Год 1342

Год 1342

Игумен Митрофан на Маковице. Пострижение Варфоломея с именем Сергий.

В начале сентября у Варфоломея были радостные дни — его навестил игумен Митрофан.

Закончив служить Литургию, игумен и Варфоломей вышли из церкви, перекрестившись и поклонившись образу Христа, подошли к столу под навесом, сели.

— Стар я стал, трудно службу стоять. Немного отдохнём, и отправлюсь восвояси.

Стояла тёплая солнечная погода, какая часто бывает в этих местах в сентябре. Игумен сидел, по-старчески сгорбившись и положив руки на стол. Время от времени он ненадолго закрывал глаза, наслаждаясь последним теплом уходящего лета и мягким шорохом леса.

Некоторое время молчали. Наконец Варфоломей, надеясь хоть ненадолго задержать своего наставника, робко произнёс:

— Отче, отдохнуть тебе надо. Теперь день к вечеру клонится, скоро вечерню служить. А в монастырь пойдёшь утром, я провожу тебя.

В словах Варфоломея старец услышал и заботу, и печаль, оттого что им скоро предстоит расстаться. Понимая, сколь трудно и одиноко ему приходится, решил не огорчать молодого отшельника.

— Хорошо, сын мой, сегодня отдохну в благодатной тишине, завтра поутру отправлюсь восвояси.

— Благодарю тебя, отче, — как-то задумчиво произнёс Варфоломей.

Игумен мельком взглянул на него. Пустынник сидел, опустив голову, лицо его было напряжено. Игумен понял, что какие-то мысли терзают его, и ласково спросил:

— Какие заботы одолевают тебя, сын мой? Поделись со мной, облегчи душу.

Варфоломей ответил не сразу. Наконец, решившись, не поднимая головы, тихо произнёс:

— Я давно хотел просить тебя, отче, сотвори любовь ради Господа, облеки меня в чин иноческий. Возлюбил я сей чин от юности моей и с давнего времени желаю пострижения, только воля родителей долго меня от этого удерживала. Теперь я от всего свободен, мне уж двадцать три года минуло.

— Не стану я противоречить твоему благочестивому желанию, сын мой. Своими деяниями ты доказал, что достоин чина иноческого.

Варфоломей вышел из-за стола, опустился перед старшим на колени, низко поклонился:

— Благодарствую, отче, за столь радостную и желанную для меня весть.

Игумен тоже вышел из-за стола, поднял Варфоломея с колен:

— Встань, сын мой. Скоро мы с братьями посетим тебя. Да хранит тебя Господь, — осенил молодого отшельника крестным знамением. — До вечерни ещё есть время, пойду отдохну немного.

Варфоломей проводил старца к келье.

В первых числах октября осень ещё только вступала в свои права. Стояла сухая солнечная погода. День

подходил к концу. С большой плетёной корзиной за плечами и лопатой в руке Варфоломей возвращался с огорода, возделанного возле реки. На поляне он увидел трёх монахов, сидевших за столом под навесом. Среди них узнал игумена Митрофана. Поставив корзину возле кельи, Варфоломей низко поклонился гостям. Те встали и поклонились ему в ответ.

— Отче, ты всегда доставляешь мне нечаянную радость, — сказал Варфоломей.

— Пришли мы с братьями исполнить твоё заветное желание, облечь тебя в чин иноческий, — ласково, по-отечески произнёс игумен. — Обряд совершим завтра.

— Благодарствую, отче, — ответил Варфоломей, волнуясь, и провёл рукой по глазам.

Один из монахов заглянул в корзину. Увидев там морковь, репу, капусту, с удивлением спросил:

— Откуда это?

— У реки маленький огородик, там всё это и выросло с Божьей помощью, — ответил Варфоломей.

— А как же дикие звери, зайцы? — поинтересовался другой монах.

— Так я же сказал — огород, — ответил Варфоломей. — Я вскопал землю, огородил её добрым плетнём, вот урожай и уцелел.

— А где всё это хранишь? — продолжал любопытствовать монах.

— Когда мы с братом пришли сюда, до зимы успели только землянку устроить, вот теперь там всё и храню.

Варфоломей посмотрел на игумена, увидев, что тот устал, обратился к монахам:

— Братья, там ведро с водой, кружка на столе, — Варфоломей указал в сторону навеса. — Полейте отцу Митрофану и сами умойтесь с дороги, а я пока трапезу соберу.

Монахи ушли умываться. Варфоломей отнёс корзину в землянку и стал готовить нехитрое угощение.

На следующий день совершался чин пострижения Варфоломея. В церкви стоял полумрак, свет проникал только через окошки и исходил от свечи, горевшей на подставке перед иконами.

Совершая обряд, игумен Митрофан произнёс:

— По обычаям нашим нарекаем тебя именем Сергий, ибо в день сей Святая Церковь празднует память святых мучеников Сергия и Вакха.

Окончив обряд пострижения, Митрофан совершил Божественную Литургию и приобщил нового инока Святых Христовых Тайн. «И исполнился Святого Духа новопостриженный, и повеяло в церкви неизречённым благоуханием, и распространилось это дивное благоухание даже за стенами храма пустынного» — так рассказывали о сем впоследствии сами свидетели этого чуда.

