Глава XXIII Лучшие цвета для летней и зимней одежды. Впервые бросает вызов старой теории. Страдает от ревматизма. Отрывки из его дневника. Выращивает мексиканский картофель. «Производитель племенных овец». «Романисты и библиотекари».

Глава XXIII

Лучшие цвета для летней и зимней одежды. Впервые бросает вызов старой теории. Страдает от ревматизма. Отрывки из его дневника. Выращивает мексиканский картофель. «Производитель племенных овец». «Романисты и библиотекари».

Майн Рид написал интересную и широко цитируемую статью для «Лондон Лив Сток Журнал», от 24 января 1879 года), посвященную лучшим цветам для летней и зимней одежды. В противоположность существующему мнению, он утверждал, что для лета самый прохладный цвет черный, а для зимы самый теплый – белый. Он заявил, что «всеобщее мнение – одна из тех ошибок прошлого, которые до сих пор избегают научного анализа». На эту тему впоследствии был написан еще ряд статей, вызвавших многочисленные ответные высказывания.

Майн Рид первым публично бросил вызов старой теории, объявляя ее ошибочной. Это он сделал десять лет назад в статье в своем журнале «Вперед». Некоторые соглашались с автором статьи, другие возражали. С тех пор ученые в целом признали справедливость его утверждений.

Ревматизм и радикулит продолжали мучить писателя, заставляя целыми днями лежать в постели; к тому же немалые страдания причиняла открытая рана ноги. Несомненно, состояние его ухудшала неблагоприятная погода, которой славится эта местность. Вот выдержки из дневника писателя за 1879 год, которые оставляют мало сомнений на этот счет:

«16 июня. Дождь, дождь, дождь каждый день, и большую часть дней с утра до вечера! Никакой возможности для работы с растениями.

1 июля. Темно и холодно, все тот же сильный ветер. Всю прошлую ночь шел дождь.

4 июля. Холодное мрачное небо, сильный ветер, непрерывный дождь. Весь день термометр показывает ниже 45 градусов[48]!

17 августа. После восьми дней хорошей погоды снова холодный дождь. Сено еще не убрано».

Живя во Фрогморе, Майн Рид большое внимание уделял сельскому хозяйству. Помимо прочего, он вырастил много картошки из мексиканских клубней. Картофель оказалась очень хорошим и стойким к болезням, которые поражают обычные сорта, и запросы на семенной материал намного превосходили возможности. Говоря о большой потребности в семенах своего картофеля, Майн Рид в письме к другу говорит:

«Десять английских центнеров[49] уже разошлись, и если бы у меня было десять тонн, думаю, я смог бы продать их по той же цене. Я получил даже письмо от генерального консула Германской империи с просьбой отправить два английских центнера герцогскому правительству в Мейнинген!»

В 1880 году фермер-любитель напечатал в «Лив Сток Журнал» несколько статей, посвященных истории и особенностям возделывания картофеля.

С большим интересом отнесся Майн Рид к выращиванию племенных овец на своей ферме. Овцами он гордился. Вот рассказ о том, как он приобрел первую пару и начал свои эксперименты.

Однажды в начале лета 1878 года, возвращаясь поездом из Лондона, Майн Рид увидел из окна вагона животное со странной внешностью; впоследствии он описал его так: «угольно-черная овца, с белоснежной мордой и хвостом того же цвета; хвост длинный, пушистый и напоминает лисий». В стаде примерно в двадцать голов эта овца только одна была такой.

Поезд проехал, но писатель видел достаточно, чтобы его любопытство разгорелось; он почувствовал желание самому иметь такую овцу. И он сразу решил вернуться в это место – он его запомнил, – вернуться на следующий день и отыскать стадо и его владельца. На следующее утро очень рано он проехал вдоль железной дороги и отыскал нужное поле и стадо на нем в десяти милях от своего дома. При более внимательном осмотре нашлось две овцы с такой своеобразной окраской, только у одной шерсть на теле была не черная, а серая; обе овцы были годовалые и представляли собой прекрасную пару.

Владелец овец жил поблизости; он рассказал, что купил недавно все стадо в Уэльских горах; там они известны под названием «горные овцы». Чтобы не показывать свое желание получить именно это пару, Майн Рид спросил, сколько стоит все стадо. Цена оказалась вполне разумной, вскоре был заключен договор, и в тот же день животных переместили на пастбище Фрогмора.

В первый же год путем тщательного скрещивания было получено несколько черных овец с белыми мордами и хвостами – копии своих родителей. Помимо этого, было несколько пятнистых, как собаки, и других, с пятнами разного размера. Вот что написал Майн Рид об этих животных в статье для журнала «Лив Сток Журнал» (он называл из овцами Джекоба):

«Небольшого размера и очень изящные, эти своеобразные животные привлекали к себе внимание соседей: ведь здесь никогда таких не видели. Люди, проходившие мимо луга, на котором они паслись, останавливались и смотрели на них, словно это стадо газелей или табун зебр.

