете и пропаганду идей межпланетных сообщений с должностью виолончелиста в оркестре Большого театра.

Совсем недавно мне удалось разыскать Валентина Ивановича. В своем письме я просил уточнить некоторые факты, относящиеся к Обществу. Вот что он мне ответил:

«Просто удивительно, как Вы меня взволновали своим письмом, и как будто сразу сделали меня моложе на 40 лет...

Навсегда в моей памяти остался образ великого энтузиаста и мечтателя Ф. А. Цандера. Он очень хорошо относился к молодежи, часто беседовал с нами о своей мечте создать межпланетную ракету для полета на Марс.

Фридрих Артурович вселял в нас глубокую уверенность в том, что в скором времени эта идея воплотится в жизнь и что произойдет это именно в России.

К сожалению, — продолжает В. И. Чернов, — моя большая занятость по основной специальности — музыканта, а потом и дирижера, вынудила меня отойти от работы Общества и даже оставить университет (я не кончил последний курс), но я вовсе не из тех людей, которые мечутся от одной работы к другой. Я в течение всех остальных лет не оставлял своих юношеских идей и продолжал много читать по данному вопросу, чтобы, быть в курсе всех достижений».

Валентин Иванович Чернов

В те годы было немало консервативно настроенных людей, тугодумов и просто невежд, считавших идею полета в космос фантастичной. Каких только насмешек в адрес нашего Общества не приходилось слышать! В большом ходу среди обывателей были такие слова о нас: «Общество спальных вагонов на Марс и Луну», «это общество буквально хватает звезды с неба» и т. д. После лекции В. П. Ветчинкина в Политехническом музее можно было услышать такие «ядовитые» реплики: «что молодые верят в такие небылицы, как полет в ракете на другие планеты, — не удивительно. Но весьма странно, что к этому присоединяется уважаемый профессор Ветчинкин».

Автор одной из статей, помещенных в газете того времени, доказывал:

«Если принять во внимание, что Луна проделывает 13 сложных движений, о которых в любом учебнике космографии говорится, что установление их принадлежит к труднейшим задачам астрономии, а с другой стороны, даже здесь, на Земле, так трудно попасть в аэроплан даже шрапнелью, это заранее делает почти невероятным, что удастся «попасть» в Луну или даже в область ее притяжения».

Теперь такие рассуждения могут вызвать только улыбку. Но тогда приходилось тратить немало сил на полемику с подобными «опровергателями» теории К. Э. Циолковского.

Пропаганда и разъяснение идей Циолковского в те годы была необходимой, и мы старались развернуть эту работу как можно шире. Помимо лекций в помещении обсерватории были организованы доклады о межпланетных сообщениях на авиазаводе, в клубе Высшего технического училища им. Баумана (МВТУ), в Астрономическом институте им. Штернберга и т. д. Член правления Общества Ф. А. Цандер выступал с лекциями также в Ленинграде, Харькове, Саратове, Туле и Рязани.

Очень интересной была лекция В. П. Ветчинкина «О межпланетных сообщениях», состоявшаяся 31 октября 1924 года в аудитории Политехнического музея. Она состояла из двух частей: популярной и математической. В первой части докладчик, приведя краткие сведения из механики, сделал обзор истории проектов межпланетных сообщений. Затем он затронул вопрос об энергии, необ­ходимой для удаления от Земли и достижения разных планет, и энергетических качествах современных горючих и взрывчатых веществ.

Во второй, математической, части Ветчинкин изложил свои соображения о количестве энергии и времени, необходимых для достижения Луны и других планет. После этого он остановился на теории Циолковского и соотношении между необходимой скоростью и запасом горючего. В заключение докладчик рассказал о различ­ных способах взлета и спуска на Землю (необходимое торможение, вход в атмосферу, спуск за счет работы двигателя ракеты, на парашюте и на планере).

После лекции Ветчинкина с информационным докла­дом выступил В. И. Чернов. Он сообщил, что Общество приступает к разработке технических требований к Все­союзному конкурсу на создание ракеты для исследова­ния верхних слоев атмосферы.

Для участия в прениях по лекции Ветчинкина и док­ладу Чернова, были, как указывалось в афише, пригла­шены: председатель Московского общества любителей астрономии проф. А. А. Михайлов, представитель «Добролета» инженер X. И. Славернов, летчик-наблюдатель С. И. Покровский, военлетчик К. И. Трунов, члены прав­ления Общества изучения межпланетных сообщений и другие.

Очень удачным был также диспут на тему «Полет на другие миры», проведенный в Московском университете 1 октября 1924 года с участием Ф. А. Цандера и В. В. Шаронова — члена Общества мироведения, при­ехавшего из Ленинграда. Интерес общественности к затронутым на диспуте проблемам оказался настолько большим, что его пришлось провести еще дважды — 4 и 5 октября.

В. В. Шаронов сделал два сообщения: «Правда о посылке снаряда проф. Годдарда на Луну» и «Споры на Западе в связи с отправлением снаряда на Луну». В своем выступлении В. В. Шаронов подчеркнул, что осуществление межпланетных сообщений — путь к даль­нейшим разгадкам тайн мироздания.

Значительное внимание общественности привлек док­лад Ф. А. Цандера, в котором он рассказал об изобре­тенном им корабле, разрешающем задачу полета в ми­ровое пространство.  

В основу этого проекта были положены следующие идеи:

1) применение твердого высококалорийного топлива (магний, алюминий);

2) соединение в одной конструкции ракеты и аэро­плана (полет на аэроплане, пока позволяет плотность атмосферы, а затем уже действие ракеты);

3) спуск на планере (вместо предложенного немецким ученым Обертом парашюта), что в значительной степени уменьшало необходимость торможения при посадке на Землю;

4) разработка наивыгоднейшей траектории взлета и спуска (спираль).

Говоря о конструкции корабля с реактивным двига­телем, Цандер останавливался на устройстве в около­земном пространстве станций для межпланетных кораб­лей и о питании космонавтов во время полета.

Естественно, что такие глубокие, конкретные и увле­кательные лекции и диспуты привлекали, как правило, большую аудиторию. Всегда было много слушателей, часто не хватало мест. И был один вопрос, который неизменно после каждой лекции задавали лектору: «Ско­ро ли будут осуществлены полеты на другие планеты?» Дать точный ответ наши лекторы и докладчики тогда, разумеется, не могли. Но все они, с незначительными, может быть, поправками, разделяли точку зрения Цан­дера, сформулированную им в статье «Перелеты на дру­гие планеты»:

«Интересуясь математическими и конструктивными изысканиями, касающимися межпланетных путешествий, я уже в течение ряда лет делал расчеты по этому вопросу и пришел к выводу, что при существующей технике пе­релеты на другие планеты будут осуществлены, по всей вероятности, в течение ближайших лет»[12].