Виноват ли я перед Америкой?

Виноват ли я перед Америкой?

Анатолий Александрович до сих пор чувствует свою вину, вольную или невольную, перед Америкой. У американцев, которые, поддерживая Чан Кайши, чувствовали себя полухозяевами Китая в те далекие годы, он многому научился. Еще бы, пытливый, тянущийся к техническим знаниям молодой человек, восхищавшийся достижениями американской науки и техники, он с жадностью постигал секреты самых совершенных в те времена технологий. Особенно в области радиоэлектроники. И военные спецы, ощущая в русском китайце тягу к знаниям, освоению нового, передового, не раз предлагали ему уехать в Штаты.

– Конечно, на фоне настоящих специалистов-американцев мне было трудно выйти на первые роли. Но я очень старался.

Я очень быстро освоил все радиоэлектронные передатчики. Потрошил их вдоль и поперек, до самой внутренней обмотки, до последнего винтика. И вот приезжает из Америки большая группа специалистов по антеннам. Им была необходима устойчивая и надежная связь с Сан-Франциско, с островом Окинава, где у них стояли военные базы. Меня представили начальнику группы господину Смоллу. И он сказал: «Анатолий, я представляю ACS, я дам тебе возможность прослушать курс по самой закрытой аппаратуре, но для этого надо пройти собеседование». «Что ж, надо так надо, я готов», – твердо ответил я.

Сняли с меня отпечатки пальцев, причем со всех пяти (это у них считалось высшим допуском к секретной работе), и тут же дали разрешение на работу с самой закрытой информацией. И я, конечно же, сполна воспользовался представившейся возможностью – познал все. И помог группе навести непрерывный воздушный мост за сотни и тысячи километров. Я настраивал передатчики так, что работали они безотказно и выполняли все необходимые американцам военные функции.

А дальше произошел неожиданный для всех инцидент, который мог бы закончиться для меня трагически. Мой контракт с американцами заканчивался в конце 1947 года, но в ночь на Рождество рухнули на землю сразу три самолета. Причина – команда, причастная к обслуживанию полетов, напилась вдрабадан. Я весь в сборах к отъезду в Советский Союз, а пришедшие гости из аэродромного начальства стали меня уговаривать продлить контракт. «Мао наступает, и нам надо продержаться несколько месяцев». И снова позвали меня передислоцироваться с ними на Окинаву. «Спустя год-два ты получишь вид на жительство в Америке», – заманивали они.

Ну а пока мне надо было исправлять кризисную ситуацию. Как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Начал с ремонта маяка, без сигналов которого самолеты летать не могли. Пришел в помещение и поразился – повсюду валялись банки из-под пива. Да, здесь была хорошая попойка. Старший по дежурству на маяке американец, увидев меня, обрадовался и обратился к Метцу, инженеру, выходцу из Германии: «Вот приехал Толя, он тебе, Метц, поможет». А тот в ответ, зло и резко: «Не надо мне помощи, эти русские – наши враги». Что мне было делать? Как вести себя? Я повернулся и направился к двери. Американец закричал: «Нет, не уходи». А Метц в ответ: «Ах так, тогда или я, или он». И американец отрезал: «Метц, ты можешь уйти с маяка». И оскорбленный Метц пулей выскочил вон.

А я довольно быстро – в течение двадцати минут – определил причину аварии, нашел место поломки: надо было заменить конденсатор и трансформатор. Мне тут же их доставили, я все наладил, и уже через час маяк снова заработал.

Выполнив просьбу-задание командования, я с легким сердцем направился в столовую. Была суббота, и я знал, что по субботам служащих части кормили бесплатно и только выпивка – виски – стоила три доллара. Выпивать мне не хотелось, и, скромно устроившись за свободным столом, я начал трапезу. И вдруг, по-видимому, узнав, что «русский враг» устранил неполадки на маяке, и не в силах пережить такое унижение, пьяный Метц с криком «Я покажу сейчас этому русскому!» ворвался в столовую. В руках он держал 16-зарядный карабин-полуавтомат и сразу же направился в мою сторону. «Я убью тебя, я размозжу тебе голову!» – орал он во всю глотку. И нажал на спусковой крючок. Прямо в упор. И здесь произошло странное – оружие дало осечку. Вообще – и это особая тема – я замечал, что много раз в моей долгой жизни в самые критические моменты судьба поворачивалась ко мне лицом. Так было и здесь – щелчок, а звука нет. Американцы, поняв, что дело серьезное, схватили нападавшего за руки, выхватили оружие и скрутили бузотера. Потом много раз я вспоминал ужасный эпизод и думал о том, что смерть дышала мне в затылок. Но, видно, было еще рановато. Разве мог я предположить, хоть на мгновение, что пройдет всего лишь год с небольшим, и в глаза смерти я буду смотреть много раз. И это будет далеко от Шанхая, на родине моих предков.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.