Партии или одномандатники?

Партии или одномандатники?

Наша задача — проведение выборов в соответствии с законом. Наш единственный враг — партия отмены выборов. Наши союзники — все, кто за честные выборы.

Александр Вешняков, председатель Центральной избирательной комиссии России

В начала 1990-х годов слабым местом Советов было отсутствие сплоченных фракций политических партий. Депутаты избирались по одномандатным округам, по мажоритарной системе, что и определяло их позицию. Входить в какую-то фракцию было не обязательно. Если претендент это и делал, то только из желания быть ближе к политическим единомышленникам. А императивного мандата, то есть ответственности за свою позицию, гарантированную исключением из партийного списка и из числа депутатов, он не нес.

Характерно, что многие депутаты, сначала поддержавшие реформы Гайдара, позже переметнулись к его яростным противникам. Почему? Они были избраны как независимые кандидаты. Стремясь быть переизбранными на второй срок, они не шли против настроения большинства. А это настроение в 1992–1993 годах становилось все более протестным. Избиратели, столкнувшись с реалиями рынка, потеряв работу и сбережения, ощущая кошельком галопирующую инфляцию, были недовольны политикой правительства реформ.

В развитых странах парламенты работают эффективно именно потому, что в их основе — политические партии и партийная дисциплина. Там принята пропорциональная система выборов по партийным спискам, или мажоритарная система, при которой кандидат в депутаты идет от партии. Ее плюс в том, что люди голосуют за известных им по жизни кандидатов, но недостаток — в том, что она не обеспечивает представительство меньшинства. Так, если предположить, что в каждом избирательном округе большинство избирателей проголосуют за кандидатов-консерваторов, то в парламенте не будет ни одного лейбориста, а значит, не будет представительства людей левых взглядов. Но мажоритарная система имеет и несомненное достоинство. Если при голосовании по спискам партий в парламент нередко попадают люди заурядные, «темные лошадки», то в округах проходят обычно личности яркие.

При пропорциональной системе во многих странах выйти из парламентской партийной фракции и остаться депутатом по закону нельзя, поэтому депутаты объективно консолидируются вокруг партийных программ и законопроектов. Но у пропорциональной системы есть свои недостатки. Она позволяет использовать «паровоз», когда список возглавляет пользующийся популярностью лидер, а остальные в нем никому не известные «серые лошадки». В 1993 году на первых выборах в Госдуму больше всего мест получила ЛДПР. Если бы голосование проводилось только по мажоритарным округам, то от ЛДПР в Думу прошел бы лишь Владимир Жириновский. В 2011 году популярность Сергея Шойгу обеспечила «Единой России» голоса избирателей на выборах в Госдуму. Но в парламенте он работать не собирался и, отказавшись от мандата, открыл дорогу к депутатскому креслу следующим по списку отставным верноподданным чиновникам.

Но, пожалуй, самый главный недостаток пропорциональной системы выборов в России состоит в том, что избирательный округ у нас единственный — вся страна. Это не что иное, как профанация пропорциональной системы выборов. Такого издевательства над избирателями, как у нас, нет ни в одной стране. В других странах выборы по партийным спискам проводятся во множестве округов, часто совпадающих с границами областей. Тем самым людям предоставляют возможность выбирать из тех партийных кандидатов, кого они знают по работе в регионе.

Некоторые политологи считают, что на этапе становления демократии полезна смешанная система выборов, как в Германии. Там население голосует не за партийные списки с неведомыми фамилиями и «паровозами» во главе, а за конкретных кандидатов, выдвинутых партиями по их округу. Этих людей они знают, живут рядом с ними, голосуют за кандидата, но фиксируют, от какой партии он идет. Места в парламенте распределяются между партиями пропорционально количеству поданных за них голосов, но в списках остаются только кандидаты, набравшие в своих округах наибольший процент голосов. Жаль, что, принимая новую Конституцию, мы не заложили в нее такую эффективную систему выборов.

