Глава 12 Жид-озеро

Глава 12

Жид-озеро

Много озер на Полесье, больших и малых. Большие озера находятся недалеко от рек Припять и Днепр. Их воды весной и осенью заливают большие площади. Стираются границы между болотами и твердой землей. Дороги превращаются в каналы, в лесах образуются канавы, по которым бурно несутся черные пенистые воды. Весной вода покрывает поля, луга и низменности, превращая их в настоящее море.

Много легенд и сказок ходят в деревнях о полесских лесах, реках, озерах. Полещуки в течение столетий жили изолированно, сохранили свою веру в «домового», живущего в каждой хатке и витающего над ней. Они верили в водяных, русалок, живущих в реках, в ведьм, чертей, леших, верили в «нечистую силу», господствующую над болотами, в сатану, распространившего свою темную власть над Полесьем и сделавшего его своим царством.

Как только прибыли в Полесье из брянских лесов отряды Ковпака, в наши партизанские ряды хлынули крестьяне из ближних и дальних сел. Имя Ковпака стало известным, и в деревнях заговорили о том, что в Ковпаке «божественная сила», охраняющая его от неприятельских пуль. Действительно, в бою Ковпак на своем коне всегда был впереди, и пули жужжали над его головой. Его командиры поражались его героизму и сдерживали его, говоря: «Куда ты лезешь, старый хрен, и без тебя есть кому воевать!» Крестьяне сильно преувеличивали силу партизан вообще, а Ковпака в особенности. О Ковпаке говорили, что у него сорок тысяч партизан, в то время как там фактически было четыре батальона общим числом в 3000 человек.

Много народных сказок рассказывали по ночам у костров. Лес и ночь были для партизан лучшими друзьями. Лес для партизан был родным домом, а ночь — его охраной. Ночью разжигали костры. Как в древние времена, рассаживались вокруг них. Сюда собирались партизаны свои и из соседних отрядов, и партизанские костры становились клубами. Здесь рассказывали о совершенных диверсиях, о боях с немцами, партизанских героях, командирах, генералах. Были среди партизан и люди с образованием, ученые. Они пересказывали произведения русских классиков, читали отрывки из «Евгения Онегина», «Анны Карениной», рассказы Чехова и Горького. Были и неплохие певцы. Так иногда возникал импровизированный концерт с песнями, декламацией, рассказами о событиях из прошлых и настоящих времен.

Все партизанские соединения на Волыни и Полесье были между собой связаны. Каждое соединение имело свою рацию, а также живую связь. Для поддержания тесного контакта между собою партизанские отряды направляли своих связных в соседние отряды. В течение нескольких месяцев партизанского движения леса стали обжитыми. Говорят, что города выросли после того, как леса были вырублены и звери были оттуда изгнаны. Но мы, партизаны, изгнали зверей из леса, не вырубив его. Только в первое время сталкивались мы со стаями волков, находили медвежьи берлоги. Но вскоре мы изгнали их, проложили дороги вдоль больших лесных массивов, где были рассеяны деревни и хутора. Диверсионные группы отправлялись к железнодорожным линиям за десятки километров, ходили из леса в лес. Когда возвращались на свою базу, партизанам нашей и других групп было о чем рассказать у костра.

У одного такого костра рассказывали, как в январе 1943 года ковпаковцы, еще до того как они появились в деревнях Сварыцевичского леса, устроили аэродром на озере. Оно называлось Червоное озеро, Князь-озеро, а также Жид-озеро[38].

Каждое партизанское соединение располагалось в своем лесном массиве. Переходили с одного участка на другой, но в границах своего массива. Исключение составляло соединение Ковпака. Оно было маневренное и перемещалось с места на место, из области в область. Разгромив немцев в одном месте, ковпаковцы сразу же уходили, чтобы напасть на другой немецкий гарнизон. Из Лельчиц Ковпак направился в Старое Село, а оттуда — на Мерлинские хутора, в направлении Давид-Городка, известного еврейского местечка. Еврейское население Давид-Городка было уничтожено в первые же дни немецкой оккупации. Осталась одна еврейская семья Фейги Юдович, владелицы аптеки. Впоследствии и эта семья была уничтожена. Как только ковпаковцы приблизились к деревням Оздамичи и Ольшаны, немцы в панике бежали из Давид-Городка. Из Давид-Городка Ковпак направился на Лахву[39] и задержался в лесах между Житковичами и Лунинцем. На всем пути вел он бои с немцами и полицаями. Для новых сражений не хватало оружия, боеприпасов. В плане Ковпака было разгромить немецкий гарнизон в Пинске. Вблизи Припяти Ковпак подыскивал подходящее место для приема самолетов с Большой земли, но не нашел. Тогда Ковпак решил создать аэродром на льду самой Припяти, но местные крестьяне отсоветовали. Хотя при первых же морозах река быстро замерзает, но как только солнышко пригреет, воды взрывают лед и освобождаются от него. Тогда отправились в леса возле Ляховичей, где находятся два озера — Белое и Жид-озеро. Сначала осмотрели Белое озеро, которое имеет глубину семьдесят метров и длину полтора километра, но лед на нем был тонкий и слабый, и самолет «Дуглас» при посадке мог провалиться. Стали изучать свойства Жид-озера, которое было наибольшим в этой местности, имея длину двенадцать километров и ширину шесть-семь километров. Вокруг озера было расположено шесть деревень.

