19. ПО СЛЕДАМ КАРЛА XII

19. ПО СЛЕДАМ КАРЛА XII

Чтобы дойти до цели, надо прежде всего идти.

Бальзак

Между тем Норвегия приготовила шведам сюрприз: 17 мая 1814 года, пока Карл Юхан находился в пути, в Эйдсвольде норвежцы приняли конституцию — Основной закон страны, а принца Кристьяна Фредрика (1786–1848), как мы уже упоминали выше, избрали своим королём. Кристьян Фредрик был двоюродным братом датского короля Фредрика VI, принадлежал к Ольденбургской династии, правившей Данией и Норвегией в течение почти 400 лет, и был послан в Норвегию наместником. Норвежский историк Ойстен Сёренсен пишет, что это был динамичный политик, прекрасный администратор и неглупый человек, который быстро приобрёл у норвежцев большую популярность. Формально он поднял восстание против шведов и Кильских соглашений, но конечной целью его планов была самостоятельность Норвегии.

Первоначально наместник хотел провозгласить себя королём Норвегии, основываясь на своём естественном праве королевского наследника Дании. Однако ведущие политики страны, также лелеявшие далеко идущие планы, воспротивились этому и настояли на том, чтобы Кристьян Фредрик был избран волей норвежского народа. 11 апреля 1812 года в крестьянском подворье Эйдсвольд, что в 60 км от Кристнании (Осло), собрались 112 выборщиков от всего населения Норвегии, чтобы обсудить судьбу страны. 17 мая они приняли Основной закон страны, единодушно избрали своим королём Кристьяна Фредрика и поклялись вместе с ним добиваться независимости страны, даже если для этого придётся применить оружие. За норвежским королём стояла вся страна.

За всем этим Карл Юхан видел козни Копенгагена и настаивал на том, чтобы хорошенько наказать датских подстрекателен. Царь для подавления мятежа в Норвегии обещал кронпринцу военную помощь — 6-тысячный корпус Беннигсена. Англичане должны были осуществить блокаду Норвегии с моря и выплатить субсидии на содержание армии, а все союзники взяли на себя обязательство оказать давление на Фредрика VI и направить в Копенгаген специальную комиссию. Карл Юхан пытался убедить Александра I немедленно ввести корпус Беннигсена в Ютландию, чтобы оказать силовое давление на Копенгаген, но царь этой просьбе не внял. Союзники единогласно постановили, чтобы до выяснения всех обстоятельств и исчерпывания мирных возможностей никакие силовые действия не предпринимались.

Принципиальные переговоры по Норвегии прошли в июне в Лондоне между Александром I и Кастлри, с одной стороны, и с Рехаусеном и Карлом Лёвеньельмом, с другой. Накануне переговоров посол Рехаусен докладывал из английской столицы: "В нас здесь более не нуждаются, мы здесь в тягость…". Шведским дипломатам пришлось выдержать многое: и хмурые брови Кастлри, и долгое ожидание его аудиенции, и даже повышение голоса и недипломатический подбор фраз. О силовом давлении на Данию, не говоря уж о её рачленении, не могло быть и речи. Шведским дипломатам удалось добиться обещания русского императора и прусского короля послать свои воинские части на усмирение Норвегии при условии, если Англия предоставит транспорт для их переброски через Балтийское море. Но Кастлри заподозрил Пруссию и Россию в том, что они захотели перевалить бремя завоевания Норвегии на плечи Англии, и переговоры на эту тему зашли в тупик.

Главной задачей шведов было получить разрешение царя на использование корпуса Беннигсена в Ютландии и на выполнение старой задумки принца о расчленении Дании как государства. Чтобы, вероятно, заинтересовать императора последним, усовершенствованным, проектом по перекройке Скандинавии, Лёвеньельм должен был предложить царю возможность "уточнения" русско-норвежской границы" в пользу России. Если Александр I, вопреки настоятельным возражениям Нессельроде, посла в Копенгагене Лизакевича и члена посреднической комиссии графа Орлова, и не отказывался от идеи демонстрации силы в отношении Дании, то на уничтожение Датского королевства он, ввиду решительного возражения со стороны Англии, никогда бы не решился. Поскольку посылка корпуса Беннигсена и Данию была заблокирована Англией. Лёненьельм должен был попытаться уговорить царя послать корпус в Норвегию.

К. Лёненьельм не смог получить аудиенцию у царя во Франкфурте-на-Одере и был вынужден поспешать за ним в Петербург, куда он прибыл лишь 29 нюня. Там ему сказали, что до получения результатов посреднической комиссии Россия никаких шагов в отношении Норвегии или Дании предпринимать не будет. Драгоценное летнее время, благоприятное для переброски войск морем, безвозвратно уходило, а принципиального решения всё не было. Не лучше дело обстояло с Пруссией: на запрос Карла Юхана о посылке военного контингента в Норвегию она не отвечала несколько месяцев, а когда 3 сентября дала положительный ответ, надобность в иностранной военной помощи уже отпала.

