Русский ресторан

Русский ресторан

В Мексике, так же как и в США, мне нравились вестибюли в гостиницах, где так спокойно, по-семейному сидели, беседуя, люди.

И как-то встретив нашего знакомого — сеньора Б. из Эквадора, мы тоже решила присесть. Говорили мы, конечно, по-русски.

Напротив подошел и уселся на диване молодой человек с очень красивой наружностью. Огромные голубые глаза на открытом лице, светлые, как спелая рожь, волосы невольно притягивали к нему взгляд. Одет он был для Мексики совсем необычно: в светлых брюках, красной рубашке-косоворотке, выпущенной поверх брюк и подпоясанной шнурком. Русский… Он должен быть обязательно русским. Он был похож на тысячи русских парней, отдававших лучшие годы своей жизни за спасение Родины, с щемящей тоской, подумала я.

Мне хотелось узнать, как живет, о чем думает этот заброшенный в далекую чужую страну с таким ясным, русским лицом юноша. Он несколько мгновений с интересом следил за нами и вдруг заговорил на чистейшем русском языке:

— Вы из России? Из посольства? — радостно волнуясь, произнес он.

Я растерялась, даже немного испугалась в первую минуту.

Я посмотрела на сеньора Б. и тоже вспомнила, что я испугалась при первой встрече. А он оказался далеким от политики, душевным и обаятельным человеком, который проявлял к нам интерес просто как к русским людям с другой части нашей планеты, с которыми встретился случайно.

— Здесь есть русский ресторан, на Венециано Каранца, если хотите пообедать, там хорошая русская кухня.

И он протянул нам карточки.

Пообедать в русском ресторане показалось всем очень заманчивым, и мы сразу направились туда.

Здесь, в этом ресторане, за другим столом сидела группа людей, которые смотрели на нас с нескрываемой неприязнью. Как мне объяснили позже, это были члены местной троцкистской партии. Они еще очень глубоко переживали гибель Лев Давидовича Троцкого.

Через некоторое время туда же пришел и молодой человек в русском наряде. Хозяин знал, что мы получили от него рекомендацию, и, усевшись с ним рядом за стол, сказал: «Если ты так и дальше будешь работать, то и тебе будет хорошо, и мне». И велел накормить его.

Признаюсь честно: мне с моим советским воспитанием, несмотря даже на все наши трудности в Советском Союзе, такой вид заработка на обед показался унизительным, и было обидно и больно за этого молодого человека.

Прощаясь с ним, мне бросились в глаза ужасно порванные ботинки на его ногах, которые он тщетно пытался спрятать под стол. «Да, нелегко этому юноше достается кусок хлеба, в чужом краю», — подумала я.

По дороге он нас нагнал опять:

— Скажите, меня пустят в Советский Союз? — умоляюще глядя на нас, спросил он. — Я бы в армию пошел, куда угодно… Если бы только меня пустили.

— Чем вы занимаетесь здесь? — поинтересовалась я.

— Я артист, выступал с русскими танцами в ресторанах. Но я хочу учиться, моя жизнь еще впереди…

— Попробуйте, сходите в советское консульство, — посоветовала я.

Кирилл сказал:

— Боюсь, что его никогда в жизни не впустят.

Но было жаль и хотелось чем-то и как-то поддержать этого потерявшегося в чужом океане юношу.

Прошло пару лет, труп этого молодого человека с его подругой нашли в гостинице. Они стали жертвой наркотиков.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.