Решено было подготовить аэродром на Жид-озере[40]. Сначала Ковпак отдал приказ партизанам занять все шесть деревень, расположенных вокруг озера. Вершигора стал определять, выдержит ли лед на озере самолет «Дуглас» с грузом при посадке. Вершигора был обучен этому делу в Москве. Он прошел специальный курс по подготовке аэродромов в лесах. Сначала очистили поверхность льда от снега. На этих работах было занято 500 человек. Затем вывели на лед сто лошадей, запряженных в сани. Люди вместе с санными упряжками составляли груз в сто тонн. Лед выдержал. Ведь это было время январских морозов, лед был толстый. Так как «Дуглас» вместе с грузом весил всего восемь тонн, то даже с учетом удара при посадке самолета лед должен был выдержать.

В Москве, однако, некоторое время колебались, посылать ли самолет, и наконец самолет с оружием все же прибыл и благополучно приземлился. Эта посадка была не последней, и в дальнейшем здесь постоянно садились самолеты. На одном из них и прилетел генерал Бегма.

Крестьяне окрестных деревень, даже старики, приходили в партизанские «клубы» к кострам и принимали участие в беседах. Один старичок, который пять десятилетий зимой валил лес, вязал его в плоты, а летом рыбачил на озере, рассказал легенду о происхождении трех названий озера. Название Князь-озеро понятно. Это озеро из поколения в поколение принадлежало богатому князю. Название Червоное озеро (т. е. Красное озеро) имеет две версии: во-первых, в озере много красной рыбы; во-вторых, рассказывают, что феодалы вели между собой такие кровавые сражения, что воды озера покраснели.

Название Жид-озеро связано с трагической историей, которая проливает свет на то беззащитное положение, в котором в давние годы находились евреи Полесья, зависимые от панов.

Полесье занимает очень большую площадь. Здесь много глухих речушек, заросших дикой колючей травой и камышом, оврагов и пещер с затопленным лесом, залитых водой полей. Вот в этих диких урочищах евреи стали разбивать свои палатки среди населения с примитивными, необузданными инстинктами и суевериями. И прибыл сюда, на полесскую землю, еврей, не как монгольский всадник на своей низкорослой лошадке, не как скиф на лошади, взнузданной серебряной уздечкой и не как воинственный хазар или печенег. И хотя он был полным антиподом крестьянина, но все-таки велико было взаимовлияние этих разных по характеру народов. В еврейских народных сказках встречаются элементы славянского фольклора, а в славянской мифологии — еврейские мотивы. Много почерпнуто из славянской мифологии в еврейских легендах, сказках и много еврейской мистики вплелось в украинский и белорусский фольклор.

История, которая рассказывает о Жид-озере, насыщена белорусским фольклором и мотивами беззащитной еврейской жизни, отразившейся в судьбе бедного шинкаря. Любимец Ковпака и всего штаба Соединения, партизан Колька Мудрый[41], впоследствии героически погибший в бою с немцами, рассказал у костра версию этой истории, слышанную им от старой крестьянки[42]. Я передаю этот рассказ, похожий на легенду, с дополнениями, рассказанными мне старыми полещуками.

«Во времена Екатерины, великой государыни России, в лесах у Припяти и Днепра жил богатый князь. Здесь все леса, луга и поля принадлежали ему одному. За большие заслуги перед Россией все это подарила князю императрица. Происходил князь из родовитой семьи, и был у него крутой нрав. Половину жизни своей провел князь в царской армии и защищал честь русского оружия. За это получил он эти полесские земли и стал их законным владельцем. Князь явился в эти бескрайние просторы, тянувшиеся до Телехан и даже дальше, за Пинск. Недалеко от Ляховичей построил князь себе замок, где жил со своей женой и детьми. Когда жена умерла, остался князь вдовцом на всю свою жизнь. Было у князя несколько дочерей и один единственный сын. Оберегал он этого сына, как зеницу ока, потому что был этот сын последним в этом княжеском роду. И любил очень князь своего сына, пестовал и баловал его, выполняя все его капризы и желания. Поэтому сын с малолетства был капризен и распущен, вел себя заносчиво в отношении своих сестер. К дочерям князь был строг и требовал от них послушания. Понятно, что в своем завещании он оставил дочерям большое наследство, как подобает князю, но всю свою любовь и нежность он уделял сыну, которому завещал замок и поместья.

