Год 1345

Год 1345

На Маковицу приходят Онисим и Елисей.

Прошёл год с тех пор, как на Маковице вместе с Сергием стал служить Господу Василий Сухой. Вместе они совершали молитвы в церкви. Вместе поставили келью для Василия недалеко от Сергиевой. Вместе выполняли все работы: выращивали овощи в огороде у реки, собирали в окрестном лесу плоды и ягоды, на лугах целебные травы, ловили рыбу в реке, делали заготовки на зиму.

Сергий готовился к приходу новых сподвижников, принимая это как указание Божие. Ему жаль было расставаться со своим уединением, но он не мог идти против воли Господа, Которому угодно было устроить здесь обитель. Потому в свободное от молитв время они с Василием валили деревья для новых келий. На краю поляны уже лежали несколько дюжин напиленных и ошкуренных брёвен.

Как-то раз ближе к вечеру они принесли из леса очередное бревно, аккуратно уложили его рядом с другими, заготовленными ранее, сняли с себя и повесили на ветки мокрые от пота рубахи. Натруженными руками взяли со стола кружки, зачерпнули из котла травяного отвара, сели за стол. На их загорелых утомлённых лицах отражалась радость от тяжёлой работы, проделанной за день. Они сидели молча, неспешно, маленькими глотками пили живительный настой, постепенно возвращающий им силы.

За деревьями послышались шаги. Сергий и Василий насторожились. На тропе показались два путника. Один из них на вид был лет шестидесяти, небольшого роста, крепкого сложения. Лицо его закрывала окладистая седая борода, из-под войлочной шапки торчали в разные стороны седые пряди волос. Второй оказался моложе, лет двадцати, но такой же коренастый и крепкий, с растрёпанными русыми волосами. Вышли на поляну. Увидев Сергия и Василия, подошли к ним, поклонились:

— День добрый.

— Спаси Бог. Что привело вас в края наши? — спросил Сергий.

— Ищем мы благочестивого пустынника Сергия, — с поклоном ответил путник постарше.

— Пришли вы в пустынь Сергиеву, — обрадовал их Василий.

— Путь ваш был нелёгким, присядьте, отдохните, — Сергий указал на скамью.

— Благодарствуем, люди добрые, — разговор вёл старший путник, младший стоял молча.

— Вот отдохните и отведайте нашей пищи скудной, я сейчас принесу, — Василий поспешил за припасами.

Гости сложили котомки и посохи на землю, сели за стол. Сергий стал разводить костёр. Василий принёс еду.

Утолив голод скромной трапезой, путники встали, низко поклонились. Старший обратился к Василию:

— Прошу тебя, отче Сергий, прими нас к себе. Наслышаны мы о благочестии твоём, хотим поселиться около тебя и учиться пустынным подвигам.

Василий посмотрел на путников, потом на Сергия, сидевшего на корточках у костра. Тот встал, мельком взглянув в смущенное лицо Василия, пристально посмотрел на старшего гостя и подошёл к нему:

— Дядька Онисим, а я тебя помню, — сказал Сергий, улыбаясь. — Ты у нас в Радонеже дьяконом был. А ты меня не узнаёшь?

Онисим с недоумением посмотрел на Сергия:

— Не.

— Сын я боярина Кирилла, Царствие ему Небесное.

— Неужто Варфоломей? — Онисим даже вскрикнул от удивления. — Мудрено признать тебя, вон как окреп да возмужал. Почитай уж годов пять аль шесть как ты ушёл из Радонежа невесть куда.

— Это тебе невесть, а нам вестимо, — спокойно и с гордостью сказал Василий. — Здесь он, в пустыне, с тех пор как ушёл из вашего Радонежа. Может, там он был Варфоломей, а тут Сергий.

— Как Сергий? — с недоумением спросил Онисим, он не мог понять сказанного Василием. — Разве не ты, почтенный старец, Сергием будешь? — Онисим посмотрел на Василия и с обидой добавил: — Зачем так шутишь? Варфоломей, — он кивнул головой в сторону Сергия, — ещё молод совсем.

— Так, дядька Онисим, так. Я Сергий, а он Василий, — с улыбкой сказал Сергий, пытаясь успокоить гостя.

— Молод телом, да богомудр душой, а я только ученик его, — добавил Василий.

Онисим внимательно посмотрел на Сергия, перекрестился:

— Господи, неведомы и благословенны дела Твои.

— А это не сын ли твой? — поинтересовался Сергий, разглядывая юношу.

— Он самый, Елисеем кличут, — с гордостью ответил Онисим.

— Так вырос, что я его с трудом узнал. Давно ль вы из Радонежа? Как там брат мой Пётр поживает?

— Слава Богу, и Пётр, и жена его, и детки их — все в добром здравии, хозяйство в порядке. Был я у них незадолго, как мы уходить собрались.

— Благодарствую за весть добрую. Храни их Господь, — Сергий перекрестился.

Онисим посмотрел на Сергия, затем на Василия, потом опять на Сергия и наконец, видимо, приняв решение, робко обратился к Сергию:

— Прошу тебя, Сергий, дозволь нам поселиться возле тебя, решили мы посвятить себя молитве Божией.

— При житье здесь ожидают вас скорби пустынные. Ты, Онисим, умудрён жизнью, а как выдержит сын твой? — в ответ спросил его Сергий.

— Он уже достаточно самостоятельный и решение идти со мной принимал сам, как ни объяснял я ему все тяготы жития пустынного. Всё готовы понести при помощи Божией, только об одном просим, не удаляй нас от себя, не гони прочь от этого святого места.

— Говорит Псалмопевец: «Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе». Посему и я, грешный, не хочу идти против воли Господа. С радостью принимаю вас. Стройте себе кельи и живите. Господь не попустит искушений выше сил наших, — Сергий перекрестился.

Онисим и Елисей тоже перекрестились и низко поклонились ему. Онисим не мог оторвать изумленного взгляда от Сергия и виноватым тоном, как бы извиняясь, промолвил:

— А ведь я должен был сам догадаться, что ты Сергий. Помню, каким ты ещё мальцом был усердным молитвенником. Не мыслил я тебя здесь видеть, по то и не признал.

— На всё воля Божия, дядька Онисим.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.