Глава IV. Типография

Глава IV. Типография

Современное состояние типографского дела. – Как печатаются книги? Печатные мастера: фактор, наборщики, печатники, тискальщики, метранпаж, накладчики, приемщики, счетчики, мочильщики, батырщики, корректоры, кладовщики и рассыльные. – Фальцовка, брошюровка и переплет книги. – Как печатается газета? – Ночная смена рабочих. – Ротационная машина

В больших европейских городах имеется много типографий. Естественным образом столица каждого государства является в то же время и умственным центром своего отечества. В столицу стремится аристократия ума и капитала. Немудрено, что в столице сосредоточивается больше «книжных людей», чем в любом провинциальном городе. Здесь подвизаются на своем поприще писатели, издатели, книгопродавцы, критики, библиографы и т. п. В столицах же с лихорадочною поспешностью работает и периодическая пресса. Париж, Лондон, Петербург и другие столицы европейских государств являются в то же время книгоиздательскими городами. Впрочем, не следует думать, что провинциальные города совсем уж далеки от типографских хлопот: они только уступили первенство столичным городам.

Любопытно познакомиться с процессом производства книг.

В настоящее время выпуск книг и печатание газет носит на себе фабричный характер, и современные типографии похожи на громадные фабрики, которые выпускают разный книжный товар. Как и на всякой другой фабрике, в основу типографии положен принцип разделения труда и применение силы пара, газа, электричества и других движителей.

Через сколько рук пройдет книга, прежде чем она попадет к читателю?

Во всякой большой типографии имеются следующие отделения: наборная, машинное отделение, брошюровочная и переплетная мастерская. Когда рукопись принесена в типографию, она поступает в руки фактора, который определяет, во что обойдется печатание книги. Для этого он спрашивает у автора или сам вычисляет, сколько в рукописи будет печатных листов и в каком количестве экземпляров предполагается выпустить издание.

Обращается внимание и на качество бумаги. В каждой типографии имеются образцы всевозможных сортов бумаги, начиная от самой дешевой, афишной, и кончая самой дорогой, веленевой бумагой. На основании всего этого фактор составляет смету или счет за напечатание книги, куда, между прочим, входят следующие рубрики: 1) набор, 2) верстка, 3) чтение корректуры, 4) печать, 5) глазировка бумаги, 6) фальцовка и брошюровка и 7) стоимость бумаги.

Затем фактор отдает авторскую рукопись метранпажу, который, пронумеровав страницы рукописи, раздает ее наборщикам – полистно или по частям, для чего рукопись расшивается или распарывается.

Смотря по размерам производства в каждой типографии насчитывается от 20 до 100 и более наборщиков.

Обыкновенно мы, читая книги, газеты, журналы и тому подобные продукты типографского станка, никогда не вспоминаем наборщика. А между тем мимо рук этого мелкого труженика не проходит ни одно литературное произведение.

Наборщик – первый читатель писателя.

Приступая к набору, наборщик с благодарностью вспомянет автора, если рукопись написана ясно, отчетливо.

Нередко встречаются рукописи, написанные небрежно, каракулями или мелкими буквами, почти бисером, что отнимает у наборщика много времени на прочтение их. За такие рукописи наборщики берутся неохотно, справедливо полагая, что у них крадут время.

Известный философ А. Шопенгауэр, приступая к печатанию своего сочинения «Мир как воля и представление», послал следующее остроумное письмо своему наборщику, которое мы приводим здесь целиком, потому что оно в некотором отношении уясняет деятельность наборщика.

«Любезный г-н наборщик!