Пока же в активе шведской дипломатии было одно неясное обещание англичан предоставить свой флот для блокады Норвегии, и Швеция должна была рассчитывать на собственные силы. Поскольку надежды на успешное завершение деятельности посреднической комиссии в Стокгольме тоже не питали, то Карл Юхан отдал распоряжение готовить армию к вторжению в Норвегию. Для участия в норвежском походе готовилось около 47 тыс. человек. Вся норвежская армия имела в своём составе не более 30 000 человек, из которых комбатантная часть не превышала и 22 тысяч. Преимущество шведов на море было ещё более убедительным.

Но задача, которая стояла перед Карлом Юханом, была не такой уж и простой. Не нужно было сбрасывать со счетов, что норвежцы собирались защищать свою страну от иностранных захватчиков, и дух сопротивления мог вполне свести на нет численное и военноорганизационное преимущество шведов. Большую сложность для широкомасштабных военных действий представлял также норвежский ландшафт: горы, леса, реки и отсутствие хороших дорог. Если норвежцы продержатся до зимы, это будет означать провал всей операции. К этому времени начнёт работать общеевропейский конгресс в Вене, который мог вообще перечеркнуть Кильское соглашение.

Единственной надеждой наследного принца была поддержка России. Теперь вместо барона Сухтелена послом России в Швеции был другой барон — Строганов, и Карл Юхан использовал весь свой шарм для установления с ним сердечных отношений. Т. Хёйер пишет, что заверения принца в вечной дружбе с Александром I и неуклонном следовании Швеции курсу русской политики лились таким потоком, что они вызывали у Энгестрёма изжогу. Министр иностранных дел, не питавший к России особой приязни, считал поведение патрона слишком подобострастным. А принц мог сказать Строганову, например, такие слова: "Император, Ваш повелитель, приобрёл во мне подданного, который также ему предан, как Вы сами" или: "Я прошу передать Его Величеству — именно моими словами, что его система (т. е. политика. — Б.Г.) — моя тоже, и что мои дела навсегда неотделимы от его деяний… и что он может везде, куда бы ни обратил свой взор, даже в Перст, рассчитывать на меня".

Пока Швеция собирала силы и аргументы для выполнения Кильского договора, в Париже 30 мая был тихо заключен мир Швеции с Францией. Оформление его произошло в виде приложения к большому Парижскому трактату. По шведско-французскому миру Швеция возвращала о-в Гваделупу обратно Франции, которая должна была выплатить ей за это компенсацию. Карл Юхан дал указание своим дипломатам зафиксировать в мирном договоре личную причастность короля Швеции к компенсационным суммам, но французы на это не пошли.

К концу мая члены союзнической комиссии по норвежскому вопросу, состоявшей из четырёх человек, выехали в Копенгаген и Осло, с тем чтобы на месте разобраться в степени причастности Дании к событиям в Норвегии и попытаться мирным путём ввести положения Кильского мира в силу. Россию представлял граф Орлов, Пруссию — Мартенс, Австрию — генерал фон Штейгентеш, а Англию — О. Фостер, которому ассистировал т. н. свободно действующий агент Д.-П. Морир (Моrier).

Английский комиссар получил секретные инструкции не "отдавать Данию в жертву эгоистичным интересам России и Пруссии" и сотрудничать в этом вопросе с австрийцем Штейгентешем. Кроме того, Кастлри проинструктировал его способствовать такому развитию событий, при котором союз Швеции с Норвегией был бы как можно менее тесным. Сильная морская скандинавская держава под боком представляла бы для Альбиона большое неудобство. Своей волей или тоже в соответствии с инструкциями от своих монархов, но в ходе работы комиссии получилось так, что пруссак Мартенс и русский Орлов тоже сблизились друг с другом.

Комиссары должны были убедить короля Фредрика VI оказать нажим на кузена, заставить его покинуть Норвегию и объявить бунтовщиком. Между тем обстановка в Норвегии изменилась, и изменились предпосылки для работы комиссии. Фредрик VI не мог уже оказывать никакого влияния на Кристьяна Фредрика, потому что тот был провозглашён королём Норвегии и стал сувереном. Кроме того, комиссары никаких нарушений Кильского трактата со стороны Дании не обнаружили. Такие выводы не понравились ни Карлу Юхану, ни его помощникам, и это с самого начала наложило отпечаток на их отношения к комиссии и комиссарам. Вероятно поэтому, когда комиссия по пути в Кристианию (Осло) находилась в Швеции, принц не стал встречаться с нею лично, а поручил это дело генералу фон Эссену, не самому лучшему шведскому дипломату. В результате члены комиссии не получили нужных корректив для своей работы в пользу Швеции, в то время как энергичный и не лишённый обаяния "летний король" Норвегии Кристьян Фредрик установил с ними хороший контакт, переиграв по всем статьям Карла Юхана и на этом фронте.

