Недописанное

Недописанное

Чего только не бывало на нашем веку! Жили без телефонов, без электричества, без моторов, без радио, без витаминов, без джаза… О воздушном сообщении не помышляли. Впрочем, даже Фош уже не так давно не признавал военного значения аэропланов. Наполеон отверг пароход. Французская Академия обозвала эдисоновский фонограф "уловкой шарлатана". А лорд Брум попросту выразился против значения пара. Странны такие страницы недавней истории. Предрассудки жили прочно, да и посейчас живут, прикрываясь иностранными словечками. Историю учили по Иловайскому. Запомнили, что история мидян темна и непонятна и что Катон умер при щебетании птиц. По географии не успели пройти Сибирь, но зато заучивали многие иностранные фабрики. В сельских школах со слезами зубрили о пассатах и муссонах, но географию родины знали слабо. Пережили отлучение Толстого от церкви, И такое бывало. Присутствовали при изгнании Куинджи из Академии. Всего было. На нашем веку Достоевский в остроге сидел. Вот и такое было. Врубель погибал в нищете… Страшно умирал Некрасов… Вот несмотря на послов и на всякие резолюции у всех на глазах американская таможня продала с торга восемьсот русских картин.

А вот еще памятный случай о пожаловании Нового Адмиралтейства Обществу Поощрения Художеств. Общество нуждалось в помещении, и великий князь Петр Николаевич решил просить Императора о пожаловании или места или дома для разрастающихся нужд Общества. После доклада приезжает ко мне веселый: "Государь Император пожаловал Обществу Новое Адмиралтейство!" Я так и онемел и почуял беду. "Вы кажется не рады?", — спрашивает Петр Николаевич. "Рад-то я рад, но предвижу хлопоты с Морским Ведомством". "Но ведь это Высочайшее повеление". Написали мы Морскому Министру и получили отповедь. Об этом эпизоде больше и речи не было. Покойный Д. В. Григорович был неиссякающий кладезь всяких бытовых эпизодов. Жаль, что ему не пришлось оставить свои дневники. Жаль, что и Вагнер (Кот Мурлыка) не записал своих встреч с Достоевским, с Некрасовым и Аксаковым. Приходилось слышать от Н.П.Вагнера о любопытных психологических наблюдениях Достоевского. Очень славно говорил он о русском народе. Часть этих замечательных мыслей вошла в "Дневник писателя". О Менделееве тоже не записано, а когда-нибудь об этом пожалеют. Незабываемая повесть о нежелании Академии Наук избрать Менделеева в члены тоже должна быть освещена. Уход группы Крамского из Академии Художеств не запечатлен достаточно. Скудно рассказано о Бородине и о Римском-Корсакове. Неужели ждать каких-то юбилеев, когда многое позабудется?! Видали, как спешно перерываются архивы накануне годовщин. Костомаров, Кавелин, Ключевский, мало ли кто не были рассказаны! Наверно, крылатые мысли, брошенные в беседах, особенно осветили бы этих замечательных русских деятелей.

Постоянно всплывают давно слышанные памятки. И не только печальные, но и очень бодрые и радостные. Где же собраться их записать? А сегодня 24 Марта — день-то какой!

24 Марта 1940 г.

Публикуется впервые