Мы относимся друг к другу, как душа к телу; поэтому, по примеру последних, мы должны оказывать друг другу взаимную поддержку в видах создания такого труда, который заставил бы возликовать сердце господина Брокгауза (издателя). Я с этой целью сделал все, что от меня зависело, и на каждой строчке, при каждом слове, даже при каждой букве думал о вас, – о том, сумеете ли вы прочесть написанное. Теперь сделайте же и вы то, что от вас зависит. Рукопись моя писана не изящным, но четким почерком. Тщательная отделка труда моего вызвала необходимость многих вставок; но при каждой вставке ясно обозначено, куда она относится, так что вы в этом отношении не можете впасть в ошибку, лишь бы вы были достаточно внимательны и прониклись уверенностью, что все в порядке и что нужно только подыскать для каждого значка на полях соответствующее слово. Прошу вас также обратить должное внимание на мое правописание и на мою пунктуацию, и, пожалуйста, не воображайте, будто вы смыслите в этом отношении более моего: повторяю, я – душа, а вы – тело. Если вам где-либо встретится зачеркнутая строка, то всмотритесь внимательнее, не найдется ли в этой строке незачеркнутого слова; отнюдь не допускайте предположения, что здесь мог случиться недосмотр с моей стороны. Если вы не желаете создать для себя лишнего корректурного труда, то избавьте меня от необходимости производить многочисленные поправки на корректурных листах».

Таков взгляд философа на обязанности наборщика.

В наборном отделении типографии вы видите целые вереницы наборщиков возле своих шрифт-касс.

Наборщики работают стоя.

Шрифт-касса есть не что иное, как небольшой ящик (аршина два длины и полтора ширины), утвержденный в наклонном положении и разделенный перегородками на множество отделений по числу букв алфавита: особое отделение для каждой литеры. Шрифт-касса вся заполнена литерами; в одном отделении помещается литера А, в другом Б и т. д.

Держа в левой руке верстатку – узенькую металлическую линейку, – наборщик, не отрывая глаз от рукописи, с удивительною быстротою и ловкостью то и дело вынимает из шрифт-кассы соответствующие литеры и набирает текст в верстатку, точно бисер нанизывает на нитку.

Так мало-помалу составляют слова, из слов – строки, из строк – целые страницы. Обыкновенно в верстатку набирают 10–12 строк, которые наборщик бережно отставляет на «уголок».

Несколько строк, например, от 20 до 50, образуя длинный столбец, называются гранкой. Этим труд наборщика кончается. Для одного наборщика набрать целую книгу было бы очень затруднительно. Обыкновенно книгу набирают сразу несколько наборщиков, и дело идет быстро, живо. На авторской рукописи, на страницах, надписываются фамилии наборщиков – кто какую часть рукописи набирал.

По мере того как наборщики набирают, метранпаж верстает набор по страницам, или на полосы, как выражаются наборщики. От каждого наборщика метранпаж собирает по порядку набор, в виде гранок или колонок, соединяет вместе и разделяет на страницы. Единичный труд каждого наборщика метранпаж суммирует в общий итог и притом следит, чтобы при верстке не произошло какой-нибудь ошибки, чтобы, например, конец рукописи не очутился в начале и т. п.

Метранпаж сам не набирает, он только верстает. Метранпаж производит и расчет с наборщиками. За неделю он высчитывает заработок каждого наборщика и представляет сведения управляющему типографии для уплаты недельного заработка.

Хороший наборщик может набрать в час 1000 букв, а в день, работая 10 часов, – 10 тысяч букв. Его правая рука при этом должна сделать 10 верст.

За свою работу наборщик получает сдельно, а именно:

по 16 копеек с каждой 1000 букв русского шрифта;

по 20 копеек с каждой 1000 букв иностранного шрифта;

по 24 копейки с каждой 1000 букв греческого шрифта и т. п.

Приступая к работе, наборщик должен разобрать набор, то есть по напечатании книги или газеты шрифт сортируется по шрифт-кассе и снова идет в дело. Это отнимает много времени и в счет платы не входит.

