Тася

Тася

Летом 1943 года прибыла в наш полк телефонистка Тася. В день прибытия она приглянулась начальнику штаба полка майору Бондарчуку, и он, направляя эту стройную, веселого нрава девушку в первый батальон, предупредил, что Тася будет «обслуживать» его лично. Первое время так оно и было. Но вот случилось, что Бондарчук убыл на несколько дней в командировку, кажется, в штаб армии, и Тася провела эти дни в расположении батальона. Здесь она поближе познакомилась с заместителем командира батальона старшим лейтенантом Савушкиным. Невысокий, круглолицый, простоватый на вид, он был лет на десять моложе майора. Видно, чем-то он пришелся Тасе по душе, так как на второй день они уже были неразлучны, и Тася не сводила влюбленных глаз со счастливого старшего лейтенанта. «Медовая неделя» пролетела для них как одно мгновение. Когда возвратился Бондарчук, Савушкин хотел договориться с ним о «переподчинении» Таси, но это вызвало лишь вспышку ярости и поток угроз начальника штаба. Теперь Тасе приходилось навещать Бондарчука «по долгу службы», но время от времени ей удавались тайные встречи с Савушкиным «по велению сердца». Ревнивый и мстительный майор узнавал об этих встречах, но не всегда мог помешать им. И он отыгрывался на Савушкине, благо, служебное положение предоставляло для этого богатые возможности. Быть заместителем командира стрелкового батальона — одна из самых трудных и смертельно опасных офицерских должностей. Савушкин был известен в полку как добросовестный труженик войны. Мне он навсегда запомнился сидящим с прижатой к уху телефонной трубкой в расщелине скалы под Севастополем. Здесь был КП батальона, но вход в расщелину находился под прицелом немецких пулеметов (тому свидетельством были несколько трупов наших воинов, убитых в попытке пробраться на КП в светлое время дня). Савушкину за день приходилось два-три раза покидать свое рабочее место, уходить в роты или в штаб полка, и он, не выказывая излишних эмоций, добросовестно исполнял свои нелегкие обязанности. Таким он был всю войну. Спустя тридцать лет я увидел располневшего и полысевшего Савушкина на встрече ветеранов-однополчан. Меня поразило, что к его груди был прикреплен лишь один, да и то самый скромный боевой орден, Красной Звезды. Для тех, кто знал, как воевал Савушкин, это казалось недоразумением, особенно когда находишься среди ветеранов, украшенных многочисленными орденами и медалями. Я без обиняков спросил, не внуки ли затеряли дедовы ордена, на что получил горький ответ: «Нет, это Бондарчук... его мать, так отомстил за то, что Тася меня полюбила. Он запретил начальнику строевой части Казинскому представлять меня к наградам и к повышению в звании. Так я и закончил войну, как начинал, — старшим лейтенантом». Добавить к этой истории мне нечего, так как совершенно не помню, что произошло потом с Тасей. Знаю лишь то, что женой Савушкина она не стала.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.