В развитых странах массовые партии являются своего рода фильтром, ограждающим парламент от популистов. Люди умные, образованные, с лидерскими наклонностями проявляют свои качества, прежде всего, на низовой партийной работе, чтобы потом, в случае победы партии на выборах, занять ответственные государственные посты. Ничего подобного в России не было и нет. Мы к партиям относимся холодно, политику считаем делом грязным.

Политические партии в Европе — еще и инкубаторы идей по решению проблем. В Германии партии имеют свои исследовательские фонды. Если эксперты ориентируются на социал-демократическую модель, то они работают в фонде Эберта, если разделяют либеральную идеологию — то в фонде Аденауэра. Команды экспертов конкурируют между собой, но не сами по себе, а через партии, представляющие интересы больших групп избирателей. В этом случае подготовленные ими программы становятся не набором политических лозунгов, а продуманными концепциями реформ, подкрепленными законопроектами, анализом вариантов и оценкой необходимых затрат и эффекта. Поиск решений в конкурирующих партийных экспертных группах, а не в правительственных структурах повышает качество государственного управления. Почему?

Вымуштрованный чиновник не перечит начальству, высказывается только тогда, когда его спрашивают, пытаясь угадать ожидаемый ответ. Особенно такие отношения проявляются среди чиновников в погонах. Трудно представить себе лейтенанта, возражающего генералу. Для ученого же ценность оригинального решения не умаляется, даже если его предложил аспирант. Он готов спорить с академиком, если считает себя правым. Поэтому в партийных экспертных советах быстрее находят лучшие решения, чем в департаментах правительства. Приходя к власти, оппозиционная партия имеет задел таких решений. Но, и находясь в оппозиции, она стремится критиковать правительство обоснованно и конструктивно.

Роль депутатов в идеале больше соответствуют модели поведения эксперта-ученого, чем чиновника. Российский парламент должен быть местом для дискуссий, а в Совет Федерации противопоказано ссылать бывших губернаторов и заместителей министров. Зачатки политической конкуренции я видел во время работы над законопроектом о приватизации, когда на слушаниях в Верховном Совете РСФСР депутаты из фракции коммунистов указывали нам на двусмысленные фразы, расплывчатость некоторых формулировок, упущения и неясности. От этого закон только выиграл.

Качество работы власти исполнительной не менее важно, чем эффективность работы представительной власти. Что говорит об этом опыт развитых стран? Там, где парламентская оппозиция жестко контролирует качество работы правительства, министерств и ведомств, там уровень коррупции и злоупотреблений намного меньше. Когда в стране есть политические партии, действительно конкурирующие за власть, оппозиция скрупулезно изучают предлагаемые правящей партией проекты и решения, ищет в них ошибки и недостатки. А найдя, не спускают авторам, не проходят мимо ставших им известными фактов воровства, инициируют расследование и судебные процессы.

Разумеется, важен и порядок отбора кандидатов на госслужбу. Качество государственного управления повышается, если кандидатов на высокие посты в чиновной иерархии отбирают по конкурсу с использованием экзаменов на знание предмета их будущей деятельности, тестированием творческих способностей и умения находить оригинальные решения. Госслужащие обязаны повышать квалификацию и регулярно проходить строгую переаттестацию. Причем экзамены должны принимать сторонние эксперты, а не сослуживцы. Так сегодня принято в Великобритании и в Китае.

Ничего подобного в России сегодня нет. Что бы ни писали в регламентах, на практике чиновники подбираются по принципу личной преданности, причем питерские берут в замы питерских. Но также было и в начале 1990-х годов. Советы, состоявшие из депутатов-одномандатников, с такой задачей справиться не могли. Осенью 1991 года Верховный Совет РСФСР даже не замахивался на подбор высших чиновников. Этим занимался президент. Он сделал ставку на молодых реформаторов-рыночников (на что не согласился бы никто из его прежних партийных коллег по ЦК КПСС). Сформировав осенью 1992 года правительство из людей, ориентированных на европейский путь развития, президент дал отставку академикам-шестидесятникам, ратовавшим за «социализм с человеческим лицом». Ельцин сумел перешагнуть через догмы и предубеждения, и в этом его огромная заслуга.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.