В больших городах, где сильно развито типографское дело, наборщиков насчитывают тысячами. Так, например, в Петербурге числится свыше трех тысяч наборщиков…

Дорого обходится человеку печатное слово. Работая в пыльной, душной атмосфере типографского металла, наборщики бывают подвержены медленному свинцовому отравлению.

Хоть целый свет обрыщешь,

И в самых рудниках

Тошней труда не сыщешь —

Мы вечно на ногах.

От частой недосыпки,

От пыли, от свинца

Мы все здоровьем хлипки,

Все зелены с лица.

В некоторых американских типографиях наборщики, входя в типографию, в наборное отделение, переодеваются в рабочий костюм. Выходя из типографии, они переодеваются снова в свою домашнюю одежду. Это переодевание практикуется с той целью, чтобы не приносить из типографии к себе домой, вместе со своею одеждою, свинцовую атмосферу…

Когда часть рукописи набрана и сверстана, метранпаж несет набор тискальщику, который на особом корректурном станке получает первый корректурный оттиск и притом в единственном экземпляре. Таким образом с рукописью автора произошла первая метаморфоза: она предана тиснению. Индивидуальная скоропись обезличилась типографским станком – печатное слово имеет более весу, нежели рукописное. Каждый печатный лист кажется святым.

Корректурный оттиск – пробный оттиск: он делается для того, чтобы узнать, нет ли где типографских ошибок, опечаток.

Корректуру «держит» корректор, или сам автор, или наконец издатель. В каждой типографии имеется свой корректор. С утра до вечера он сидит за письменным столом с пером в руке и исправляет опечатки. Для удобства исправления придуманы правила корректуры, или особенные условные корректурные знаки, которыми корректоры отмечают опечатки.

У корректоров принято до 20–30 условных знаков, понятных не только им самим, но и наборщикам.

Основное правило корректуры следующее: каждая опечатка должна быть отмечена ясным, отчетливым значком как в самом тексте, так и на полях, а именно против той строки, в которой находится опечатка в тексте. Из многочисленных условных знаков корректора упомянем о некоторых, чтобы иметь о них понятие.

Если два слова неправильно соединены в одно, то между ними ставится разделяющий их знак:

Наоборот, чтобы соединить два слова, между ними ставят знак:

Если предложение должно начаться с новой строки, ставят знак:

Если буквы или слова переставлены, то есть набраны не в том порядке, то это обозначают знаком:

Если слово должно быть набрано со шпациями, то есть расставлено, то подчеркивают его и на полях черту пересекают столькими линиями, сколько букв в слове:

Если в слове несколько ошибок, то первая ошибка обозначается вертикальной чертой или крючком:

Вторая ошибка – двойным крючком:

Третья – тройным:

и т. д.

Корректор, читая корректуру, все свое внимание обращает на типографские ошибки и потому почти никогда не знает содержания печатаемой статьи. Если же он захочет вникнуть в смысл корректируемой статьи, то внимание его при этом раздваивается, и он наверно не заметит и пропустит несколько ошибок. В специальных научных сочинениях корректуру «держит» сам автор.

Когда корректура исправлена, автор или издатель подписывает на корректурном оттиске: «Можно печатать».

Для печатания набор текста из наборного отделения поступает в машинное или печатное.

Прежде чем приступить к печатанию, надо приготовить бумагу – смочить ее, чтобы она была влажная и хорошо воспринимала типографскую краску. Этим делом занимается мочильщик. Он работает в особой комнате, около большого корыта (из оцинкованного железа), наполненного водою. Взяв в руки две дранки и защемив между ними от 10 до 20 печатных листов, мочильщик погружает бумагу в корыто и, смочив ее, складывает бумагу в особую кучу. Мало-помалу бумага начинает промокать, так что часов через пять даже средние листы становятся влажными.

Из мочильни бумага поступает в машинное отделение, где целыми вереницами стоят скоропечатные машины, приводимые в движение при помощи бесконечных ремней общим паровым двигателем, который обыкновенно устанавливается в нижнем этаже типографии.