Особенно близко с мятежным принцем сошлись Орлов и Мартенс, которые, согласно Хёйеру, хоть и не нарушили букву Кильского договора, но повели дело так, чтобы союз Норвегии со Швецией оказался лишь номинальным, предложив Кристьяну Фредрику играть в нём сильную роль вице-короля. 7 июля комиссия предъявила наконец "летнему королю" ультиматум. Он должен был отречься от трона и позволить шведской армии оккупировать три важные крепости Норвегии — Фредриксстад, Фредриксхаль и Конгсвингер. Ольденбургский принц, которому, как и его шведскому визави, была не чужда склонность к театральности, но который, в отличие от Карла Юхана, был более сентиментальным, согласился уйти с норвежского трона и даже приложить усилия для того, чтобы склонить норвежцев к унии со Швецией, но только при согласии стуртинга.

Эти условия были совершенно не приемлемы для Швеции, принц не сдавался и ни на какие уговоры союзников решить вопрос мирным путём не шёл. Работа союзнической посреднической эмиссии, таким образом, зашла в тупик. Приближалась осень. Когда 22 июля Карл Юхан, наконец, встретился в Уддевалле с членами комиссии и узнал, что они свою миссию выполнили, встал вопрос о дальнейших шагах Швеции. Выбора не было: если не решить норвежский вопрос сейчас, то, возможно, он не будет решён вовсе. И принц решит прибегнуть к силе. Он выбрал войну. В конце концов, речь шла о престиже Швеции как государства. А поскольку Кильское соглашение оказалось невыполненым, то и Швеция решила аннулировать свои обязательства о компенсации территориальных потерь Дании Померанией.

На встрече с комиссарами шведский престолонаследник не сдержался и дал волю чувствам: он пригрозил Лондону открыть военные действия против Дании, а Петербург решил напугать сколачиванием антирусского альянса с участием Швеции, Турции и Польши и восстаниями в Финляндии и Польше. Эмоции Карла Юхана были выражением его гасконского темперамента — не больше — и к реальной политике и дипломатии отношения не имели. Царь Александр знал это, слегка поморщился, но простил, и тем дело закончилось.

Военная операция шведской армии, начавшаяся на море 26 июля, а на суше — 30 июля, ничего особенного с точки зрения полководческого искусства не представляла. ВМС Швеции без всякого сопротивления захватили стратегически важный залив Свинефьорд, а армия под командованием престлонаследника, следуя двумя колоннами, одну из которых возглавлял Карл Юхан, а другую — генерал Эссен, перешла шведско-норвежский Рубикон — реку Тистедален. Флотом номинально командовал король Карл XIII, но всем распоряжался адмирал Юхан Пуке. Юг Норвегии практически оказался под контролем шведов, а норвежская армия отступила далеко на север к городу Раккестад. 6 августа Карл Юхан перенёс свою штаб-квартиру в г. Фредрикстад, но уже на следующий день "летний король" начал переговоры о перемирии.

Принц торопился заставить норвежцев сесть за стол переговоров, не задаваясь целью разгромить норвежскую армию, и уже 3 августа послал в штаб-квартиру норвежской армии в Берге норвежского купца и государственного советника Карстена Танка и священника Хоунта. Карл Юхан в значительной степени смягчил свои условия мирного урегулирования и в принципе признал Эйдсвольдскую декларацию как базу для присоединения Норвегии к Швеции.

Причины этому лежали на поверхности: приближалась зима, норвежскую армию разгромить не удалось, потому что от решительных сражений она уклонилась, отступив в глубь страны. Зная норвежцев, можно было предположить, что сопротивление шведам в ближайшем времени лишь усилится с риском перейти в партизанскую войну. Поэтому представлялось предпочтительней уговорить их войти в унию на благоприятных для них условиях, нежели "загонять в угол" и диктовать невыгодные условия силой. Скоро должен был начаться Венский конгресс, и желательно было "привести Норвегию к шведскому знаменателю" до его начала. И ещё один немаловажный фактор, на который указывает Хёйер: Карл Юхан всё ещё не оставил надежд вернуться во Францию, где обстановка для Бурбонов складывалась не совсем благоприятно, где вновь забродили призраки республиканизма, и откуда мадам де Сталь писала ему письма с намёками на многообещающее будущее.

