Глава двадцать шестая Контрразведчик в науке
Глава двадцать шестая
Контрразведчик в науке
Бывают люди, которые обладают особым душевным магнетизмом и с которыми хочется долго оставаться в беседе, впитывая в себя мудрость, опыт и интересные развороты судьбы собеседника.
Об этом человеке можно написать большую книгу или снять полнометражный фильм. Он герой своего времени, герой эпохи того государства, которого уже нет, как и нет многих его простых граждан — тружеников тыла и ратников боя, одолевших в небывалой войне по жестокости сильного и умного противника — нацистскую Германию.
Мой герой прошел через войну в должности сотрудника военной контрразведки Смерш, получил сильнейшую контузию и инвалидность. Но он из этой жизненной передряги выкарабкался, не сломался, устоял… Поступил в институт, закончил его и окунулся в процесс труда. Был принят на работу в КБ, где столкнулся с такими титанами технической мысли, какими были С.П. Королев, С.А. Лавочкин, Г.Н. Бабакин.
Он стоял у истоков ракетостроения, он ковал ракетно-ядерный щит Державы, став лауреатом Ленинской и Государственной премий и многих других правительственных наград.
Он свою Жизнь сделал сам, опираясь на друзей-товарищей. Он делал то, что должен был сделать, а не то, что мог.
Как быстро летит время!
Кажется, недавно мы отмечали 65-ю годовщину со дня образования Главного управления контрразведки Смерш — «Смерть шпионам!», структура которого была утверждена
Народным комиссаром обороны СССР И.В. Сталиным в апреле 1943 г.
Среди сотрудников этого грозного для германского вермахта и нацистских спецслужб органа военной контрразведки автора также привлекла судьба сотрудника легендарного авиационно-ракетного конструкторского бюро им. Лавочкина, бывшего военного контрразведчика из легендарного Смерша — ученого Олега Генриховича Ивановского.
Кстати, мечта стать лётчиком автора привлекала с детства. Он знал все типы самолётов периода войны. Всех создателей гениальных машин — генеральных конструкторов. Занимался авиамоделированием, увлекался историей авиации. Знаком был с трижды Героем Советского Союза И.Н. Кожедубом, удачно провоевавшим всю войну на любимых им самолетах — самолетах Генерального конструктора С.А. Лавочкина — «Ла-5» и «Ла-7».
В одну из последних встреч Иван Никитович подарил автору красочную открытку, отражающую один из эпизодов последнего боя над Берлином на «аппарате», как он выражался, от Лавочкина.
Именно эти машины представляли гордость страны и угрозу фашистским стервятникам в небе. Не случайно они, «краснозвездные ястребки», составляли одну треть истребительного парка ВВС Вооруженных Сил СССР.
Об интересной судьбе Ивановского автору доводилось слышать давно. Ещё проживая в середине 1970-х гг. в квартире по улице Лавочкина, в доме № 52, он знал, что недалеко от станции метро «Речной вокзал» в Химках находится КБ славного конструктора. Квартиру на этой улице автор получил от руководства Главного управления Генштаба по приезду в Москву. Лавочкин. Лавочкин!!!
Что это — мистика или случайное совпадение?
И вот вмешался господин Случай. Отдел ветеранов Департамента военной контрразведки ФСБ РФ пригласил автора на встречу с бывшим сотрудником Смерша Олегом Ивановским!
* * *
В музее Федерального государственного унитарного предприятия «НПО им. С. А. Лавочкина» по случаю его 70-летнего юбилея нас встретил сухощавый человек в сером костюме. Экскурсовод с голубыми, как мне показалось, не вылинявшими и не потерявшими юношеской свежести и цепкости глазами представился — директор музея Олег Ивановский.
На его живом лице играла задорная улыбка. Тихим, спокойным голосом он стал рассказывать о космических экспонатах: луноходах и ракетах-носителях, автоматических станциях «Марс-96» и самолетах «Ла-5» и «Ла-250». Подробно останавливался на зенитно-ракетных комплексах «Беркут» и «Даль», спускаемых аппаратах «Вега -1» и «Венера — 9». В разработке большинства их он лично принимал участие.
«Надо же так сохраниться человеку, — подумал автор, — отвоевавшему всю войну, получившему серьёзные ранения, списанному с военной службы и ставшему выдающимся специалистом совсем в другом деле, хотя тоже связанном с защитой Отечества.