При входе в машинное отделение вы слышите особый шум и грохот, происходящий от работы печатных машин.

Кроме мастера, около каждой скоропечатной машины работают двое рабочих: накладчик и приемщик. Накладчик, стоя на подножке, наверху, то и дело накладывает на цилиндр лист чистой бумаги; приемщик же следит за правильностью печатания и выбрасывает все испорченные в машине листы. Печатание происходит довольно быстро, так что накладчик и приемщик работают беспрерывно.

Красочные валики числом до восьми, соприкасаясь друг с другом, двигаются по разным направлениям, растирают типографскую краску и покрывают ею шрифт. Скоропечатная машина, печатая 1000 экземпляров в час, при 10-часовой работе в 1 день пожирает от 9 до 12 фунтов типографской краски. Такое количество листов (10 тысяч) можно отпечатать только в том случае, если работа простая (газетная). Книжная работа, как более чистая, требует большего внимания при печатании, и потому одна машина дает не более пяти тысяч листов в день.

Печатный мастер наблюдает, хорошо ли машина печатает. Как только отпечатают первый оттиск на машине, мастер кладет его к себе на стол, переворачивает на другую сторону и смотрит, равномерно ли тиснение.

Так как цилиндр, или барабан, на который кладется лист бумаги, в действительности не может иметь совершенно правильную математически кривую поверхность, то на деле происходит следующее: в одном месте барабан надавливает на шрифт сильнее, в другом – слабее, вследствие этого и тиснение на бумаге получается неравномерным, по крайней мере вначале. Опытный глаз печатного мастера тотчас же это заметит. В одном месте оттиски буквы ясные, четкие, в другом – несколько бледные, тусклые. В этом случае мастер производит так называемую приправку. Она состоит в том, что на части барабана, которые слабо оттискивают, наклеивают куски бумаги. Но, чтобы не портить барабана, приправку делают на пробном оттиске: в одном месте наклеивают листы бумаги, в другом, напротив, отрезают ту часть оттиска, где получилось жирное тиснение, и затем пробный оттиск наклеивают на барабан соответственно тому, как он лежал при получении первого оттиска. Вследствие подобной манипуляции поверхность барабана выравнивается, и дальнейшие оттиски получаются равномернее. Когда вы посмотрите на приправку, то есть на пробный оттиск (с печатной машины), то он весь изрезан, исполосован и заклеен разной величины заплатами из бумаги. Главные орудия печатного мастера – нож, клейстер и бумага, то есть вырезание и наклеивание. Привычною рукою он вырезает ножом выдавленные части и наклеивает заплаты на слабо оттиснутые части.

По отпечатании листы сушатся на жердях в продолжение дня – тетрадками от 2 до 10 листов. Когда листы просохнут, их кладут между папок в пресс.

Когда текст рукописи отпечатан, печатные листы упаковываются в пачки, каждый лист отдельно в одну или несколько пачек, смотря по количеству отпечатанных экземпляров, и сдаются в брошюровочную. Этим делом в типографии занимается так называемый прессовщик, он же и счетчик.

Все, что напечатано в типографии, попадает в последнюю инстанцию – в брошюровочное отделение. На столах навалены кипы печатных листов. На полу – груды книг. По углам и возле стен тоже нагромождены книги, почти до самого потолка. Возле столов валяются обрезки бумаги. Как водится, в брошюровочном отделении царит страшный хаос печатных листов от всевозможных книг. Привести эти печатные листы в систему и порядок и указать каждому печатному листу свое место и есть задача подъемщика. Он, так сказать, подымает книгу.

Прежде чем брошюровать печатные листы, надо их сложить. Складыванием печатного листа в два, три и т. д. сгибов занимаются мальчики, женщины или девушки. Смотря по формату книги, печатный лист складывается в три сгиба, четыре сгиба, пять сгибов и т. д. Эта работа называется фальцовкой. Тяжелый мускульный труд здесь не нужен, а требуется только ловкая, проворная рука.