И вырос молодой князь стройный, как тополь, крепкий, как дуб, щеки розовые, волосы светлые, глаза голубые, повадки церемонны. В замке он ровесников не имел, а с детьми крепостных не дружил, так как это вызвало бы недовольство отца. Поэтому отсиживался он большей частью в покоях своих сестер.

И вот наступило время женить молодого князя. И был озабочен старый князь, где бы найти для своего наследника подходящую невесту. Искал он ее в княжеских замках и дворцах.

Как раз в то время, когда князь разъезжал со своим сыном по княжеским дворцам и поместьям, в одной княжеской корчме поселился польский еврей-шинкарь. Корчма эта находилась на перекрестке трех дорог — месте прекрасном. Недалеко от корчмы была пристань на реке Припять. Тогда же был открыт царский канал, соединявший реку Пина со Щарой, что дало возможность переправлять водным путем товары из Польши на Пину, а оттуда прямым путем на Припять, а с Припяти на Днепр. Купцы из Германии и Силезии вели этим путем большие дела с великой русской страной. Плавучие барки всегда на несколько дней останавливались на Припятской пристани. Так как корчма завоевала хорошую славу своим обращением с постояльцами и своими яствами — польские, силезские и немецкие купцы заезжали на пару дней к еврейскому корчмарю. Бывали случаи, что задерживались на неделю, две, а то и больше, в зависимости от погоды.

Была у корчмаря жена и одна единственная дочь. Красива была она, миловидна и стройна, как дочери Иудеи во времена пророка Исайи. Волосы темные, а своими черными глазами она всех гостей пленяла. Набожен был корчмарь, и жена его богобоязнена, и благодарили они всегда Бога за то, что он одарил их такой дочерью.

Дочь корчмаря была известна во всей округе. В деревнях ее звали „красавица Сарра“. У Сарры было лицо мадонны, и у крестьян и крестьянок закрадывалась мысль, не является ли эта еврейская девушка подобием святой Марии.

Случилось однажды, что в корчме остановились итальянские купцы и с ними известный художник, тоже итальянец. Две недели провели они в корчме. Ели, пили и отдыхали здесь после трудного пути на кораблях и барках. Наконец купцы направились на пристань, чтобы оттуда на барках плыть в Киев. Но итальянский художник отказался следовать за купцами. Красота Сарры его пленила, и он стал писать ее портрет. Несколько недель писал он этот портрет на фоне полесского ландшафта. Когда художник закончил портрет божественно красивой Сарры, он почувствовал, что не может без нее жить, и объяснился Сарре в любви. Со слезами просил он, чтобы она вышла за него замуж и поехала с ним в Италию. Сарра выслушала его, но его предложение не приняла. Когда он заходил в шинок, она скромно подавала ему кружку пива и, грациозно поклонившись, уходила.

И ходил итальянский художник в корчму и вокруг корчмы меж росших там тополей и березок как безумный от пылкой любви к Сарре. Разгоревшееся в его сердце пламя любви не давало ему покоя. Не выдержав страданий, художник однажды ночью отправился к дубу, росшему против окна спальни Сарры, и повесился на его ветвях. Наутро среди крепостных крестьян поднялась суматоха, они побежали, сняли художника с дерева, повезли его на деревенское кладбище и похоронили.

Эта трагическая история сделала имя Сарры еще более известным. Узнал о красавице Сарре и молодой князь. Заехал он однажды со своими слугами в корчму. Увидев Сарру за прилавком, все были очарованы ею. Молодой князь глаз с нее не сводил. Опустив глаза, Сарра подавала им кружки меду. На князя она бросила один взгляд и грациозно поклонилась ему. Князь подошел к ней и поцеловал ей руку. Сарра оставила прилавок и убежала в спальню. Через некоторое время она вышла, а князь все еще сидел в своей компании. Они попросили меду, Сарра им подавала с тем же грациозным поклоном. Князь опять подошел к ней, горячо поцеловал и шепнул, что полюбил ее.

Уехал князь в свой замок. Несколько дней не появлялся он в корчме. Сидел в своем замке задумчив и печален…

И Сарра была задумчива и печальна. Молодой князь тоже пленил ее. Эту тайну она хранила в своем сердце. Отец и мать стали замечать большие перемены в своей дочери. Она потеряла аппетит, и керосиновая лампа светилась по ночам в ее спальне. Над ее кроватью висел портрет, написанный итальянским художником.

