Новизна

Прислали каталог американской выставки Сальвадора Дали. Некоторые друзья сомневались, что может появиться после сюрреализма? Но вот оно и появилось. Дали сам пишет о своем искусстве, что оно основано на паранойе, то есть на безумии. В этом смысле нужно отдать справедливость новизне Дали. Среди всего множества новейших течений искусства со всеми приклеенными к ним рецептами никто не решался назвать свое искусство безумным. Но вот такой смельчак нашелся. Американцы обрадовались и такой новизне и, как говорят, нарасхват раскупили его картины. Кстати, сам Дали, который, очевидно, является очень "практичным" человеком, поясняет, что в каждой из его картин заключено несколько картин. Значит, каждый отважившийся купить его картину тем самым приобретает сразу полдюжины картин и может их рассматривать в зависимости от своего настроения.

Конечно, имеются разные специфические любители новизны. В последних газетах пишут, что среди "золотой молодежи" Америки в последнее время развился забавный обычай есть живьем золотых рыбок. Говорят, что некий любитель проглотил в один присест восемьдесят золотых рыбок. Вероятно, этим "подвигом" он хотел закрепить за собою прозвище "золотой молодежи".

Мало ли по свету ходит скоропостижных новаторов. Возьмите список "новых течений" последних лет, и вы получите ряд самых странных названий. При этом большинство этих названий сами по себе ничего не будут обозначать. Но в пространных манифестах будут рассказаны туманные изложения, опрокидывающие все бывшее.

Обернемся к истинным новаторам давних времен. После прекрасных в своем роде Беллини появляются Джорджоне и Тициан. Несомненно, они оказались самыми поразительными новаторами, но никаких рецептов своей новизне они не писали. Таким же естественным новатором оказался Греко. И он никаких манифестов своей новизне не писал. Просто он делал так, как только и мог сделать. Другую песнь он и не мог бы пропеть.

Просмотрим и дальнейших таких же естественных новаторов. Все они работали так, как могли. Им не приходилось ни извиняться за особенности своего творчества, ни поражать буржуазную робость грозными манифестами. Могли ли иначе работать Мане, Ван Гог, Гоген, Врубель? Говорят, что Ван Гог был безумен. Может быть, врачи и находили это, но сам Ван Гог никогда бы не стал настаивать на безумии своего искусства. Итак, все движется вперед. Художник для успеха своего должен назвать свое искусство сумасшедшим и, как показала последняя выставка Дали, его новый рецепт оказался весьма действенным. Буржуазы опять были побеждены. Всяко бывает. Анатоль Франс, озаренный мудрою улыбкою, замечает: "Все, что имеет цену лишь вследствие новизны и некоторого исключительного художественного вкуса, старится быстро. Художественная мода проходит, как и все другие моды. Существуют вычурные фразы, которые хотят быть новыми, как платья, выходящие от известных портних; они держатся только один сезон. В Риме во времена упадка искусств статуи императриц были причесаны по последней моде. Эти прически вскоре становились смешными; надо было менять их, и на статуи надевали мраморные парики. Нужно, чтобы стиль, причесанный как эти статуи, был перечесываем каждый год.

Хороший стиль, наконец, подобен этому лучу света, входящему в мое окно, теперь, когда я пишу, и обязанному своей чистой яркостью внутренней связи семи цветов, из которых он составлен. Простой стиль подобен белой прозрачности".

20 Мая 1939 г.

Публикуется впервые