С утра до вечера фальцовщицы с удивительною быстротою складывают печатные листы в несколько сгибов. В день фальцовщица может сложить от четырех до пяти тысяч печатных листов. Держа в руке костяной ножик, фальцовщица берет из груды печатный лист, складывает его пополам и проводит по сгибу костяным ножом, затем складывает в четвертку и снова проводит по сгибу костяным ножом и т. д. При этом требуется, чтобы листы сгибались ровно, чтобы углы не приходились к середине и т. п.

Когда печатные листы собраны рукою подъемщика и сложены рукою фальцовщицы, настает очередь брошюровщика, который брошюрует, то есть сшивает их в книгу.

Брошюровщик берет все печатные листы и в местах сгиба острым концом ножа проводит сразу три надреза: по концам и посередине книги. Затем, взяв иголку с ниткой, берет первый печатный лист, продевает иголку в надрез – с правой руки, снаружи, потом иголка выходит в средний надрез; когда это сделано, брошюровщик берет второй лист и кладет его на первый лист, продевает иголку в середине надреза, потом она выходит в крайнем надрезе слева; теперь иголка поворачивает назад – берется третий лист, иголку просовывают в крайний надрез слева, снаружи, потом иголка выходит в средний надрез, берется четвертый лист, иголка проходит в средний надрез и выходит в крайнем надрезе – справа. Таким образом, нитка сделала полный круг и захватила четыре печатных листа. Точно так же производится сшивание и всех остальных листов, то есть когда нитка идет вперед, от правой руки к левой, она захватывает два печатных листа, и когда поворачивает назад, от левой руки к правой, она тоже захватывает два печатных листа, а всего при полном обороте – четыре печатных листа.

В день брошюровщик успевает сшить от трех до пяти тысяч печатных листов.

Когда книга сброшюрована, на нее наклеивается обертка, или сорочка, которая печатается из цветной плотной бумаги. После брошюровщика книга поступает в общую кладовую типографии или книжный магазин, откуда она уже выходит в свет.

Чтобы оповестить о новой книге, прибегают к помощи газетной публикации. В разных газетах и журналах публикуют, что вышло в свет новое издание такого-то автора или такого-то издателя. Затем наступает очередь критики. Как известно, во всякой газете или журнале имеется отдел для критики, для рецензий. Дело критика – добросовестно отнестись к новой книге и дать о ней справедливый отзыв. Критик – это книжный эксперт, к мнению которого прислушивается читающая публика. Критик может убить книгу наповал и не дать ей хода, и он же может расхвалить ее и рекомендовать публике. Дело плохо, если в критику замешаны личные счеты… Подобный критик, скрываясь за книгой своего литературного противника, «пускает на него шип по-змеиному».

В столицах новая книга выставляется в окнах книжных магазинов. Некоторые писатели-беллетристы, приступая к новому сочинению, оповещают об этом публику через газеты и репортеров. Пока содержание сочинения находится, так сказать, в голове автора, публика знает уже его название. Все это делается ради рекламы.

Если про человека говорят, что по одежке встречают, а по уму провожают, то тем более это можно сказать о книге. Едва ли над украшением каких-нибудь других предметов обыденной жизни так много изощрялся вкус человека, как над украшением книг. Оно и понятно. Книга – друг человека. Она близка его сердцу и уму. История книги показывает нам, что у всех народов, где только была книга: рукописная ли, печатная ли, – существовали особые иллюминаторы, которые занимались украшением книг.

С особенным тщанием украшались книги богослужебные.

В России, например, богослужебные книги издавна переплетались в баранью или козловую кожу черного или желтого цвета; доски для переплета употреблялись дубовые, в палец толщиною; сосновые доски не годились. Переплет Библии украшался золотом, серебром и драгоценными каменьями с бронзовыми застежками. Пустое, по-видимому, дело – обрез книги, но и он украшался, смотря по книге.