Не имею представления, как возникла эта своеобразная окраска, но в овцах нет ничего от альбиносов, нет тусклого оттенка ни в цвете глаз, ни в другом месте. Напротив, это удивительно сильные и крепкие животные…»

Несколько этих своеобразных животных были показаны писателем на сельскохозяйственной выставке в Шропшире после того, как их отказались принять на Королевскую сельскохозяйственную выставку в Бате под тем предлогом, что они не относятся ни к одной из известных пород. Две овцы взял Лондонский зоосад; там они стали частью постоянной экспозиции.

Примерно через год после того, как «овцы Джекоба» впервые появились во Фрогморе, от них получили шерсть, а из нее сшили одежду по рисункам самого писателя. Впоследствии было получено много ярдов шерсти, которую Майн Рид потратил на одежду для себя и для многих своих друзей.

Поскольку шерсть не окрашивалась, ее первоначальный цвет не тускнел. Чарлз Олливант подтверждает исключительное качество шерсти, сообщая нам, что у него «было пальто из этой неокрашенной шерсти, и он носил его каждую зиму начиная с 1879 года в течение семнадцати лет, и в год Господа нашего 1897 оно такое же доброе, как и вначале!»

Майн Рид иногда в шутку замечал, что ему следовало стать селекционером овец.

* * *

В сентябре 1879 года некий Дж.Е.Кей, библиотекарь колледжа в Манчестере, выступил с несправедливыми и неджентльменскими нападками на многих романистов, включая и Майн Рида. Прочитав об этом, писатель тут же разразился гневным письмом, которое появилось в номере «Дейли Ньюс» за 29 сентября 1879 года под названием: «Романисты и библиотекари».

«Редактору «Дейли Ньюс».

Сэр, из вашей редакционной статьи я узнал, что мистер Кей, названный «библиотекарем колледжа Оуэнса в Манчестере», на конференции Библиотечной ассоциации вызывающим тоном спросил: «Кто слышал, чтобы пожиратели Эмара, Майн Рида, Купера и Марриета переходили когда-нибудь к более серьезной литературе?» Мистер Кей далее сказал, что «эти романы не иллюстрируют благородные принципы человеческой природы; в них нет истинного рыцарства, и в целом они являются только помехой человечеству».

Ничего не могу сказать о романах Эмара: это произведения француза, и пусть судят о них французы. Но если и существуют на английском языке произведения, иллюстрирующие «благородные принципы человеческой природы» и включающие в высшей степени «истинное рыцарство» в большей степени, чем романы капитана Марриета, то я их не читал. И почти то же самое можно сказать о романах Фенимора Купера.

Писателю не очень приятно публично хвалить свои работы, сколько бы похвал их он ни слышал от других. Но мистер Кей бросил мне прямо в лицо перчатку, и я намерен ее поднять: ведь другие писатели, которых, к моей гордости, он обвинил вместе со мной, давно умерли и не могут защитить себя. И, отвечая ему, я скажу: если и есть какие-то достоинства в моих книгах, то именно те, в которых он им отказывает. А именно – они ведут своих пожирателей «к более серьезной литературе».

Я получил много писем (а о других аналогичных случаях мне рассказывали) от людей, добившихся выдающихся успехов в разных областях жизни, особенно в естественных науках; в этих письмах сообщается, что первым толчком, побудившим их к занятиям, послужили уроки, полученные из моих романов. Я знаю это без всяких свидетельств, потому что именно с такой целью я и включал эти уроки. И если бы мистер Кей мог прочесть письма родителей, которые благодарят меня за «благородные принципы», которые усвоили из моих книг дети, он бы, возможно, милосердно исключил мое имя из своего черного списка и говорил бы о моих книгах как о чем-то большем, чем «помеха для человечества».

Доктор Ливингстон[50] в своем последнем письме, написанном из глубины Африки, говорит: «Читатели романов Майн Рида – это как раз те, из кого получаются путешественники»[51]. Я никогда не имел чести лично знать величайшего из путешественников и, могу даже добавить, величайшего из наших современников. Тем более ценю я его похвалу; и благодаря ей легко могу вынести несправедливые и вульгарные обвинения «Дж.Т.Кея, библиотекаря колледжа Оуэнса из Манчестера».

Неловкий критик имел все основания пожалеть о своей неосторожности, потому что газеты подхватили эту тему и высмеяли подобные обвинения. Почти все в самых теплых словах отзывались о ценности книг Майн Рида, наряду с романами других писателей, живых и покойных.

* * *

В дни, когда эта книга готовилась к печати, воздух заполнился криками благодарной нации. После нескольких тревожных месяцев напряжение спало, героем дня оказался полковник Баден-Пауэлл, храбрый защитник Мейфкинга[52]; и уместно будет представить следующий абзац из «Бирмингем Дейли Пост» от 3 мая 1900 года.

«Член парламента от Шотландии намеревался сделать запрос помощнику военного министра, действительно ли книга полковника Баден-Пауэлла о ведении разведки распространялась в немецкой армии правительством Германии и были ли розданы экземпляры этой книги английским солдатам в Южной Африке. С этой связи могу упомянуть, что этот храбрый защитник Мейфкинга первые сведения о лучших способах разведки противника почерпнул из индейских романов Фенимора Купера и Майн Рида. Он как-то сказал другу, что в детстве именно это больше всего его интересовало, и ответ он находил в книге «Зверобой» первого автора и «Охотники за скальпами» второго.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.