Норвежцы почувствовали все эти настроения шведов и в начавшихся переговорах сумели выторговать для себя целый ряд существенных уступок, имевших такие преимущества, которые Норвегия под эгидой датской короны никогда не имела. Формально Швеция, конечно же, одержала победу, и Карл Юхан мог быть довольным: вопрос о своём династическом будущем был предрешён положительно, но шведы были разочарованы. По сравнению с тем, что они потеряли в лице Финляндии, этого оказалось слишком мало. Они хотели тесного культурного и экономического объединения, а союз Швеции с Норвегией с первых дней существования оказался слаб и ненадёжен, потому что автономность Норвегии перевешивала все её необременительные обязательства по союзу. Но так уж сложились обстоятельства: династийные интересы Карла Юхана не совпадали с интересами Швеции.

14 августа военные действия прекратились полностью.

Король Карл XIII и норвежский стуртинг приступили к переговорам, которые завершились подписанием в м. Моссе соответствующей конвенции, определившей параметры будущей) союза. 10 октября 1812 года Кристьян Фредрик отрёкся от норвежского трона и покинул страну. Основной закон от 17 мая, довольно либеральный по тем временам, дополнялся некоторыми несущественными поправками, обусловленными вступлением в унию со Швецией.

Шведская делегация, возглавляемая Веттерстедтом, должна была провести в жизнь такие основные шведские требования к унии, как увеличение срока работы норвежского парламента с 3 до 5 лет, право короля назначать президента стуртинга, в случае необходимости вводить в Норвегию войска, раздавать дворянские звания и титулы, исключительное право Стокгольма регулировать натурализацию в Норвегии иностранцев, увеличение властных полномочий короля за счёт Государственного совета (правительства) и стуртинга, а также возможность занимать шведам в Норвегии, а норвежцам в Швеции военные и гражданские должности.

Практически ни одно из этих требований норвежцами принято не было. Если Кильский договор предусматривал инкорпорацию Норвегии в состав Швеции, то Мосские соглашения гласили, что Норвегия три полном своём суверенитете принадлежит Е.К.В. королю Швеции и в союзе со Швецией образует единое королевство". Отход от духа и буквы Кильского договора выразился главным образом в вопросе о королевской власти. Кильский договор однозначно гласил, что король Швеции является и королём Норвегии, однако норвежскому парламенту удалось провести выборы Карла XIII, т. е. продемонстрировать своё волеизъявление в этом вопросе и создать опасный прецедент на будущее. Получалось, таким образом, что верховная власть в стране де-юре с самого начала принадлежала стуртингу.

Швеция взяла на себя лишь исключительное право представлять Норвегию во внешней политике, а во всём остальном норвежцы получили самую широкую автономию, о которой они в унии с Данией не могли и мечтать. Недаром С. Шёберг считает Карла Юхана повивальной бабкой норвежской самостоятельности, ибо лабильный союз со Швецией фактически никак не отразился на центробежных тенденциях Норвегии и явился основой для разрыва шведской унии в 1905 году. Престолонаследник и его дипломаты, правда, полагали, что главное в то время было заключить договор об унии, а о реальном её наполнении необходимым содержанием можно будет позаботиться позже. Время показало, как они жестоко ошиблись в этом вопросе.

Вечером 9 ноября 1814 года Карл Юхан в сопровождении генерала Эссена, 15-летнего принца Оскара и эскорта из норвежских солдат въехал в Осло и немедленно начал "наступление шарма" на норвежцев. Он обратился с речью к стуртингу, которую на шведский язык переводил принц Оскар. Он проявил великодушие к самым злостным своим противникам в Норвегии и предложил им высокие должности в структуре власти. Очаровав своим обхождением местную знать и власть, он торжественно принял присягу норвежского парламента на верность Карлу XIII и с триумфом вернулся в Стокгольм. Карл Юхан добился того, чего не смогли в своё время сделать ни Карл X Густав, ни Карл XII, ни Густав III. Отныне шведский король имел пышный титул "короля Свеев, Норвежцев, Готов и Вендов", но, говорят, что Карл XIII не проявил большой радости от этого пышного титула и при подписании документа о шведско-норвежской унии Карл XIII еле слышно пробормотал:

— Всё равно, это сраный союз!

Приёмный сын этот комментарий, кажется, не слышал.

Негативно настроенный по отношению к наследному принцу генерал Адлеркрейц заявил, что по поводу унии с Норвегией нужно не радоваться, а плакать. И таких голосов в Швеции было много.

Сразу после возвращения из Норвегии Карл Юхан отправил в Петербург своего доверенного представителя, адмирала Юлленшёльда, чтобы заверить императора Александра I в своей преданности и передать ему, что русский монарх может всегда рассчитывать на него и шведскую армию.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.