Валерий Чкалов
Валерий Чкалов
Многих хороших лётчиков знавал я, но один превосходил всех по мастерству и отваге. Это был Валерий Павлович Чкалов.
В те годы я служил на Дону в авиации.
С лётчиком Анатолием Виноградовым нас командировали в Москву принять с завода и опробовать в воздухе двадцать новых самолётов для нашей эскадрильи. В Москве мне предложили провести радиорепортаж авиационного праздника.
— Будет участвовать Чкалов.
Имя Чкалова было уже широко известно в лётных кругах, о нем ходило множество рассказов и небылиц. Накануне праздника я поехал на завод познакомиться с прославленным лётчиком лично.
У заводского ангара стоял широкоплечий, большелобый человек с суровым, обветренным лицом. У него были внимательные синие глаза.
— Чкалов. Испытатель лётной станции, — представился он низким баском, ударяя по-волжски на «о».
Вначале Чкалов производил впечатление неповоротливого, медлительного увальня, но это впечатление обманчиво: достаточно было немного поговорить с ним, чтобы определить в нём тонкого и умного собеседника с широким мышлением и смелой фантазией.
Я напомнил о том, как он когда-то пролетел на самолёте под Троицким мостом.
— Было такое дело.
— И не боялись зацепиться крылом?
— Не боялся. Я так чувствую сам габариты крыльев, что никогда не зацеплюсь. Так же, как каждый человек свои расправленные руки.
Испытатели — народ смелый, но и осторожный. И это естественно: одна ошибка — и дорогая машина разбита…
Я исподволь наблюдал за Чкаловым и думал: как ярко и властно запечатлелись в нём лучшие черты человеческого характера — воля, отвага, трудолюбие, настойчивость. Какой у него красивый открытый лоб и смелые орлиные глаза!
Но Чкалов был не только смелым лётчиком. Талантливый самородок, он стремился к знаниям, любил науку, искусство, литературу. Это расширяло его кругозор, помогало в труде.
— Моя жизнь не была прямолинейной, — говорил Чкалов. — Налетав сотни часов, я заскучал. Я совершал порой слишком рискованные полёты, любил выделывать фигуры на непозволительной высоте, у самой земли. Тяжело переживал я свои порывы… И лишь впоследствии, на работе лётчика-испытателя, я нашёл самого себя. Я и теперь не останавливаюсь перед риском, но это уже риск другого порядка. В работе применяешь теперь все достижения современной науки… Да, кроме того, я заветное слово знаю… — добавил он улыбаясь.
— А что это за слово такое? — полюбопытствовал я.
И Чкалов вспомнил о своём детстве, об отце, о старом кузнеце Ермолае, о своих первых полётах и о многом другом, интересном.
С той памятной встречи я и стал вести свои записи о Чкалове.
К личным наблюдениям добавились воспоминания родных и близких Валерия Павловича, его жены Ольги Эразмовны, рассказы Байдукова и Белякова, товарищей его детства и юности. Были изучены многие документы и письма.
Всё это и получило свое отражение в рассказах.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.