Однажды отец вошел ночью в спальню дочери и унес оттуда ее портрет. Она уснула. Портрет он выбросил на улицу, но крестьянка его подобрала и повесила в своей хате. Она в предрассветные часы при свете лучины вышила копию портрета Сарры на полотенце, веря, что в ней воплощена божественная красота святой Марии. Этой крестьянке подражали и другие полещучки, вышивая портрет Сарры на платках и праздничных спидницах. Даже дорожные кресты стали украшать полотенцами и скатертями с портретом красавицы.

Прошли зима и лето, и опять миновали зима и лето. Сарра тосковала по красивому князю, молодой князь тоже не мог забыть красавицу. Однажды, когда Сарра собирала в лесу ягоды и грибы, близко проехал молодой князь. Он увидел Сарру, спрыгнул со своего гнедого коня, подошел к ней и горячо поцеловал ее. Она не ответила поцелуем, но сказала ему: „Когда ты женишься на мне, тогда полюблю тебя“.

В лесу были тогда крестьянки, и они все это видели и даже слышали слова Сарры. Они рассказали об этом в корчме, и дошло это до замка. Упал отец Сарры на землю в мучительных страданиях. Он ругал Сарру, говоря ей: „Ты выродок, выкрестка, зачем ты вбила себе в голову этого избалованного князя. Он не твоего племени и все равно на тебе, на бедной еврейке, не женится, а нас, твоих родителей, ты сделаешь несчастными“. Мать ее не смогла выдержать этой боли и умерла от печали и горя.

Когда старый князь узнал, что сын его полюбил дочь корчмаря, да к тому еще еврейку, он рассердился, приказал доставить к нему корчмаря связанным.

Княжеские слуги доставили еврейского корчмаря в замок. Князь кричал и топал ногами на шинкаря. Не помогло то, что корчмарь повалился к ногам князя и с горячими слезами объяснил, что в любви княжеского сына к его дочери не виноват ни он, корчмарь, ни дочь его и даже ни сам княжеский сын, а виновата ее красота — и при этих словах дал платок, на котором был вышит портрет его дочери.

Тогда старый князь вызвал к себе сына и обратился к нему со следующими словами: „Скажи же мне, мой горячо любимый сын, зеница ока моего, что случилось с тобою, что ты так низко пал, как мог ты, потомок старинного княжеского рода, влюбиться в еврейку?“ На это ему ответил молодой князь пламенными словами: „Я очень люблю дочь корчмаря и только на ней женюсь. Дай мне, отец мой, на это свое благословение“. На это разгневанный князь ответил: „Я тебе своего благословения не дам и с этого момента не признаю тебя своим сыном и не получишь ты в наследство ни пяди из моих полей, лесов и лугов“. И после этих слов князь потребовал от сына, чтобы он немедленно оставил замок, а корчмаря распорядился бросить в подземелье.

Молодой князь так больше и не возвращался в отчий дом. Ему осталось только небольшое поместье его матери и ящик, набитый золотом и серебром. В поместье матери было озеро, а посередине озера — остров. Молодой князь распорядился, чтобы его слуги построили в тайне от отца на этом острове замок. Туда он привез Сарру, которая приняла христианскую веру.

Зима была суровая, морозы крепкие и лед на озере вокруг острова толстый. В эту зиму молодой князь был занят подготовкой к свадьбе с красавицей Саррой. Зима уже приближалась к концу, и солнце стояло высоко. Князь ехал в ближайший приход к священнику, чтобы получить у него разрешение на свадьбу и подготовить все необходимые блюда и вина для свадебного торжества в замке. Он пригласил на свадьбу гостей со всей округи.

Но в это время внезапно со стороны Днепра подули очень сильные ветры, а солнце засияло над Припятью. Порывисто и сразу начал вскрываться лед на реке и на озере, где стоял замок молодого князя, и лед быстро пошел. Припять разлилась и залила сушу, воды ее достигли озера, поднимая льдины все выше и выше. Вокруг озера образовалось море. Льдины громоздились друг на друга. Вода захлестнула замок, а льдины разбили его стены. Все слуги князя и красавица Сарра утонули в озере.

Молодой князь возвращался вечером от священника. По дороге от крестьян узнал он страшную весть.

Князь помчался к озеру и, когда он доскакал туда, увидел, что замок исчез. И тогда он взошел на высокий берег над озером, заросший соснами, ольхами и плакучими ивами, встал у плакучей ивы на самом обрыве и бросился в пучину вод, чтобы разделить судьбу своей горячо любимой Сарры.

Старый князь в ту же ночь, узнав о смерти своего сына, приказал немедленно взять из подземелья еврея-корчмаря, отвезти его к озеру, привязать к его шее тяжелый камень и бросить в озеро, чтобы он погиб за грехи его дочери Сарры и за смерть княжеского сына, единственного продолжателя рода.

После этого старый князь недолго жил, умер он от тоски по своему сыну и угрызений совести».

С тех пор и стали называть крестьяне Князь-озеро, Червоное озеро Жид-озером.