Глава 3

Глава 3

Сталино и Буденовка

Тринадцатого июня 1937 года Юра по-взрослому поздравляет маму:

Дорогая мама, поздравляю днем рождения, расти у меня большая и умная. Юрчик.

Летом он очень тяжело болел одновременно воспалением легких и коклюшем – после того как Ася разрешила ему искупаться в пруду. Досталось ей тогда от Миши. Спас Юру старый доктор. Миша возил Юру в детскую больницу для переливания крови и сам был донором.

По выздоровлении Ася увезла Юру в Сталино (нынешний Донецк), к своим родителям.

А Миша остался в Москве. Нужно было работать и зарабатывать.

Третьего августа он пишет Асе:

Полчаса назад пришел домой. Паша спала (говорит: почти не просыпалась со вчерашнего вечера). В комнате страшно чисто и страшно прибрано (и от этого… страшно грустно). Кажется, что жизнь в этой комнате остановилась: об этом напоминает и календарь с несорванным листком от 2-го… Как Юрчонок? Целуй его крепко-крепко: в нос, в ухи, в глаза. Пусть не хнычет. Ребята ему передают привет. Твоим родителям мой самый-самый горячий привет…

Ася:

Едем мы хорошо. Юрка не кашляет, не капризничает, всему радуется страшно. Никита буйствует. Я чувствую себя хорошо. Лежу и думаю о себе, о нас много думаю… А как тебе нравится имя Сергей или Серго?

Миша:

Паша шьет туалеты Никитке. Очень трогательные – махонькие-махонькие. Паша вчера привезла откуда-то патефон. Сегодня завтракали под звуки “Героической”. Паша все возражала, возражала, а потом спрашивает: “Это на языке, что ничего не поймешь?” Ржал я до упаду. Страшно рад за Юрку. Паша рассказывает о его успехах каждому. Все же положение его достаточное серьезное – береги его.

Ася:

Доехали мы хорошо. Здесь нас встречали, и радости родителей нет границ. Юрка быстро освоился, чувствует себя очень хорошо. Кашляет очень мало (2–3 раза). Дед и баба, конечно, в восторге от всего. Теперь насчет дальнейшего. Здесь все настаивают насчет поездки в Буденовку – и сад там есть, и организовать все будет нетрудно, и мама согласна поехать. В общем, сегодня ночью выезжаю туда. Если не понравится, уеду и оттуда. Сегодня же схожу с Юркой к врачу, хотя на насморк он не жалуется. Говорят, что здесь хороший детский врач.

Устроилась я с братом, здесь просторно, много воздуха (5 окон), в пяти минутах от моря, воздух упоительный – какая-то удивительная смесь соленого моря и степи, жалко зелени не много, но вполне достаточно, чтобы находиться целый день в тени. Кормят очень вкусно и дешево (1 рубль – десяток крупных яблок или груш, 3 рубля – виноград, много арбузов и дынь). Договорились с хозяйкой, с ее девочкой – она мне все приносит, моет посуду, убирает комнату. Юрка чувствует себя очень хорошо. Совсем не кашляет, температура нормальная. Меня только беспокоят его ножки, ночью опять жаловался, а врачей здесь нет. Я сейчас здорово слежу за его режимом, делаю все, что ты говорил, – думаю, что результаты будут хорошие. Тебя он вспоминает каждый день. Я люблю с ним говорить о тебе.

Вот и все о наших делах. Брат будет здесь до 23–25 августа. Я думаю, что приеду с ним (боюсь остаться одна), и к концу месяца будем в Москве. Больше всего боюсь машины. Как ты об этом думаешь, хотя все родные меня очень уговаривают рожать в Сталино, я не соглашаюсь, думаю, что и ты, несмотря на все ожидающие тебя неприятности, будешь против.