Наверное, прав классик, сказавший, что «в чем бы ни состоял труд, это всё равно: он сам по себе служит благословением, когда человек жаждет деятельности. Этот человек всегда трудился, а труд, как известно, подливает масло в лампу жизни. Он мотор жизни».
* * *
О себе и своей деятельности он говорил скупо, больше о своих фронтовых и космических дорогах.
Родился Олег Генрихович 18 января 1922 г. в посёлке Тайнинка (сейчас платформа «Тайнинская», мимо которой автор часто проезжает на электричке по дороге на дачу), что близ Мытищ. Восемнадцатилетним пареньком был призван в армию. В 1940 г. попал в погранвойска. Службу начинал в 92-м пограничном отряде НКВД СССР на Западной Украине в городе Перемышле Дрогобычской области на его 9-й заставе. Она стояла в 20-ти километрах вниз по реке Сан на север от Перемышля в деревне Михайлувка.
Перемышль известен нашим прадедам, воевавшим здесь в Первую мировую войну. Много русской крови впитала эта галицийская земля.
Вскоре 12 апреля 1941 г. молодого смышленого пограничника направляют в школу младшего начсостава (МНС) служебного собаководства.
Этот день подарил юноше жизнь и через двадцать один год — славу последнего проводника первого космонавта в мире Ю.А. Гагарина. Но всё по порядку…
В 3 часа ночи наряд пограничников 9-й заставы медленно обходили участок границы. И вдруг отчетливо услышали всплеск воды. Кто-то с противоположного берега переходил реку. Пограничники молча легли на землю и притаились. Скоро из-за кустов вышел коренастый мужчина и направился в сторону старинной перемышльской крепости.
— Стой! Руки вверх! — последовала команда.
Неизвестный тут же поднял руки.
— Есть оружие?
— Нет, — по-польски ответил задержанный.
Его обыскали и доставили на заставу. Как только он оказался в помещении заставы, последовало с его стороны требование:
— Прошу немедленно доложить о моем задержании майору Зимину. Меня зовут «Бойко»…
Встреча теплая с поздним ужином и чаркой водки состоялась. Неизвестного угощал майор. Он знал, что его агент принес важное сообщение о том, что в Засанье прибыл пехотный полк гитлеровцев и два артиллерийских дивизиона. В Журавице расположились две пехотные дивизии и два дивизиона тяжелой артиллерии. Идут строительные работы по расширению шоссе Краков — Перемышль…
Ровно через час с небольшим началась война.
В первый же день войны — 22 июня 1941 г. — вся до одного пограничника 9-я «михайлувская» застава полегла смертью героев. События выстраивались в роковую судьбу для миллионов граждан Советской России. И опять вмешалась судьба. Контактного, грамотного, спокойного сержанта заметил один из офицеров-особистов. Он и предложил пойти на курсы подготовки сотрудников военной контрразведки.
Олег Генрихович согласился и после окончания учебы был направлен оперуполномоченным в Кубано-Черноморский 250-й кавалерийский казачий (29-й гвардейский) полк 11-й имени Морозова кавалерийской дивизии.
Пришлось городскому пареньку учиться езде верхом на лошади — кавалерист, хоть ты и особист, должен быть всегда в строю и поспевать за теми, кого обслуживаешь, с кем делишь фронтовые будни и рискуешь быть забранным войной…
В паузе между повествованием гида музея, автор поинтересовался:
— Олег Генрихович, я слышал, что вы были ранены?
— Ну, не совсем так. В бою за небольшой город Валуйки, что на Белгородчине, я получил сильную контузию с некоторыми телесными повреждениями. Удар!!! Опрокинулось куда-то небо. Стало темно и тихо. И появились разодранные мысли: зачем меня убили? Ну, вот и отвоевался. А как не хочется умирать. Как всё тихо. Где я? Почему нет боли? Но вскоре сознание вернулось… Рядом лежит сослуживец, у которого на виске я заметил небольшую дырочку, из которой толчками выплескивалась кровь. Я дал себе команду — выползти из сектора неприятельского обстрела. И пополз локтями, не чувствуя ни рук, ни ног в сторону железнодорожного полотна. «Скорее, скорее, — приказывал я сам себе, — ползи под разбитые вагоны в надежде спрятаться от пуль за колесными парами…»
Спас меня мой ординарец и коновод, Николай Горбунов.