Прежде чем оставить первого постриженика уединённой обители в церкви одного, игумен Митрофан напутствовал его:

— Сын мой, семь дней надлежит тебе неисходно быть в церкви. Каждый день я буду совершать Божественную Литургию и приобщать тебя Святых Христовых Тайн. Все эти дни ты ничего не будешь вкушать, кроме просфоры. Чтобы сохранить бодрым ум свой, утешай себя псалмами и песнями духовными. Славь Бога и взывай к Нему из глубины сердца благодарного.

Игумен осенил Варфоломея крестным знамением, перекрестился сам и вышел из церкви вместе с монахами.

Душа Варфоломея ликовала и горела Божественным огнём. Он опустился на колени перед иконами и стал молиться:

— Господи! Возлюбил я обитель дома Твоего и место жилища славы Твоей. Дому Твоему, Господи, принадлежит святость на долгие дни. Как вожделенны жилища Твои, Господи сил! Истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце моё и плоть моя восторгаются к Богу живому. И птица находит себе жильё, и ласточка гнездо себе, где положить птенцов своих, у алтарей Твоих, Господи сил, Царь мой и Бог мой. Блаженны живущие в доме Твоём; они непрестанно будут восхвалять Тебя. Ибо один день во дворах Твоих лучше тысячи. Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия.

Так Варфоломей продолжал молиться.

Выйдя из церкви, игумен и монахи сели к столу. Светило нежаркое солнце, вокруг стояла тишина. Игумен посмотрел на церковь и тихо молвил:

— Теперь душа Сергия пребывает в благодати, и далёк он от мира.

— Мир не знает и не может знать тех благодатных утешений, какие ниспосылаются от Бога трудникам его, — заметил один монах.

— Мир видит только жестокость и тесноту пути иноческого и, не желая расстаться со своим широким путём, отвращается подвига монашеского, называя его бесполезным, неразумным, даже преступным самоистязанием, — с обидой в голосе добавил другой.

В разговор вступил игумен:

— Не будем говорить миру о том, что ему неудобопонятно, слепому бесполезно рассказывать о красоте цветов. Но пусть бы мир внимательнее присмотрелся хотя только к плодам подвигов иноческих, и тогда бы он познал их великую силу в жизни нравственной и не стал бы называть их бесполезным упражнением.

— Отче, день был насыщенный, надо подкрепиться. Я пойду приготовлю трапезу, а там и отдохнуть надо, — сказал один из монахов и встал.

— Иди, иди, — напутствовал его игумен.

Через семь дней завершился обряд пострижения Варфоломея, наречённого именем Сергий. Пришло время расстаться ему со своим наставником. На восьмой день, ранним утром, когда солнце только вставало, игумен Митрофан и монахи собрались в обратный путь.

Отцу Митрофану не хотелось покидать это благодатное тихое место, далёкое от мирской суеты. Только долг игумена заставлял его вернуться в монастырь в Хотькове. Ещё раз взглянув на церковь и келью, отец Митрофан обратился к Сергию:

— Пора идти, сын мой.

Сергий, посмотрев в печальные глаза игумена, спросил его как старшего брата и отца Евангельского:

— Вот, отче, ты уже уходишь и опять оставляешь меня одиноким в этой безлюдной пустыне. Благодарю Бога, что не лишил меня милости жить в пустыне и безмолвствовать. Благослови же, отче, меня смиренного и помолись о моём уединении. Вразуми меня, как мне теперь жить в одиночестве, как Господу Богу молиться, как избегать вреда душевного? Ведь я ещё новоначальный инок и должен во всём просить совета у тебя. Вразуми меня, отче!

— Дивлюсь я, Сергий, твоему смиренномудрию, — ласково ответил игумен. — Меня ли, грешного, вопрошаешь о том, что сам не хуже меня знаешь. — Немного подумав, продолжал: — О честная глава! Ты приучил себя ко всякому подвигу, мне остаётся только пожелать тебе, чтоб Господь Сам вразумил тебя и привёл в совершенную меру возраста духовного. Я предаю тебя в руки Божии, будет Он тебе прибежище и сила. Бог поможет тебе устоять против козней вражеских и возведёт тебя на новые подвиги. — Игумен говорил мягко, не торопясь, делая паузы между словами. — Продолжай читать священные книги, чтобы извлечь оттуда добродетельную пользу и усовершенствовать ум изучением сокровенной мудрости. Господь любит тех, кто благоугождает Ему. Он сохранит и твоё вхождение отныне и вовеки.

— Благодарю тебя, отче, слова твои укрепят силы мои душевные, — ответил Сергий с поклоном.

— И ещё скажу тебе, — тон игумена изменился, теперь он говорил твёрдо, тоном наставника: — Видится мне, что на месте твоего пустынножительства распространит Господь обитель великую и именитую, из которой пронесётся слава имени Божьего далеко во все стороны.

Сергий с удивлением посмотрел на игумена и с обидой в голосе произнёс:

— Отче, у меня нет желания общаться с миром, для того я ушёл в глушь лесную, чтоб скрыться от него.

— Христос Спаситель говорит: не может укрыться град, стоящий наверху горы. На всё воля Божия, — игумен попытался успокоить Сергия, призывая его к покорности.

Прочитав краткую молитву, игумен Митрофан осенил крестным знамением склонённую голову Сергия.

— Благословляю тебя, сын мой, на подвиги во имя Господа нашего, — затем повернулся к монахам: — Пора, братья, путь дальний.

Сергий помог ему надеть почти пустую котомку, взяли свою ношу монахи, и все трое с посохами в руках пошли вниз по тропе. Оставшись один в своей излюбленной пустыне, Сергий долго стоял и смотрел им вслед.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.