Т. Мартынова Злободневность Солоухина

Т. Мартынова Злободневность Солоухина

В этом году, 14 июня, Владимиру Алексеевичу Солоухину исполнилось бы 80 лет. Увы, на родине его имя замалчивается, его произведения не переиздаются, музея, посвященного его жизни и его творчеству – и не думают открывать. А тем не менее, его мысли актуальны как никогда. И если бы русские люди обратили на них внимание, пожалуй, можно было бы остановить разложение России и даже положить начало ее возрождению.

Если бы в школах и университетах, в метро и на досуге читали его повести и его поэзию, – в частности те его стихи, которые начинаются со слов «Вся Россия расстреляна», – Путин не смог бы безнаказанно проводить ресоветизацию нашей страны; национал-большевизм не поднял бы голову.

Под какими истлели росами,

Не дожившие до утра,

И гимназистки с косами,

И мальчики-юнкера?

Каких потеряла, не ведаем,

В мальчиках тех страна

Пушкиных и Грибоедовых,

Героев Бородина.

Россия могила братская…

Солоухин начал в одиночку десоветизировать Россию еще в 60-е года. Уже в хрущевскую эпоху он предлагал снова ввести в обращение термины «сударь» и «сударыня», «милостивый государь» – вместо «товарищ». По тем порам, это было неслыханной дерзостью.

Позже Владимир Алексеевич говаривал: «От “товарища” надо отказаться: скомпрометировано. Помню, в деревне мужики ждали уполномоченных из района. “Товарищи едут!” Наедут чужие люди с наганами хлеб отбирать, колхозы организовывать, в кутузку сажать. Господин – хорошее слово. Во всем мире принято. И в России было когда-то. Если мы сами себя почувствуем господами, это конечно, войдет в обиход».

Но, увы, до сих пор наши соотечественники себя господами не чувствуют. Иначе они не допустили бы возвращения советчины, против которой так боролся писатель. Боролся он и за восстановление русской исторической формы власти: «Я – монархист», – говорил он в начале 90-х. – «В 60-м году общее собрание московских писателей прорабатывало меня за перстень с портретом Царя Николая Второго. Я считаю монархию самым разумным способом государственного устройства. Стране нужен лидер. Вся разница – как он оказался у власти. Способов три. Первый – выборы. Но они сейчас зависят от денег, средств массовой информации, настроения толпы. Выбрали. Думает, четыре года просижу, ну восемь от силы. Все равно сменят. Чего особенно стараться для страны? Надо о себе позаботиться. Второй способ – захватить власть силой. Тоже не идеально. Постоянно будет мучить мысль, что кто-то захочет последовать примеру, устроит переворот. Третий способ – получить власть по наследству. Монарх будет заботиться, чтобы передать государство потомкам в лучшем виде. Не враг же он сыновьям».

Однако Солоухин сознавал, что, кроме монарха, должен еще быть и народ, достойный его. «А вот народа у нас сейчас и нет. Народ, утративший центростремительные силы, сплачивающие его в единый монолит – становится просто населением. Путем красного террора, коллективизации, перестройки, демократического произвола народ превращен в раздерганное население, не способное к историческим деяниям. Надо сначала население сцементировать в народ, пробудив в нем национальное сознание. И тогда возникнет монарх. Населением могут править и генсеки и президенты, народом – только монарх!» К демократии писатель относился без всяких иллюзий: «Это ширма, за которой группа людей, называющих себя демократами, навязывает населению свой образ мышления, вкусы, пристрастия.

Демократия как цель – абсурд. Это лишь средство для достижения каких-то целей. Ленин, большевики до 17-го года – все демократами были. А взяли власть – такую демократию устроили, до сих пор расхлебать не можем». Владимир Алексеевич особенно гордился опубликованным в 90-х годах своим этюдом «При свете дня», посвященном Ленину, «фигура которого из-за полной непрочитанности его текстов до сих пор сохраняет ореол гения, великого вождя и учителя. Хотя население России для него было насекомыми». Развенчивал Солоухин и Горбачева, считающегося на Западе великим демократом: «Горбачев начинал перестройку, надеясь сохранить в чистоте коммунистическую идею». Разоблачал он также потомков большевистских извергов, пытавшихся вернуть позиции, которые занимали их отцы и деды: «Вот конкретный пример. Аркадий Гайдар был каратель, чоновец, расстреливавший крестьян в Хакассии (Солоухин написал об этом повесть „Соленое озеро“). А внук чуть в премьеры не пролез. Занимал бы пост Столыпина. От Столыпина до Гайдара! Представляете?»

Писатель сокрушался: «Теперь самое ненавистное слово – патриот. Обязательно черносотенец, шовинист, фашист. Почему? Он просто любит свою родину». В 90-е годы автор «Черных досок» постоянно твердил, что «коммунистическую скверну следует изживать на корню, а не на уровне веток и кроны». Его не послушали, и результат налицо: в России снова властвует КГБ. Слава Богу, он не дожил до этого кошмарного возвращения. Писатель умер весной 1997 года и похоронен в родной деревне Алепино на Владимирщине.

Но всем нам, русским патриотам, почитателям его таланта, он оставил завещание:

Россия – одна могила,

Россия – под глыбом тьмы…

И все же она не погибла,

Пока еще живы мы.

Держитесь, копите силы,

Нам уходить нельзя.

Россия еще не погибла

Пока мы живы, друзья.

Будем верны этому завету!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.