Потом были бои за освобождение таких городов Украины, как Коростень и Сарны, Ровно и Дубно, Львов и Перемышль и других, где немцы, упорно сопротивляясь, дрались с особой ожесточенностью, и где я потерял много своих фронтовых друзей. Со мной в боях за город Дубно сражался и будущий великий кинорежиссер и артист Станислав Ростоцкий. Он получил там тяжелое ранение и вскоре был эвакуирован в госпиталь…
Вслед за освобождением вышеперечисленных территорий была Венгрия и Чехословакия, а за ними Великая Победа. Разве мог я предположить, что судьба подарит мне жизнь в те страшные, кровавые годы, подарит Победу, в которую верили все мои друзья, и до которой страстно хотелось всем дожить — и старым, и молодым?
Говорят, статистики подсчитали, что нам, родившимся в 1920, 1921, 1922 гг., не повезло. Очень многих взяла война.
Остались в живых трое из ста. Может быть, это и так. Наверное, очень счастливым может считать себя человек вот из этих самых троих. Да, судьба подарила мне это счастье.
* * *
Олег Ивановский не только дожил до Победы, но и был делегирован единственным представителем Смерша в состав сводного полка 2-го Украинского фронта для прохождения на Красной Площади в Великом 1945 г.
— Какое впечатление было от Москвы, какая погода была в тот день, в какой форме шли казаки-кавалеристы на Параде? — автор засыпал вопросами Олега Генриховича в минуты пауз при переходах из зала в зал музея.
— Начну с погоды — утро было дождливым, но не пасмурным. Создавалось впечатление, что Москва словно оплакивала павших героев. К Параду готовилась и сама столица, умывалась, подкрашивалась, ремонтировалась и шила нам парадное обмундирование. В своём фронтовом — просоленном, обветшалом и вылинявшем на Парад не пойдешь!
Нас нарядили в темно-синие черкески, красные казакины, черные каракулевые кубанки. Ко всему этому положены были шашки, шпоры на сапоги, красные суконные башлыки. Кубанцам, терцам — такое же, но только синего цвета, уральцам — белого.
С каким вниманием, с какой любовью встречали нас москвичи. На улицах буквально проходу не давали. И как приятно было оценить их внимание. Когда по утрам, приходя позавтракать в маленькое кафе на углу дома, близ моста, на берегу Яузы, мы в каждой пачке папирос «Казбек», лежащей на столе, находили красивую вкладку с золотистой надписью «Привет победителям» или на пачках «Беломорканала», красными буквами, эти же слова приветствия.
К 8 часам мы вышли на Красную площадь. Сводным полком 2-го Украинского фронта командовал маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский…
Проводив последний сводный батальон, замолк тысячетрубный оркестр. Резкая дробь восьмидесяти барабанов, и две сотни воинов бросают фашистские знамена на землю к подножью мавзолея…
После Парада я прослужил ещё год, а потом меня комиссовали. Подвели больные ноги — последствия контузии. Медкомиссия вынесла вердикт:
«К службе в органах не годен. Годен для работы в гражданских учреждениях при пониженном рабочем дне без тяжелой физической и умственной нагрузки».
Так закончилась моя служба в органах Смерш. Да, шпионов мне поймать не удалось, хотя грозить им смертью был обязан…
* * *
После окончания Московского энергетического института Олег Генрихович, в результате скитаний при поиске интересной работы, скоро нашел себя, а вернее, его нашли и приняли в одно важное КБ. Так, в письме, датированном 1957 г., своему однополчанину он написал:
«Ну что ещё рассказать тебе? Институт, как я уже писал, успешно закончил и вернулся в наше конструкторское бюро. Его возглавляет замечательный, особенный, энергичнейший и талантливейший человек, с которым мне посчастливилось последние годы познакомится ближе. Жаль, что не смогу назвать его имени и рассказать о его непростой судьбе. Ты знаешь, этот человек мне очень напомнил образ незабвенного нашего командира Василия Федоровича Симбуховского. (Командира полка, геройски погибшего в конце войны. — Прим, авт.)
И того, и другого можно было или любить, или ненавидеть… А о своих планах и говорить нечего. Фантастика и только! Знал бы ты, как я счастлив, что работаю здесь. Могу только намекнуть, что имею самое непосредственное отношение к одному из последних сообщений ТАСС о создании такой машины, какой ещё не было в мире…»
Конечно же, речь шла о работе в секретном КБ требовательного и трудолюбивого Главного конструктора ракетостроения
Сергея Павловича Королёва. А что касается «непосредственного отношения к одному из последних сообщений ТАСС», то Олег Генрихович имел в виду первый советский искусственный спутник планеты Земля — Спутник-1. Кстати, свою лепту, пусть небольшую, в этот космический аппарат внесла и покойная супруга автора этого повествования — технолог одного из смежных КБ, работающих по программе первого спутника — Людмила Григорьевна.