Я и Никита чувствуем себя хорошо. Сегодня ночью произошел маленький казус: к окну, у которого я стояла, ночью подошел братишка, который привез меня, пришел попрощаться, я вскочила, дико заорала и стукнула его со всего размаху кулаком в глаз. Глаз весь распух, огромный синяк, Никита с испугу отчаянно бушевал, было очень весело – значит, я еще не пропащий человек, если с вором в драку полезла.

Мы все втроем очень хорошо отдыхаем. Здесь такие ветры прекрасные, что в другое время… можно без конца идти по степи им навстречу (помнишь, мы мечтали о таких прогулках). Днем они приносят прохладу, а ночью здесь звездное небо и почему-то гром и молния, я отсыпаюсь днем, а ночью по нескольку часов мечтаю и любуюсь. Вчера я видела интереснейшее явление – из темной тучи отделился хвост, протянувшийся до самого моря, хозяйка говорит, что это туча всасывает с огромной силой воду из моря. Может ли это быть?

Юра весел, спокоен, совсем не ревет и очень мало меня утомляет, так как здесь очень хорошие дети, с которыми он целый день играет.

Сейчас он голый растянулся на кровати и спит, а вчера мы с ним сидим у моря, беседуем примерно так:

“Мама, а можно дойти до конца моря? А что там?”

“Мама, а ты очень любишь море?” И т. д.

Он очень беспокоится, что я тебе пишу о нем, требует читать письма. Напоминает написать, что он хорошо ест и совсем не ревет. Вообще он очень считается с твоим отношением к нему, что ты – его отец, он, кажется, понял.

Миша:

Я страшно рад за вас обоих. Представляю, как Юрик глазеет на море и какие любопытные вопросы задает тебе. Твой приезд – это действительно сложная штука, но, как мне кажется, в Москве тебе нужно быть. Но тут я чуть-чуть теряюсь. Я ведь далеко не спец в медицинских делах и просто не представляю себе, насколько возможно это возвращение. Во всяком случае, важно добраться до Сталино, а там в “мягкий” (только о билете заранее надо потревожиться) – и в Москву. Посоветуйся с врачом.

А тут я с Пашей тебя встретим во всеоружии.

Решай, родная, как нужно. Если не будет машины – езжайте на лошадях (можно ехать 5–6–8 часов, и тряска не будет ощущаться).

Ася:

В общем, здесь становится скучно без тебя. Если бы не Юрка, я бы уже уехала, я много валяюсь, мало хожу, по-видимому, для смеху над моей кроватью висит большое зеркало, и я с ужасом наблюдаю за невероятным “ростом” своим, даже в Москву из-за этого ехать не хочется.

В общем, скорее бы конец.

Насчет дороги не беспокойся, довезут меня с “грузом” так, как полагается вести груз с надписью “осторожно”, “ценный”. Собралась привезти ведро масла.

Завтра утром я выезжаю в Сталино (21), а 23–24 – в Москву. 22-го пришлю тебе телеграмму с указанием поезда и вагона. Надоело здесь ужасно. Вот и все. Температуру Юрке мерю – она нормальная. Сегодня он мне сказал, что скучает о тебе, он очень боится, чтобы я чего-нибудь плохого не написала о нем. Это теперь моя худшая угроза: “Мама, только не пиши Мише”. Вчера на пляже произошел замечательный разговор с какими-то дядями. После их расспросов: сколько лет, как зовут, откуда и т. д. – он, как всегда, дал точные ответы.

Вопрос: Юра, а у тебя есть братик или сестричка?

Ответ: Есть.

Вопрос: А кто – братик или сестричка?

Ответ: Я не знаю, я его еще не видал.

А вот письмо Юры, первое в жизни:

миша я тебя люблю

скоро приеду всего

привезу тебе и няне

юРа

“За толстое “р” он извиняется”, – добавляет Ася.

На обратном пути в Москву Ася забывает на полке вагонного туалета золотые часы и брошку, подаренные Артуром, – единственные дорогие вещи в ее жизни. Больше она никогда не носила никаких украшений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.