Аз воздам

Аз воздам

Наступила эпоха перестройки. Могучим эхом отозвалась она в странах Восточной Европы и вообще всюду в мире, куда прежде доставала сталинская рука.

Дрогнул и такой, казалось, несокрушимый наш бастион на востоке, как Монгольская Народная Республика.

После долгих лет полного подчинения Москве, когда мы своекорыстно распоряжались ресурсами страны, строя только то, что нужно было для нашей армии, — наступили новые времена.

Под огнем критики демократического движения руководство Монгольской народно-революционной партии вынуждено было сложить свои полномочия и срочно переизбрать всю правящую верхушку. Сегодня, в 1990 году, в рядах демократов — молодой 28-летний Санжасурэнгийн Зориг[132], генеральный координатор Монгольского Демократического Союза. Именно он, свой деятельностью как бы олицетворяя справедливый гнев монгольского народа, заставил признать недействительными все награды, которыми осыпали себя Цеденбал с супругою, лишить их дворца, который тот построил себе под Москвой на народные деньги. И я с чувством законной гордости признаю в нем свою ближайшую родню, так как Зориг является внуком моего покойного брата, Андрея Дмитриевича Симукова, и, следовательно, моим внучатым племянником.

Я рад, что Зориг, выпускник философского факультета Московского университета, несет дальше по жизни идеалы своего деда, ведет непримиримую войну против всех тех, кто в Монголии, так же как и в России, виновен и за безвинную гибель лучших людей обеих стран.

У меня нет чувства мстительности, но я рад событиям в Монголии, в результате которых многолетний гнет, под которым находился монгольский народ, надо надеяться, наконец будет сброшен.

Бескорыстный труд по изучению своей новой родины брат посвятил мечте своих юных дней — свободе человечества. Пусть в Монголии поскорей засияет свет этой свободы, а тех, кто мешал ему идти вперед, — вон из Истории!

Вот на какой ноте я кончаю свои «Записки…» о самом себе и о своей семье.

И последнее. Ушедшим от нас я посвятил вот эти стихи:

Когда от нас уходят дорогие,

Они не мертвы, нет — призыва ждут от нас.

Пока мы помним их — они всегда живые,

И к нам их обращен добронесущий глаз…

Ах, сколько в жизни смут! Не буду брать примера.

Ну, как решить вопрос, что вовсе мог не быть?

Их позови. Придут. Зовет их наша вера.

Дадут совет. Он — в нас. Но надо подтвердить…

Пока мы помним их. О, сколько в этом слове

Надежд на нас, их страх перед «пока».

Не расставайтесь же! То голос нашей крови.

Она зовет! Так где же ты, рука?

Я славлю тех, кто твердо помнит, верит.

Прочь скепсис гордеца, он сам себе удав!

Да, я за тех, кто жизнь любовью мерит.

Христос воскрес, что смертью смерть поправ!

За тех, кто памятью не роется в потемках,

Кто знает, как согреть своим дыханьем лед.

И этот мой завет пусть отгремит в потомках,

В одной цепи — кто жил и кто живет!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.