После удачной работы над созданием Спутника-1 и его запуска для Олега Генриховича начались бессонные ночи — ответственные испытания в цехах отдельных узлов космического корабля «Восток», предназначенного для полёта первого человека в космос.
На вопрос, как работалось в таком большом коллективе КБ и не было ли завистников, т. к. в то время уже намечалась жесткая конкуренция идей и личностей конструкторов, как пишут сегодня газеты, Олег Ивановский честно ответил:
— Я считаю себя человеком, которому очень повезло в жизни. Мне везло на хороших, порядочных людей, которые участвовали в моей судьбе и на войне, и потом. Но я не искал их. Сводила нас жизнь совершенно случайно. Сколько таких людей, товарищей по фронту, сотрудников в конструкторских бюро, на полигонах, в институтах были рядом все эти годы. А завистники крутились где-то там наверху, среди прислонившихся к власти. Были случаи, что нездоровая конкуренция, элементарная человеческая слабость в виде зависти мешала большим делам. Но это уже прошлое…
* * *
После встречи в музее ветеран Смерш каждому подарил написанную им книгу «Записки офицера Смерша. В походах и рейдах Гвардейского кавалерийского полка 1941–1945 гг.» В предисловии, которое могло быть и эпилогом, он написал довольно ёмко об этапах своей жизни:
«Судьба подарила мне, демобилизованному, ставшему инвалидом, счастье почти пятнадцать лет работать в коллективе, которым руководил Сергей Павлович Королев. Стать вместе со своими сверстниками, вернувшимися с войны, и ветеранами ракетной техники участником создания ракетного щита нашей Родины, первых в мире космических аппаратов, подготовки первого полета человека в космическое пространство, последнему пожать руку Юрию Гагарину уже но старте перед его взлётом в Историю, участвовать в создании первых автоматических межпланетных станций «Луно»…
Потом, уже в течение сорока лет, работать в коллективе, созданном ещё до войны замечательным конструктором и ученым авиационной и ракетной — Семеном Алексеевичем Лавочкиным. С 1965 г. коллектив лавочкинцев возглавил преемник Королева в создании автоматических космических станций Георгий Николаевич Бабакин.
В этой книге я хочу написать о своей юности, о четырёх годах войны, о службе в пограничных войсках, о военной контрразведке Смерш, о которой в последние годы появилось немало мифов».
И действительно, в современной прессе и на ТВ появилось много неправды о военной разведке и контрразведке, армии и её полководцах. Пасквили в отношении армии, опубликованные в «МК», активного деятеля времен «застоя», «перестройки» и ельцинского безвременья Г.Х. Попова вкупе с лаем из английской подворотни некого неудачника в разведке Резуна (Суворова).
По утверждению Г.Х. Попова, после штурма Берлина нашими военнослужащими было изнасиловано 100 тысяч (не больше, не меньше?!) немок, и он вносит предложение, чтобы Россия извинилась перед Германией за якобы допущенные ею массовые преступления против немок. Это ли не попытка погреть руки на углях своего отечества? Видно, короткая память у этого вельможи-демократа.
А «великий знаток истории войны, разведки и контрразведки» предатель Резун (Суворов) вообще пытается очернить всё наше прошлое, как будто в нем не было таких людей, как Олег Ивановский и ему подобных. Он даже замахнулся бросить тень на Великого маршала Войны Г.К. Жукова и других полководцев, пытаясь изобразить их в саркастической форме неучами и глупыми личностями. Всё это идёт из-за недостатка художественных и фактических средств, пустоты и надуманности и, прежде всего, писательского таланта.
«Записки офицера Смерша» лауреата Ленинской и Государственной премий, конструктора космических аппаратов Олега Ивановского, написанные в пору его достаточной жизненной зрелости, эти наветы начисто опровергают.
Опровергают, потому что строки каждой главы делались честным и скромным человеком, видевшим работу военной контрразведки с самых низов. Именно там, в окопах и рейдах, в пору отступления и контратак, бурлила квинтэссенция чекистского ремесла в условиях войны.
В конце встречи в музее КБ им. С.А. Лавочкина ветерану военной контрразведки Олегу Генриховичу Ивановскому от имени Департамента военной контрразведки ФСБ и его ветеранам были вручены памятные подарки.
Такие люди — это наша гордость!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.