Итак, книга напечатана. Мы начали с того момента, когда автор принес ее в рукописи в типографию, и проследили судьбу ее до той поры, как она попала в руки читателя.

По выражению Мильтона, «книга не может называться неодушевленным предметом: она содержит в себе жизненную силу и душу того писателя, который ее создал. Убить хорошую книгу так же преступно, как убить человека».

Словом, книги служат для возвышения духа читающего и для расширения его мировоззрения.

Сколько же рабочих рук трудилось над созданием книги? Для наглядности мы приведем следующую таблицу тружеников печатного дела, которые создают особый, своеобразный товар, известный под именем книги.

Для этого возьмем типографию средней величины, в которой насчитывается, допустим, 60–70 рабочих.

Тогда эта рабочая сила распределяется так:

Хозяин или владелец типографии – 1

Фактор – 1

Метранпаж книжный – 1

Метранпаж газетный – 1

Наборщики – 25

Тискальщик – 1

Ученики наборщиков – 6

Дневной мастер – 1

Ночной мастер – 1

Накладчики – 6

Приемщики – 6

Прессовщик – 1

Счетчики – 2

Мочильщик – 1

Печатники – 2

Батырщики – 2

Корректоры – 2

Кладовщик – 1

Рассыльный – 1

ИТОГО – 60 чел.

При этом работает до шести скоропечатных машин, одна газетная ротационная машина и два газомотора по шесть паровых сил каждый.

Книги печатаются днем, а газеты – по ночам. Весь литературный материал для номера газеты редактор отдает газетному метранпажу. В газетной типографии (или отделении типографии) по ночам дежурит ночная смена наборщиков и печатных мастеров. Весь номер газеты набран заранее. Ночью ждут, когда придут последние политические телеграммы.

Все столичные города Европы: Петербург, Париж, Берлин, Лондон и так далее, – связаны между собою телеграфом. Вследствие потребности периодической печати и читающей публики в Европе организовалось несколько телеграфных агентств, которые повсюду собирают интересные новости и сообщают их в разные периодические издания – для напечатания ко всеобщему сведению. За границей известны следующие телеграфные агентства: Гаваса – во Франции, Рейтера – в Англии, Вольфа – в Германии, Стефани – в Италии. В России существует Северное телеграфное агентство, основанное в 1882 году.

Для собирания сведений каждое из них имеет в разных местах, и в особенности в главных политических центрах, своих собственных корреспондентов. Например, одно только Северное телеграфное агентство имеет в городах России до 250 корреспондентов.

Лишь только рассыльный принесет последние телеграммы, наборщики тотчас же приступают к набору. Набор телеграмм вставляют на свое место в газетный лист. Остановка была только за телеграммами, теперь в один-два часа ночи весь номер газеты набран. Приступают к заготовке стереотипа. Через 10 минут бумажный стереотип готов. Для каждой страницы газеты приготовляется особая стереотипная полоса. Если газета имеет восемь страниц, то заготовляется восемь полос стереотипа. Каждая стереотипная полоса для большой газеты, например «Нового времени», имеет 1 пуд 20 фунтов. Все восемь полос стереотипа весят 12 пудов.

Чтобы из свинца или олова отлить полуцилиндрическую доску, надо расплавленный металл налить в соответствующую форму. Форма для отливки полуцилиндрического стереотипа устроена таким образом. Представьте себе стальную доску в размере газетной полосы, то есть страницы газеты, и вообразите, что эта доска согнута таким образом, что равняется половине боковой поверхности цилиндра. Параллельно к этой доске прикреплена другая, приблизительно на таком расстоянии, что между ними можно просунуть палец; получатся две полуцилиндрические поверхности, параллельные между собою; с трех сторон в отверстия между досками вставлены металлические бруски, а четвертая, широкая, сторона открыта. Для удобства один полуцилиндр вращается возле другого на шарнирах.

Когда картонный стереотип готов, то его кладут в форму, то есть в полуцилиндр. Между тем в плавильной печи расплавлен типографский металл. При помощи особой широкогорлой лейки типографский металл вливают в форму. Струя металла льется широкою полосою – соответственно отверстию полуцилиндра. Металла наливают доверху на самый картон, именно с той стороны, где выдавлены буквы, то есть текст набора. Для охлаждения стереотипа требуется 20 минут.

Когда стереотип вынут из формы, то получается металлическая доска полуцилиндрической формы, на внешней стороне которой вылился точка в точку, йота в йоту весь текст набора одной страницы газеты.

Последовательно отливают все четыре или восемь полос газетного стереотипа с одного часа до трех часов ночи.

Затем приступают к печатанию.

Стереотипные газетные полосы вставляют в ротационную машину, которая легко печатает от 10 до 20 тысяч экземпляров в час. В пять часов утра газета отпечатана и поступает в переплетную мастерскую для наклейки бандероли, в шестом часу сдается на почту – для рассылки подписчикам.

В американских и английских типографиях, где некоторые газеты печатаются в нескольких сотнях тысяч экземпляров, сделано еще одно приспособление.

Там с одного и того же текста делают не один, а несколько стереотипов и каждый из них пускают на отдельной машине, так что за два часа можно отпечатать миллион экземпляров!

При большом развитии английской ежедневной прессы там возможны и другие чудеса. Допустим, первый министр в два-три часа пополудни говорит в парламенте блестящую речь, – на следующий день, в восемь утра, весь Лондон знает уже содержание этой речи: сотни тысяч и даже миллионы летучих листков ходят по рукам читателей.

При виде подобных успехов типографского искусства покачал бы головой в знак удивления и сам праотец книгопечатания – Гутенберг.

Когда вы войдете в газетную типографию во время работы ротационной машины, то вами невольно овладевает чувство благоговения перед гением человека. Огромное чудовище, со множеством колес и цилиндров, стучит, гремит и вбирает в себя бесконечную полосу газетной бумаги; на другом конце машины эта бумага с чрезвычайною быстротою выбрасывается в виде номера газеты, так что вы тотчас же можете приступить к чтению, хотя газета пахнет еще типографской краской. Для напечатания, например, номера газеты «Новое время» расходуется 70 пудов газетной бумаги. И это только на один номер, на один день… Если эту бумажную полосу развернуть в одну линию, то она займет пространство по крайней мере верст около тридцати…

Кто не видал ротационной машины, для тех заметим, что она представляет собою систему цилиндров, соприкасающихся друг с другом своими боковыми поверхностями. На цилиндры (или барабаны) накладываются стереотипы. Цилиндры при помощи бесконечного ремня вращаются около своей оси – общим паровым двигателем. Бумажный лист с катушки проходит между цилиндрами: на каждом цилиндре оттискивается одна какая-нибудь сторона газеты. Когда весь номер газеты отпечатан, машина сама же и разрезает бесконечную ленту печатной бумаги – по номерам.

Ротационной машиной управляет один мастер; около него – два помощника. Машина пускается в ход и останавливается по воле мастера.

– Берегись, пущу!.. – кричит мастер своим помощникам, пуская машину в ход.

И чудовище снова стучит и гремит.

Типографское искусство сделало громадный шаг вперед. Человеческая мысль предается тиснению на бумаге, можно сказать, с быстротою урагана… Но зато ухудшилось положение многочисленных тружеников печатного дела. Стоит только ночью прийти в газетную типографию и посмотреть на ночную смену наборщиков и типографщиков.

Типографщики работают и по воскресным дням, чтобы выпустить понедельничный номер газеты. Впрочем, в английской печати газеты в понедельники не выходят, чтобы дать воскресный отдых наборщикам.